Цюрих. Сентябрь 2011 г.
На смотровой площадке Линденхоф время структурировано и материально. Я могу услышать и увидеть его. Могу прикоснуться кончиками пальцев. Время то стремительно бежит, то замирает, подчиняясь неведомым мне законам. Тридцать минут назад стрелки часов из бесчисленных магазинов на роскошной Банхофштрассе задали какой-то свой, изначальный ритм. Мне казалось — это уверенный четкий шаг швейцарских гвардейцев, стражей Ватикана. Поднимаясь по узким мощеным улочкам, я следовал ему беспрекословно.
Но здесь, в старом сквере с прекрасным видом на город, я чувствую, как время замедляет свой ход.
По легенде с Липового Холма и взял свое начало Цюрих. Много веков назад римляне заложили на этом месте крепость, и, наверное, поэтому в наши дни швейцарские гвардейцы отдают долг Вечному Городу.
Только в сердце Цюриха, на этом перекрестке времен, могут так удивительно смешаться эпохи.
Вот и все, время остановилось: река Лиммат, поделившая город на две части, застыла ярко сверкающим клинком легионера. Башни Гросмюнстер, стрелами вонзились в небосвод, цепко удерживая безоблачную синеву.
Замерли стрелки часов на церкви Святого Петра. Нет больше ни прошлого, ни будущего, и мне тепло и спокойно. Предчувствие ….
Что-то происходит и с Наташей. Она тихонько стоит рядом, я слышу лишь ее дыхание, чувствую горячую ладонь на своем запястье. Странно…
— Прикосновение вечности? – Наташка все-таки не может удержаться от иронии.
А вот это – снова она: Перпетуум Мобиле женского рода, девушка-энерджайзер.
Дрогнула стрелка на церковной башне, и мир тотчас наполнился звуками. Слышно, как струйка воды падает в каменную чашу фонтана, шорохи шагов на мелком песке: мы не одни.
Наташа пьет кристально-чистую швейцарскую воду и смотрит на меня сквозь опущенные ресницы. Капельки влаги блестят в уголках ее губ – в этот миг она удивительно органична.
Через мгновение она уже тянет меня к качелям, на противоположную сторону сквера.
И снова на Линденхоф — обычная жизнь вечернего Цюриха. Завсегдатаи уже на своих местах. Задумчивые игроки замерли у огромного черно-белого поля, лишь ненамного возвышаясь над шахматными фигурами.
Двое поджарых швейцарцев в безупречно отглаженных рубашках играют в шары. Короткий взмах руки и блестящее ядро по пологой траектории летит к цели.
Стук-стук. Шар отскакивает от снаряда соперника и успокаивается на усыпанном листьями песке. Удары следуют с завидной периодичностью – это отмеряет время минутная стрелка виртуального швейцарского хронометра.
Под вековыми липами тенисто и прохладно. Слабеющее солнце замерло над коричневой черепицей, тщетно пытаясь пробиться сквозь дрожащую листву. Свежий ветер с Лиммат старается помочь светилу, но старые деревья все еще полны сил.
Качели взмывают в безоблачное Цюрихское небо.
Вверх-вниз. Это же маятник. Он тоже отсчитывает мои минуты.
— Снимай же меня. Еще! Из десяти кадров – удачный только один, — смеется Наташка.
— Как я?
Она зависает над черепичными крышами. Ветер ласково треплет ее волосы, но бесцеремонен с платьем.
— Коленки — безупречно, — делаю вид, что отвожу взгляд.
— Только коленки?
Она снова летит на меня: хитрющие глаза на расстоянии вытянутой руки. Сердце бьет, как маленький колокол.
Все быстрее отсчитывает маятник, все громче стучат шары. Мое время тает, как шагреневая кожа.
Сердце, как колокол, а в унисон ему вступает многоголосый хор колоколен и часов, бесчисленных церквей Цюриха. Как гром среди ясного неба, я даже вздрагиваю от неожиданности. Удивительная прекрасная музыка плывет над городом, но почему-то она звучит, как набат… Рвется время.
— Пора, Наташа.
Поскрипывают цепи опустевших качелей.
— Пока, Наташа.
Твое время впереди… Все у тебя будет хорошо.
А у меня?
