Смешной сморщенный старичок с белыми-белыми волосами. Он вечно бормотал что-то под нос, а в конце лета ловил первые упавшие орехи и угощал ими Лёшку.
У Лёшки всегда были карманы полные орехов.
Дед любил размышлять о времени и цветах. Он работал часовщиком, а молодости не стал художником, теперь эти факты переплелись и часто всплывали в его речи.
Лёшка плюхался на лавку рядом с дедом.
— У меня сегодня чёрный день, — заявлял он.
— Нет, — качал головою дед.
— Кузов от машины отвалился, папа говорит – не починить.
Это у тебя с глазами что-то, — щурился дед. — Жизнь разноцветная.
— Ага. Скажи ещё, как радуга.
— Правильно, как радуга. Мост между прошлым и будущим… Детство красное – потому что энергии много, а старость холодная, синяя.
Его разговоры звучали цветовыми пятнами и поэтому легко запоминались.
— А время другое… В детстве спокойное, медлительное, синее, а в старости красное, – дед грустно улыбнулся, — года скачут, как оглашенные.
Лёшке было лет десять, и он возражал по-взрослому:
— Вот ты говоришь, что жизнь – радуга. Но зеленый – смешение синего и желтого, а фиолетовый – синего и красного. Фиолетовый-то после синего!
— Круг замкнулся, — говорил дед. – Красный – это всегда начало жизни. До радуги темнота и после…
— Чёрный! – ликовал Лешка, ему так хотелось оказаться правым, доказать, что бывают и чёрные дни.
— Темнота – это не отсутствие цвета. Мы просто не можем разглядеть. Ночью же орешник остается зеленым, а орехи бежевыми, мы просто этого не видим, — объяснял дед. – Ты знаешь, что если сложить все цвета радуги, получится белый.
— Как это? — удивлялся Лёшка.
— Чистый свет, — задумчиво бормотал дед. – Если ты разделишь круг на семь частей и раскрасишь радугой, то, раскрутив круг, получишь белый.
— Ну? – засомневался Лёшка.
— Только цвета должны быть чистыми-чистыми…
Лёшка молчал, ему не верилось, а затем спросил:
— Деда, а почему люди седеют?
— Потому что внутри темно. Темнота выталкивает свет. А куда ему деваться свету-то? Только в волосы… Когда станет совсем темно, настанет смерть.
— М-м-м… А что… что после смерти?
— Мы обретем новое зрение, и будет новый свет, новая радуга, — легко говорил дед, — на это ясно указывает красный в фиолетовом.
В год, когда дед умер, орешник засох.
Лёшка сидел на опустевшей лавочке. Пеньки лещины, канава, дом. Теперь проглядывался весь участок. Пальцы бесполезно шевелились в карманах. Под подкладкой куртки Лёшка ощутил орех. Он извлек его и держал перед глазами. Предмет, похожий на сердце, как его изображают девочки на полях тетрадок… Сердце бежевого цвета. Всё, что остается нам от прошлого.
Лёшка ткнул орех в землю, зачерпнул ладонями воды из канавы, полил.
Начиналась весна.