Поэтом быть или не быть, но если не писать не можешь,
свой мир не дашь другим забыть, коль сам его в словах изложишь.
Уйдешь в небытие в свой срок, а мысли семечком пробьются.
Листок к листку из слов — росток, глядишь, в березу разрастутся.
Кто знает, может крепкий дуб тобой посажен вековечный,
когда ты плотью был не глуп, и сердцем, скажем, человечный.
Быть иль не быть, вопрос- игра. Кто хочет жить бесплотной тенью!
Мелькнуть, как выплеск из ведра, иль не спеша звенеть капелью?
Кора земная — колкий путь, здесь зримый след оставить сложно,
и словоблудьем обмануть своих потомков невозможно.
Смолкает мыслей личный мир — душа взлетает бессловесна
Червям кладбищенским — их пир, душе — судьбина неизвестна.
Огни с кипящею смолой возможны чаще — грех прилипчив,
когда молочно молодой, тогда ты дерзок, горд и вспыльчив.
Соблазнов — только успевай размешивать их гущу ложкой,
здоровья — пей да разливай, не испугаешь черной кошкой.
А в голове счастливый звон, да ветер странствия гуляет…
Что дальше? Дальний, смутный сон, он долго жизнь не отравляет.
Набедокурил, наследил, себя любимого потешил,
а, кажется, совсем не жил, едва-едва коня приспЕшил
А слепота, она в чести, так поздно сердцем прозреваем,
когда пора на суд вести, тогда про душу вспоминаем.
Оглядываясь с болью вслед, так горько думать — тело тленно,
трофеи призрачных побед в пыли погибнут неизменно.
Досадно верить, что мудреть и старится — родные братья!
как свету этому успеть во все красе открыть объятья?
Срок отведенный так смешон, и хочется раздвинуть время,
излить в бессмертие крюшон, где плавает, быть может, семя.
Истлеет плоть, растает речь. Письмо щадит седое время,
Все, что возможно в нем сберечь, бери с собой и ногу в стремя!
Писать, писать до хрипоты, до крови в прорванных мозолях,
успеть достроить до черты свой мир во всех его юдолях.
Слова, что воин на посту — огонь не жжет, в воде не тонут,
но быстро тают на ветру, С зажатым ртом все только стонут
Родные лица за бортом, не прикоснуться к ним с любовью.
Солят ли чувства на потом, не прибегая к многословью?
.
Так часто с каменной плитой беседуем в часы ненастья,
не лучше ль просто с темнотой открыть с улыбкой томик счастья!
Неброский, мягкий переплет, но как струит душа родная,
а ей, возможно кто зачтет слова: «Спасибо, дорогая!»