Неживотное.
Доказательство первое. Суицид.
Яд оказалось достать совсем просто. Только очень дорого. Бледные кристаллики в пузырьке пахли орешками.
Животный инстинкт запрещает самоубийство. Ради сохранения биологического вида.
Он безропотно и очень спокойно отработал положенные две недели перед увольнением. При расчёте ему, вероятно, кое-что недоплатили, но он только пожал плечами и аккуратно расписался в ведомости.
В вечер дня увольнения он купил в антикварном магазине удобное глубокое величественное кресло и небольшой инкрустированный столик. В салоне вин он выбрал очень хороший напиток — семнадцатилетний нектар янтарного цвета — и бережно отнёс его домой.
Когда он в фирме ритуальных услуг оформлял собственные похороны и сидел в ожидании, пока будут распечатаны квитанции об оплате, ему вдруг вспомнилось, что в прежние времена самоубийц не хоронили в ограде кладбища. Изгоняли из стада после смерти.
За редким исключением религии запрещают самоубийства. Ради сохранения биологического вида?
Он звонил любовнице, с которой расстался недавно, и предыдущей любовнице, и той любовнице, которая была до предыдущей. Он говорил им одно и то же, но совершенно искренне: просил прощения за то, что оказался на их жизненном пути. И вешал трубку, не дожидаясь ответа.
Утром, именно утром, он налил вино в бокал и высыпал в тот же бокал весь яд. Кристаллики растворились полностью, не испортив янтарного винного цвета. Он взял бокал со столика, погрузился в кресло и, устремив взгляд в верхнюю часть окна, туда, где небо — выпил. Второго глотка уже не было — бокал со звоном упал на пол, но не разбился. А в его остановившихся глазах перекатывались облака.
Записка на столике крупным чётким подчерком гласила: «В моей смерти прошу никого не винить». Время. Дата. Подпись. И ни слова обличающего бессмысленность существования.