Доказательство второе. Секс без детей.
— Как это будет выглядеть?
— Шрамик. Почти незаметный. Там…множество складочек — он затеряется среди них.
— И…всё?
Понимающая улыбка стала частью ответа:
— И больше никаких изменений. В физическом и физиологическом состоянии всё останется по-прежнему…Ну, кроме одного элемента. Совершенно незначительного.
— Я подумаю ещё?
— Конечно, конечно.
Животный инстинкт размножения для размножения и возникает, чтобы порождать детёнышей. Ради сохранения биологического вида.
Четыре консультации в четырёх медицинских центрах. Везде он изобразил видимое сомнение, прячущее истину спокойствия. Выбор лучшего варианта.
— У вас есть дети?
— Нет. Я даже не женат.
Врач пожимает плечами, но выражать удивление не решается, помня о коммерции. Поправляет очки и хмыкает, но это — не в счёт.
Операция миновала коротким сном. И вот — он стерилен. В остатке, действительно, только шрамик, в зеркале — красной полоской. Пластмассовый стаканчик содержит в себе идеально прозрачные капельки проверочного анализа. Вердикт:
— Всё хорошо. Завтра выписываем.
Нейтрально-восковая улыбочка сексуальной медсестрички.
Религии в целом относятся к стерилизации не положительно. Государства — мирские формы общественного существования — по большей части не препятствуют добровольной стерилизации, но всё же как бы недовольно морщатся. Понятно, что ни религия, ни государство не против сохранения биологического вида прихожан и налогоплательщиков.
Любовницы не верили ему, и он убеждал их, демонстрируя шрам. Постепенно женщины с ним раскрепощались, присоединялись к его — теперь естественной — раскрепощённости, но женщин в его жизни не становилось больше, чем было до операции.
Иногда он с улыбкой подбрасывал примитивную, но чёткую фразу:
— Не хочу плодить нищету! — не уточняя, какую нищету, материальную или духовную.
Ему частенько говорили:
— Существуют же разные средства предохранения! Зачем же так кардинально-то!?
В ответ он лишь пожимал плечами. Ничего не говорил, ни слово про то, что тут — дело принципа. Принципа и личной свободы от навязчивых принципов. Широкий шаг, оставляющий природную яму-западню на тропе судьбы без улова.