Перебирая струны слов
ветрами запертого рая
Поэт качает завязь снов,
на ветках вишенного мая.
Горчит немного вишен цвет
на солнце привкусом миндальным,
и лепестков молочный свет —
портал к видениям астральным.
Поэты все — сердца в разрыв,
душа живет на грани фола,
любой болезненный нарыв —
объект словесного футбола.
Им с каждым шагом стенки вен
действительность пронзает остро,
и бьет без всяких пересмен
в набат масштаба Холокоста.
Учредитель фонда
А резонанс телесных стен
звенит аккордом букворяда,
в нем постановка мизансцен —
лишь выбор сочного наряда.
Судьба поэта — тяжкий груз,
соленый пот ручьями льется.
Рифматор мыслей — спорный туз,
как козырь избранным дается.
Так ярок в строках жизни след —
напрасно ночь в окно влетает,
когда стихи творит Поэт,
он и о рае забывает.
Букет невянущих цветов —
всю белокипень вдохновенья
кропит на девственность листов
с безмерной жаждой наслажденья.
Ах, как бурлит стремнина тем!
Умом ища ее источник,
тропой нетоптанной никем,
идет к нему Поэт-сверхсрочник.
Перцовым пластырем горит
на сердце трещина сомненья,
когда с бессмертьем говорит
он языком стихотворенья.
Пусть даже Слава не спешит,
к утру созрели снова строчки,
и рифмы стриженный самшит
увязан в свежие веночки.
Поэт Поэту — друг и брат,
а также щепетильный критик.
Чей мир воистину богат,
тот самый честный аналитик.
Борьба со злом в кругу добра
порой все силы отнимает,
а жизнь при этом стынь-трава,
лишь одиночество ласкает.
Туманит взоры мыслей смесь,
ведь рифмы — редкостный наркотик,
вдохнул впервые эту взвесь,
не отвратят тома методик.
Сны с явью путает душа,
а зренье остро режет цели,
любовь немыслимо свежа,
года — лишь запах свежей ели.
Молочный привкус детских лет,
травы весенней яркий глянец
и звездный негасимый свет,
и счастья легкий нежный танец.
Не оторвать от мира взор,
он в естестве своем чудесный!
Стихов затейливый узор —
его зеркальный отблеск честный.
Стихи. Кто скажет: » Это блажь,
пустое времяпровожденье!»
Кто пишет вирши, входит в раж,
и просто верит в провиденье.
Крыла свои свернул Пегас,
Эол заснул под тенью вишни.
Поэт не может смежить глаз —
играет с ним в стихи Всевышний.