ГЛАВА 1
«Доброе утро, Луша! Улыбнись новому дню и возрадуйся!» — это я говорю каждое утро своему отражению в зеркале.
Да… Вид у меня довольно бледный спросонья. Нет-нет! Что это я!
— Выгляжу отлично! Я самая неотразимая, привлекательная, сексапильная и удачливая стервочка! – Приподняв подбородок, я подиумной походкой почапала в ванную.
Врубив на всю катушку радио, встроенное в испанскую душевую кабину, я минуты две постояла под прохладным душем, подёргиваясь в такт музыке. Затем, включив гидромассаж, с удовольствием обдала всё тело мощными тёплыми струями. Кайф! Вот теперь я полна жизни и энергии!
Слегка промокнув себя пушистым махровым полотенцем, я удовлетворённо посмотрелась в зеркало. Надо сказать, по квартире я постоянно хожу почти обнажённой и босиком. И сплю, кстати, тоже голой. Полы с подогревом создают комфортную температуру, хотя за окнами сейчас зима, и довольно сильный морозец – минус 12 градусов.
Я отправилась на кухню.
— Ну, что там у нас на завтрак? Посмотрим.
Открыв холодильник, я невольно залюбовалась аккуратно расставленными продуктами и консервами на забитых до отказа полках. Вот это я люблю! Недаром подруга Люська зовёт меня Белкой. Я погладила рукой банки с собственноручно засоленными огурчиками. У меня потекли слюнки. Вечером приду – открою баночку, уже пора. Огурцы успели хорошо просолиться и пропитаться ароматом зелени и специй, которые я щедро кладу при засолке.
Ну, а сейчас, для начала, попьём кефирчику. Я медленными глотками выпила стакан. Потом надела фартук и начала готовить омлет. Больше всего из продуктов я люблю яйца. В любом виде. На мой взгляд, яйца – это самый незаменимый продукт. И самый полезный, хоть и говорят, что в них содержится много холестерина. Пусть говорят… Не будем о грустном.
Мой омлетик смачно заскворчал на сковородке. Быстренько нарезав половинки нескольких помидорок-черри, я выложила их на большой сочный лист салата, посолила и поперчила. Омлет был опрокинут на плоскую тарелку, к нему я положила два тоста с копчёным беконом, украшенным листиками петрушки. В кофеварке готовился ароматный кофе. Я всегда предпочитаю натуральный, свежемолотый.
Ну вот. Может быть, не самая диетическая пища, но выглядит красиво и аппетитно. С удовольствием позавтракав, я снова подошла к зеркалу. А теперь можно и красоту наводить.
Сделав лёгкий макияж и уложив волосы, я надела уютное платье-свитер с жилеткой, отороченной мехом норки. Натянула плотные чёрные колготки в крупную резинку – под тёплые замшевые сапожки на среднем каблучке. Не самый офисный вид, конечно, но ничего, чай, не в банке работаю.
Ой, чуть не забыла! Я осмотрела батарею подвесок, бус и украшений, висящих возле зеркала. Выбрав резную бляху в виде подковы из моржовой кости на длинном кожаном шнуре, нацепила на себя. Как ни странно, именно это украшение подходит практически ко всем моим нарядам, и я чаще других выбираю его из груды бижутерии. Именно этот кулон был на мне во время той аварии… Я на мгновенье задумалась.
— Всё. Не надо о грустном!
Взглянув на часы, и с удовлетворением отметив, что побила сегодня свой рекорд – собралась за 35 минут вместо обычных 50-ти — я сняла с вешалки пушистую беличью шубку, запустив нос в её душистый мягкий мех.
— Ну, всё, готова!– сказала я вслух, накидывая на голову меховой капюшон.
Моя рука по привычке потянулась за ключами от машины, брошенными на полочке в прихожей, но остановилась на пол-жеста. На «Шеврике» сегодня не поеду. Надо сказать, что зимой я, наступая себе на горло, стараюсь меньше ездить на машине, особенно в гололёд, как сегодня…
Я вообще почему-то отношусь к своей машинке, как к живому существу, как к члену семьи. Мой «Шеврик» имеет свой характер. Когда я увидела его в автосалоне, у него было такое выражение «лица», что он мне сразу приглянулся. Фары, как широко раскрытые глаза, казалось, глядели именно на меня. Эти «глаза» были такие милые, мне так хотелось пририсовать им реснички.
— Хочу вот этот «Шевроле Спарк» цвета авантюрина, — сказала я своему мужу.
— Ну, Луш, выбери что-нибудь попрестижнее. Мы можем себе это позволить, — благодушно сказал мой благоверный.
«Муж, объелся груш… Не надо о грустном!» — снова скомандовала я себе и, схватив сумку, закрыла входную дверь.
На улице свежий морозный воздух заставил меня вздохнуть полной грудью. Как хорошо! Сейчас докачусь по гололёду на каблуках до метро, а потом в хорошем настроении войду в свою редакцию.
— Нет, уже давно не в свою, — с грустью подумала я. — Ну сколько можно зацикливаться на прошлом? Хватит уже вспоминать промелькнувшую шикарную жизнь…
В вагоне метро противно воняло немытым телом и грязной одеждой. Этот запашок перебивал аромат моих тонких французских духов. Вот всё можно вытерпеть в метро – и толпы людей, снующих взад-вперёд, и унылые лица издёрганных жизнью пассажиров, и наглых молодчиков, сидящих напротив и делающих вид, что дремлют, чтобы не уступать место «инвалидам, пассажирам с детьми и людям преклонного возраста» — но только не ароматы вагона. Ещё если рядом окажется какой-нибудь алкаш и раскроет свою «огнедышащую пасть» — туши свет! Пару раз я просто выскакивала из вагона, не в силах сдерживать отвращение…
— Следующая станция – «Сенная площадь».
Это моя. Надо продвигаться к выходу…
Ну вот, полчаса мучений, и я на работе. А работаю я редактором глянцевого журнала «ШИК @ ШОК». Когда-то я сама придумала это название… Когда была владелицей журнала… Ну, а теперь я простой сотрудник редакции и делаю обычную работу – пишу, редактирую, верстаю, частенько в «фотошопе» рисую картинки… Ничего. Главное, на жизнь хватает… На скро-о-омную такую жизнь…
— Ой, хватит! Не надо о грустном!
Я толкнула ногой тяжеленную дверь и весело сказала:
— Привет всем!
ГЛАВА 2
В нашей просторной комнате на 4 рабочих места находились практикантка Оленька, 19-летняя восторженная девица, и Игорёк, компьютерный дизайнер.
-Ой, какая чудненькая шубка на Вас, Лукерья Константиновна! Просто прелесть!- пропела Оля.
-Гламур отдыхает,- констатировал Игорёк.
Из коридора доносился грохот каблуков, и через минуту в кабинет влетела раскрасневшаяся с мороза Люська.
-Ох! Неслась целую остановку — троллейбус в пробке встал на Садовой. Насилу добежала на своих каблучищах.
— Люся, ты итак высокая. Сколько раз тебе говорила- носи каблуки пониже,- вздохнула я.
-Да ты чё! Я так привыкла к высоким каблукам, что как только низкие надену, заваливаюсь назад.
Люська с остервенением сдёрнула сапоги и влезла в обычные домашние шлёпанцы.
-В этих не завалишься?- ехидно спросила я.
— Так я ж в них сидеть буду, а не бегать.
— Женская логика,- констатировал Игорёк.
— Игорь, ты вот всё встреваешь в женские разговоры со своими язвочками… — вдруг выпалила я.
В комнате воцарилась тишина. Я начала сильно сожалеть, что сорвалась на Игорьке. Он сидел, покраснев по самую макушку.
— Ладно, Игорёк, прости меня, пожалуйста, старую больную женщину, — проговорила я несусветную чушь, чтобы как-то оправдаться.
Парень что-то промямлил, схватил сигареты и вышел в коридор.
— Ну и дура ты, Бельская! — сквозь зубы процедила Люська, чтобы не слышала Оленька. — Ежу понятно, что Игорёня в тебя по уши…
— Лукерья Константиновна, Вас просит Сергей Палыч к себе в кабинет , — мелодично прозвенел голос нашей секретарши по громкой связи.
— Пошла на ковёр, — недовольно буркнула я, бросив быстрый взгляд в зеркало.
У окна в коридоре курил Игорь. Проходя мимо него, я нахально положила руку ему на плечо и промурлыкала:
— Ну, не дуйся, Игорёчек. Я больше не буду. Правда, правда…
Под тонким шерстяным джемпером ощущался рельефный бицепс. Задержав руку, я почувствовала мелкую дрожь. Игорь резко повернулся ко мне:
— Лукерья Константиновна, это Я сфамильярничал. Извините меня.
Я пошла дальше, улыбаясь и продолжая смотреть через плечо долгим волнующим взглядом на Игорька.
Ну и стерва же я! Так вести себя с подчинённым не прилично!.. Хотя, мне очень понравился конфуз этого молодого человека… А что? Не замутить ли мне с Игорёчком, в самом деле! Уже больше года прошло с гибели Олега. Я — молодая вдова, но я же живая! Всё это время, естественно, у меня никого не было — столько всего разгребать пришлось, мрак! И консультации психолога ничего мне не дают, кроме траты денег. Все эти самовнушения и медитации я и без психолога знала! А сейчас я чувствую, что скоро превращусь в ворчливую мымру! Нет, надо что-то менять… Да хотя бы «день здоровья» иногда себе устраивать с мужчинкой…
В приёмной директора прихорашивалась секретарша Аллочка.
— Можно войти? — спросила я, указывая на кабинет начальства.
— Да, да, да, — вполголоса затараторила Аллочка с неестественно расширенными глазами. — Ждёт Вас. Злю-ю-ущий!
Я всегда с содроганием входила в этот кабинет. Здесь всё было продумано до мелочей под меня, под мой вкус и мои пристрастия… Опять я за своё — это давно уже не мой кабинет! И сидит в этом воздушном светлом интерьере мой теперешний босс, давний друг моего мужа, которому я за долги Олега вынуждена была продать свой бизнес, свой глянцевый журнал, моё дитя, которое я толком не успела поставить на ноги… И оставил меня здесь работать Палыч из-за сочувствия к моему плачевному положению после гибели Олега, ибо на этом не закончились мои жуткие испытания, которые мне пришлось потом пережить…
— Луша, здравствуй, — Палыч встал с кресла при моём появлении и указал мне на светлый кожаный диван.
— Здравствуйте, Сергей Павлович.
— Вот что, Лукерья… — Палыч сделал паузу, будто старался вспомнить моё отчество. От этой официальности мне стало не по себе.
— Константиновна, — подсказала я.
— Да… Так вот. Наши дела, ты это знаешь, не блещут. Отнюдь… Журнал несёт убытки, ни о какой самоокупаемости не может быть и речи… Мы с учредителями приняли решение о сокращении кадров. Часть сократим, это придётся сделать. Да… Часть перейдёт в рекламу, расширим отдел продаж… Я знаю, группа у тебя и так маленькая, но одного человечка я у тебя вынужден отобрать, одного — сократить. Вот такие дела…
— Но… это получается, что в моём отделе останется «полтора землекопа»! И как мне прикажете работать? Я с трудом выбила у Вас на помощь практикантку Ольгу Пресняк…
— Пресняк перейдёт в отдел продаж, там сейчас работы — завались будет. После окончания практики она будет считаться сокращённой. А из оставшихся двоих в рекламу лучше бы отдать Игоря, как опытного дизайнера. Но ты сама смотри, кто тебе нужнее — Людмила или Игорь. Завтра жду твоего решения…
— Нет, ну Вы меня просто убили, Сергей Палыч!
— Согласен, это неприятно… Но есть ещё один выход, Лукерья…- он снова запнулся, но я больше не стала подсказывать ему своё отчество. — Пошуруй немного, может найдёшь какого-никакого спонсора в своих закромах…
У меня челюсть отвалилась от такой наглости. Я мудро промолчала, вежливо отказалась от чашечки кофе, принесённого нам Аллочкой и обречённо произнесла:
— Что ж, Сергей Палыч, пойду работать и буду думать…
ГЛАВА 3
Я стояла у окна, возле которого только что курил Игорёк. Дым его сигарет всё ещё витал в закутке у нашего кабинета. Сама я не курю и не выношу табачного дыма. Да и Олега часто раньше ругала из-за курева. Но, к своему удивлению, лёгкая дымка после Игоря мне даже нравилась.
Ладно. Что же всё-таки делать дальше? Намёк был очевиден — босс дал понять, что в нынешние трудные для журнала времена мой отдел, вернее, его остатки, стал для Палыча обузой… Вернее, я становлюсь ему обузой.
А ведь всего полтора года назад мой журнал был таким популярным! У нас была сложившаяся читательская аудитория, коллектив редакции был просто чумовой! Но после моего вынужденного ухода из руководства журнала ядро коллектива быстренько разбежалось. Кадры переманили конкуренты, вместе с народившимися нашими совместными идеями. Нет-нет да появятся в других журналах статьи, обсуждаемые когда-то нами в редакции. Конечно, одни и те же темы часто одновременно приходят людям в голову. Но, всё равно, для меня было очевидным, что наши наработки расползлись по другим издательствам…
Я вздрогнула от скрипа двери. Люська выглянула в коридор и шёпотом спросила:
— Ну чё там, Бельская? Чё Палыч-то вызывал?
— Да всё то же! Работать лучше надо! Нагоняй получила за то, что много отвлекаемся!
Я уверенно вошла в комнату.
— Так, народ! Похоже, наш отряд теряет бойцов. Оленьку переводят в отдел продаж. Тебя, Люся, или Игоря — в отдел рекламы. Такие вот дела…
— Лукерья Константиновна, так кто же остаётся, Вы да кто? — удивилась Оля.
— Кто, кто? Конь в пальто! В том-то всё и дело, не будет больше нашей группы. И мне придётся уволиться по собственному желанию.
— Скверно, скверно…- проговорила Люська, — Недаром слухи ходили, что концепцию журнала будут менять. Гламур отдыхает, как говорит Игорёк…
— Палыч ещё так нагло предложил мне покопаться в моих закромах…
Меня вдруг будто озарило! Я, оставив своих подчинённых в лёгком недоумении, круто развернулась на каблуках и ринулась к двери…
— Палыч у себя? — спросила я Аллочку.
-Да, да, проходите , Лукерья Константиновна.
Я, не мешкая, влетела в кабинет босса.
— Сергей Павлович, а если я в закромах вместо спонсора идейку найду — пойдёт?
— Луша, что за детский сад? Я же тебе всё сказал…
— Сергей Павлович, миленький! А если мы разовьём одну темку. Тему, которая вовсе не вяжется с «глянцем»?
— Ну…
— Ну, например, христианские святыни…
— Ты что, с ума что ли сошла? Какие ещё святыни? У наших звёзд и нуворишей уже ничего святого не осталось!
« Кто бы говорил!»- возмутилась я про себя.
— Ну вот, это и будет для них шоком! Как раз в тему нашего «Шик энд Шока».
Я умоляюще сложила ладони и, закусив губу, часто захлопала ресницами. Ну, прямо « кот в сапогах».
Было видно, что Палыч колеблется.
— Вот умеешь ты меня уговорить, Лукерья… Ладно. Успеешь в этот номер статью нах…рачить?
Всё! Было ясно, что я его убедила!. Если Палыч начинал материться, это было верным признаком того, что он согласен!
— Угу! Я побежала!
— Беги, беги! Учти, времени у тебя мало!
«Чёртов эксплуататор! И экспроприатор! — заговорила я коммунистическими терминами. — Ну, ничего, главное, удержать мою группу. А там — посмотрим!..»
ГЛАВА 4
На шёлковых подушках высокой старинной кровати под балдахином возлежала иссохшая, как египетская мумия, старая женщина. Её желтоватый, едва ли не с кулачок, череп покрывал белоснежный кружевной чепчик, атласные розовые ленточки которого были завязаны под костлявым подбородком с двумя дряблыми продольными жилами, идущими к индюшачьей шее. Руки старухи лежали поверх пышного богато расшитого одеяла. Искривлённые фаланги пальцев были обезображены вздувшимися суставами, которые не давали возможности снять драгоценные перстни, отражавшие свет гранями бриллиантов и сапфиров. Нетленная, вечная красота минералов мерцала в плену немощного тщедушного тела.
Старуха мирно спала после очередной дозы сильно действующего снотворного. В спальне было приоткрыто большое двухстворчатое окно, через которое поступал свежий прохладный воздух из внутреннего дворика с барочным мраморным фонтаном. Его вода тихо журчала, убаюкивая и без того сонную атмосферу этого роскошного римского дворца, за массивными стенами которого пульсировала современная жизнь Вечного города.
Рим. Древний город, который вобрал в себя миллионы душ, живших и умерших в нём на протяжении его многовековой истории. Время остановилось здесь на развалинах терм Каракаллы, Колизея, Форума, на площадях которого застыли останки храмов и императорских дворцов. Время почти расправилось с ними и теперь любуется результатами своего труда. Вечный Рим. Не исчезнувший с лица Земли город, а впитавший в себя тысячелетия. Только в этом городе можно обрести чувство вечности…
Старуха очнулась и зашамкала беззубым ртом. Тотчас сиделка подала ей хрустальный стакан, в прозрачной жидкости которого дезинфицировались вставные челюсти. Довольно ловко старуха одела их и привстала на кровати, опершись локтем о подложенный ей валик с золотыми кистями.
Взглядом помутившихся, когда-то фиолетово-васильковых глаз она искала кого-то вокруг.
— Ма шер, ма шер, ты обманул меня. Ты обещал, что мы с тобой будем жить вечно… Ты обманул меня… Я хочу жить вечно. Я буду жить вечно… Ты обманул меня…
Продолжение следует…