Я приготовил рыболовные снасти ещё с вечера, поэтому с утра мне нужно было, просто одеться и дойти до машины. Но когда меня разбудили, у меня было чувство, что я совершил ошибку, согласившись на это мероприятие. Через силу встал, уже рассвело, но солнца ещё не было видно, нашёл оставленную с вечера одежду, и начал одеваться, постоянно проклиная весь мир в мыслях. На улице было прохладно, но небо было чистым, а значит, будет пекло, но это не помешает рыбачить, даже наоборот, но главное не сгореть. Я взял с собой панаму, рыболовные снасти, пакет с приготовленной матерью едой, обул новые кроссовки, и пошёл в машину. Там я и решил доспать, пока все остальные собираются. Кроссовки были отличные, я носил их везде, после того как уговорил маму купить мне их, они были дорогими. Если бы мама узнала, что я еду в них, она бы заставила меня переобуться, но она ещё спала. Отец со своим другом, несли к машине свои походные рюкзаки, и удочки. Я смотрел на них через стекло двери, и мои глаза становились всё тяжелее. Из-за дома вышел мой друг, сын друга отца, на машине, которого мы собрались на рыбалку. Он нёс пакет с наживкой, червяки, жмыхом, и тестом. Он прыгнул ко мне на заднее сиденье, взрослые сели спереди, спросили, готовы ли мы, ничего не забыли, мы ответили, что готовы, и машина тронулась. Путь был не таким долгим, но мне хотелось, что бы он длился подольше, что бы я успел выспаться. Но мне не давали спать, мир за окнами был скучным, и однообразным, но глаза всё равно находили, за что можно зацепиться. Мы болтали, показывали друг другу, что ни будь за окном. Взрослые разговаривали о своём. Мы опустили стёкла, солнце уже взошло и становилось жарко.
А вот и река, она вся была заросшая кустарником, и камышом, стоячая, течения совсем не было. Вода чистая и прозрачная. Мы свернули с дороги, и поехали по накатанной машинами тропе, которая вела вдоль реки. Я не завтракал, и мне очень хотелось есть. Машину трясло, и мне хотелось поскорее оказаться возле реки. Мы уже ехали всего в десятке метров от реки, и её запах проникал в машину. Ну, вот мы и приехали, все вышли из машины и начали выгружать всё необходимое для рыбалки. Как оказалось, мы взяли с собой надувную лодку, что очень меня обрадовало. Но, к сожалению, взрослые нам её не дали, сказали потом. Мы с другом взяли свои снасти, и пошли вдоль берега, выискивая для себя подходящее место. Мы отошли достаточно далеко, что бы, не слышать, как взрослые переговариваются между собой, и нашли интересное место. Мы собрали удочки, нанизали червей, и закинули, в воду. Солнце уже светило во всю, но от воды веяло прохладой, река ещё не прогрелась, а рыба была голодной, как и я. И сразу как я закинул удочку, начало клевать, голод был забыт. Рыба была мелкой, но количество радовало, хотя бы накормлю кота. Садки очень быстро наполнялись рыбой, и мы радовались как дети, а мы и есть дети. Я решил пойти в камыши, и закинуть удочку в более глубокую воду, согнув камыши, я сделал себе площадку, на которой можно было сидеть. Вода была спокойной, из-за слабого и редкого ветра по воде гуляла рябь, которой пускала солнечные блики в глаза. Рыба была не больше чем с берега, но это не огорчало. От сна уже совсем ни чего не осталось, тем более что место было для меня новым, я был здесь впервые.
— Иди сюда скорее, — крикнул друг. Я встал на ноги и обернулся, держа удочку в руках.
— Что там? – крикнул я в ответ.
— Иди сюда, здесь змея! – донеслось из-за камыша.
Я положил удочку, и вышел из зарослей камыша, он стоял напуганный, и показывал на садок.
— В садке змея, — сказал он. У него были широко открыты глаза, он стоял в стороне, что бы змея, не достала до него.
— Где?
— Вон там, в садке, эта сволочь ест мою рыбу, — он смотрел мне в глаза с просящим видом. Наверное, хотел, что бы я ему посочувствовал.
— Тогда она на моей стороне, — обрадовался я. Я подошёл к садку через сетку которого пролезла очень красивая змея, и очень спокойно, не спеша, поедала одну рыбу, которой не куда было деться. Змея была светло-коричневой окраски, с тёмно-коричневыми, и красными кубиками на спине. Это была гадюка, наверное, ядовитая, точно не знаю. Я люблю всякую живность, и мне хотелось её погладить.
— Это гадюка, она ядовитая, ты осторожней, главное её не трогай, — сказал он.
— А, что с ней делать? – тихо сказал я, разглядывая её в садке.
— Надо как-то прогнать её, может… палкой, надо найти палку!
— Не надо, без палки обойдусь, — спокойно сказал я. – Партнёр, — тихо произнёс я глядя на змею. Что здесь страшного? Змея нас совсем не замечала, и по-прежнему занималась своим делом, широко открыв рот, и пытаясь проглотить маленького карпа. Я нагнулся, взял её за хвост, который торчал из садка, змея была метровой длины, и резко дёрнув, зашвырнул змею далеко в реку. Мы вместе проводили взглядом её полёт, в котором она крутилась как палка.
— Ну, ты дал! Она же могла укусить, — радостно крикнул он.
— Я их не боюсь.
— Храбрец, — улыбнулся он.
— Она меня не видела, поэтому было не опасно, я же не держал её на руках, а просто выбросил.
Половив ещё не много, нам стало скучно, змея перебила всё наслаждение от рыбалки, теперь хотелось чего-то большего. Постоянно кусали комары, в такую жару, почему они не спят, где-то в тени? Мы собрались, и пошли к машине. По дороге обсуждали, что это был за вид гадюки, сошлись на том, что это была шахматная гадюка. Под ногами, при каждом шаге, из травы выпрыгивали кузнечики, над маленькими полевыми цветами летали бабочки разной окраски.
— Здесь нужно быть осторожней, гадюки спариваются с ужами, и порой не отличишь где уж, а где гадюка.
— Это была точно гадюка, — сказал я. – Ужей мы пока не видели.
Мы дошли до машины, взрослых не было видно, наверное, засели в камышах. Мой отец любил залазить туда, куда другие даже и не думали, он отличный рыбак, мне его не когда не догнать в этом деле. Однажды, в штормовую погоду, когда все остались совсем без улова, он умудрился поймать, полный садок крупной рыбы. Он нашёл заводь в камышах, со всех сторон защищённую от ветра, и за пару часов, сделал чудо. С тех пор я с ним и не пытаюсь соревноваться, это бесполезно. Вспоминая о премудростях взрослых, мы с берега выбрали отличное место, для рыбалки, но оно было посреди реки, на острове, поросшем камышом. Через всю реку проходила тропа, очень узкая, и вся заросшая, но мы пошли по ней к острову. Мы шли медленно, я пару раз соскальзывал в воду, и мои кроссовки намокли, и испачкались. Дойдя до половины, мы упёрлись в тупик, тропа исчезла под водой, камыш так и рос до самого острова, переходя в продолжение тропы, но метров двадцать придётся пройти по воде. Я пошёл вторым, воды было по пояс, дно было мягким, с корнями камыша и кустарника, ноги вязли в иле, рядом с тропой плавали сросшиеся корнями камыши, они не тонули, и плавали как плоты, я попытался залезть на один такой, но под моим весом он пошёл на дно. Изрядно намутив воду, мы дошли до середины водной тропы, друг пугал меня змеями и ондатрами. Мне было не страшно, и я смеялся, отталкивая камышовые плоты, по пути. Плоты отплывали, и крутились, и от них по воде разбегались круги. Я остановился, и начал искать босой ногой по дну, но не мог найти кроссовок.
— Где он? – тихо сказал я.
— Что случилось? – сказал друг, развернувшись. У него в руках был рюкзак и удочки.
— Я потерял кроссовок, — крикнул я, и тихо добавил, — мама меня убьёт.
— Поищи там, где ты шёл.
— Так я и ищу, не могу нащупать, где-то в иле застрял, — меня мучало беспокойство, мало того что это мои любимые кроссовки, так ещё и мама не знала, что я их возьму на рыбалку. Зачем я их взял на рыбалку? Чёрт, вот так всегда, с начало делаешь, потом думаешь.
— Не нашёл? – спросил друг. Ему явно наскучил этот процесс. Или он боялся змей в воде, какая разница, надо найти кроссовок, если мама узнает, тут ни какие змеи не сравнятся. Я обещал в них не ездить на рыбалку.
— Да не нашёл! – крикнул я. Я прошёл метров пять туда обратно, но ничего.
— Брось его, потерял, значит, потерял, пойдём.
Ему то что, не он потерял кроссовок. А мне лекцию потом читать будут. Не люблю лекции. В голове вертелось только одно, где он. Я шёл прямо, нигде не сворачивая, но прощупав дно ни чего не нашёл. Как так может быть? Ну ладно, надо смериться, придётся выслушивать лекцию, а что я могу сделать, сам виноват.
— Пойдём, — сказал я, — буду в одном ходить.
— Смотри не обрежься о камыш.
В этот момент, мне стало не по себе. Здесь же везде, под водой, торчат острые пеньки камыша, вот блин, надо щупать куда наступаю. А если наступлю на змею, вот теперь я боюсь змей. Мы шли к острову, и мне уже было не так весело, а друг прикалывался, пугал меня.
— На крысиное гнездо не наступи, она тебя за ногу укусит, — с улыбкой говорил он. Не думаю, что крысы живут под водой, но уверенности в этом не было. Ему было не так страшно, он обут, а я только на одну ногу. Глубина начала уменьшаться, и мы вышли на тропу. Мой единственный кроссовок, был весь чёрный, и очень неприятно вонял, как воняет болото. Я снял его, прополоскал в воде, он стал чище, взял у друга рюкзак, и привязал к нему, за шнурки кроссовок. Мы пошли к острову. Теперь я смотрел под ноги, лишь бы не наткнуться на гадюку. Дойдя до примеченного места, мы принялись разматывать удочки. Это место было выбрано, по тому, как растёт камыш, он образовывал заводь, и мы были уверены, что здесь есть рыба. Мы пробились через заросли камыша, мне было сложнее, я шёл босиком, дошли до открытого участка, согнули себе камыш, так что можно было на нём сидеть, и закинули удочки. Воды было по колено, я сидел, опустив ноги в воду, совсем позабыв о змеях и крысах, так было прохладнее. Друг сидел на камышах, подобрав ноги под себя, его ботинки были мокрыми, и грязными, но он не опускал ноги в воду. Было тихо, рыба не клевала, вода под ногами была не холодной, опять начали нападать комары. Совсем взбесились, чем они тут питаются, ждут рыбаков на голодном пайке, а потом разом, по команде, летят на одну цель? Всех не убьют, а по одному опасно. Откуда их столько? Здесь даже скота нет. У кого они кровь пьют, у крыс? Постепенно комаров стало меньше, наверное, устали летать. У меня клюнуло один раз, и всё, затихло. В таких заводях, любит рыскать крупная рыба, охотясь на более мелкую, но было тихо.
— Надо прикормить.
— Тогда приплывёт мелкая рыба, и мы снова будем ловить её. – Сказал я. Хотелось поймать, что ни будь посущественней. Мы сидели так ещё полчаса, потом у него начало клевать.
— У тебя клюёт, — сказал я.
— Я вижу, пускай клюёт, наверное, мелочь. – Он был рыбаком лучше, чем я, но в рыбалке очень многое зависит от удачи. По крайней мере, я так думал. Он дёрнул удочку вверх, подсекая рыбу, леска натянулась, рыба стала боком под водой, так её тяжелее тащить, но надолго её не хватило, и она показалась из воды. Это был зеркальный карп, довольно крупный, килограмм в нём был точно. Он прыгал по земле, среди камыша, пока друг его ловил, что бы отцепить от крючка. Когда он с ним расправился, и кинул его в садок, он улыбнулся, и сказал:
— Вот так удача, один ноль, что-то тебе не везёт.
— Первым клюнуло у меня, — возразил я. Мне было завидно, видимо рыбалка не моё призвание, мне редко удавалось его превзойти, но я не стал особенно расстраиваться, и продолжил смотреть на поплавок. Ну же давай. Как жаль, что я не могу видеть есть там рыба или нет. Мне всегда хотелось быть первым, но очень редко когда получалось, кого ни будь превзойти. Я всегда умел обучаться, но вот с рыбалкой ни как не получалось. И где моё везение? Кроссовок потерял, рыба не ловится, наверное, всю удачу потратил на змею. Да, наверное, так. Она меня не укусила, значит повезло. Но я же выкидывал её со знанием дела, а здесь вроде, делаю всё правильно, а не ловится. Значит не моё призвание, придётся смериться. Нет, я не смирюсь, надо подождать, и я поймаю рыбу больше, чем у него. Я проверил червя на крючке, он был в порядке, и закинул ближе к камышу. Мы сидели ещё минут двадцать, но безрезультатно, потом я поменял червя на крючке, и снова закинул.
— Может, всё-таки прикормим? – спросил он. – А то так и будем кормить комаров, а потом родители нас спросят, зачем мы сюда приехали, и мы им, скажем, кормить комаров, — очень серьёзно сказал он, не отводя взгляда от поплавка.
— Прикорми, — сказал я. Он достал из пакета жмых, раскрошил его рукой, и бросил в воду, посередине заводи. Через десять минут начало продвигаться, у обоих начало клевать, я поймал первую рыбу в этой заводи. Но я не радовался, она была мелкой, как та, что была в садке. Я решил поискать счастье в другой заводи.
— Я пойду, поищу себе другое место, — сказал я, вставая с камыша.
— Аккуратнее там, змею не поймай.
— Не поймаю. Когда мы сможем поплавать на лодке?
— Вечером, отец сказал, когда будет не так жарко.
— Ладно, пойду искать свою заводь.
— Пятачок, — улыбаясь, сказал он.
— Пятачок?
— Да, пятачок, так их называют.
Мне понравилось такое название, и у меня поднялось настроение. Я собрал, свою удочку, и пошёл искать удачу. Островок был очень неправильной формы, от него во все стороны расходились тропы поросшие камышом, а местами он был затоплен водой. Я нашёл свой пятачок, оставил пакет с наживой на берегу, положил садок в воду, сам вошёл в неё по колено, закинул удочку, и начал ждать.
— Поймал? – Крикнул друг.
— Нет пока, не кричи, распугаешь рыбу, — крикнул я в ответ.
— А её всё равно нет, — прокричал он.
— У меня будет, — сказал я тихо сам себе.
Я зашёл в воду до пояса, вокруг меня бегали водомерки, то останавливаясь, то убегая по воде, оставляя круги. Интересно, чем они питаются? Из-за камыша выплыли две утки, селезень был спереди, он постоянно тихо крякал, а утка молча плыла за ним.
— Плывите отсюда, рыбу только распугаете, — сказал я уткам.
Я проводил их взглядом, и продолжил ждать. Вода была прозрачная, и от скуки я смотрел на свои ноги. Возле ног плавала стайка мелких рыб, совсем мелких, с мизинец размером, я смотрел за ними, и пропустил момент, когда у меня клюнуло. Я почувствовал, что удочку начало тянуть, и поднял глаза, поплавка не было, я начал тащить, но не получалось, я начал задом выходить из воды, таща за собой удочку. Тяжёлая, но я тебя вытащу. Когда я вышел на берег, тянуть стало легче, совсем не чувствовалось, что бы рыба сопротивлялась, как будто тяну бревно. Я смотрел на улов с досадой, крючок был в клюве черепахи, а значит надо клюв разжать, а значит возвращаться назад, к машине. Разжать челюсти черепахе, и достать крючок, было очень трудно, но крючок надо достать, что бы ни навредить черепахе. Она спряталась в панцирь, только леска торчала с того места где торчал клюв с двумя сопящими дырочками. Надо ей ещё и голову вынуть, вот проблема, зачем ей понадобилось, есть червяка, неужели больше нечего? Я перевернул черепаху на спину, и пошёл к машине, главное не наступить на змею, или крысу, видимо меня это задело, теперь я только и думаю что о них. Меня однажды кусала крыса, очень больно, больше не хочу, но то была обычная крыса, а речная в два раза больше. Я ступал осторожно, боясь порезаться о камыш, но быстро, и пройдя весь участок, с облегчением выбрался из воды. Оторвав взгляд от тропы, я смотрел на машину, и на то, как слепит от лобового стекла солнечный блик. И когда я вновь посмотрел на тропу, то резко остановился. Рядом со мной, свернувшись на солнце, лежала змея, чёрная и спокойная, с не моргающими глазами, и с время от времени показывающимся серым языком. Выбравшись из воды, я совсем забыл об осторожности. Это был уж, а может и помесь ужа с гадюкой, он был всего в шаге. Надо что-то предпринять. Перешагнуть? Обойти не удастся, тропа слишком узкая. А если кинется? Нет, это просто уж, если так, то он притворится мёртвым, когда я возьму его в руки, а если нет, то кинется на меня. Я сел на корточки, протянул руку, он спокойно сидел, всё так же шевеля языком. Я схватил его двумя руками, но он не притворился мёртвым, он начал удирать, я отпустил его в воду, смотря как он, извиваясь, уплывает, и только голова выглядывает над водой, и пошёл к машине. Всего лишь уж, не гадюка, было бы не очень здорово, если бы это была гадюка, опять повезло, где-то везёт, а где-то нет. Я взял пассатижи, и нож, и пошёл обратно, передо мной пробежала ящерица, я попытался высмотреть её, но потерял её из виду. Проходя мимо того места где повстречал ужа, я осторожно осмотрелся, но ни кого не увидел. Опять в воду, опять из воды, эти проливы специально сделаны, что бы ни блокировать воду в реке, течения совсем не было, здесь была как будто заводь, отец говорил, что когда шли дожди, вода здесь поднималась, и троп вообще не было видно, только верхушки камыша торчат. Я так и буду весь день мокрый. Черепаха лежала на спине, всё также спрятавшись в панцирь, и даже не пытаясь перевернуться. Как её выманить из панциря? Я потянул за леску, и голова показалась на половину, я потянул сильнее, пока вся голова не показалась. Придётся потерпеть, что бы потом не мучиться от ржавого крючка. Я, почему то больше люблю рептилий, а теплокровная живность мне не симпатизировала. Если бы крыса так попалась на удочку, я бы отрезал леску, и пускай плывёт, наверное, поэтому мне везёт с ядовитыми змеями, они меня обходят стороной, чувствуют, что свой. Это конечно было бы здорово, но это, скорее всего не так, черепаха же меня кусала за палец, а со змеями просто везёт. Я вставил нож ей в клюв, и повернул, так чтобы рот открылся. Крючок зацепился не глубоко, повезло, иначе было бы сложнее, теперь она не убирала голову в панцирь, нож мешал, я засунул два пальца ей в рот, ухватился за крючок, и потянул его внутрь её рта, крючок не хотел отцепляться, я попробовал сильнее. Наверное, она бы кричала, если бы могла, крючок отцепился, я вынул его из её рта, и с облегчением вздохнул. Можешь плыть, сказал я ей, и положил её в воду, она опустилась на дно, потом вытащила голову, затем ноги, и поплыла, перебирая лапами по дну. Я смотрел, как она уплывает, пока её не стало видно. Повезло ей, что она мне на удочку попалась, для неё всё могло бы и хуже обернуться. Я нанизал нового червя, зашёл в воду по пояс, и закинул удочку. Надеюсь, это не повторится, даже пассатижи не пригодились, надо их положить в пакет, не хватало ещё и их потерять. Совсем не клевало, вот бы на лодке поплавать, тогда будут доступны те места, куда с берега не подойдёшь. Видимо вся эпопея с черепахой, распугала рыбу, надо поменять место. Я вышел из воды, пакет, и пошёл в противоположную часть острова. Прошёл по затопленному участку острова, вода была горячей, и глубина всего по щиколотку, на дне росла трава, видимо вода не так давно поднялась. В воде была разбитая бутылка, я её перешагнул. То, что она здесь, и то, что она разбита, явно не случайно, существуют же придурки. Я увидел отличное место. Сразу напротив него, совсем близко, был ещё один остров. Рядом росло маленькое дерево, с меня ростом, с белыми листьями, я отломил себе рогатку, и воткнул в грязь, закинул удочку и положил на рогатку, теперь можно осмотреться. На одном из соседних островов, я увидел ондатру, мокрую, она что-то ела, наверное, рыбу, она была не так близко что бы разглядеть. Интересно она меня видит? Потом она скрылась в камышах, я пошёл к своей удочке. Крыса сама не нападёт, она боится людей, а кто не боится людей? Крыса нападёт только если её загнать в угол, но здесь её не загонишь, к ней даже не приблизишься. Когда я подошёл к удочке, я не увидел поплавка. Где он? Я так его и не нашёл, взял удочку и потянул, в этот момент я и увидел его возле зарослей камыша. Я потянул, но он не подавался, зацепился, только этого не хватало. Удача в рыбалке мне сегодня сопутствует повсеместно. Мне не захотелось лесть в воду, и я потащил посильнее, леска натянулась, и всплески возле камыша начали окроплять всю заводь расходящимися кругами от падающих капель воды. Я тянул, удочка тряслась, и изогнулась, через неё я чувствовал, как рыба сопротивляется. Большая, определённо больше чем у друга. Один-один, теперь счёт равный. Я улыбался, когда вытащил её на берег, окунь. Я начал вытаскивать крючок, и увидел что во рту у него мелкая рыба. Вот в чём причина, сначала мне попалась она, а окунь нашёл лёгкую добычу. Здесь, наверное, больше рыбы нет, или не будет минут двадцать. Буду ждать, место хорошее, уже повезло. Я вновь закинул удочку, и сел на землю, наблюдая за поплавком. Было жарко, и я снял футболку, комары уже не так донимали, как с утра. Поплавок пошатнулся, потом ещё раз, потом на секунду погрузился под воду, и всплыл. Я схватился руками за удочку, ожидая, когда он снова уйдёт на дно, тогда можно и подсечь. Поплавок исчез, я дёрнул удочку, и над водой повисла небольшая рыба. Ну вот, опять мелочь. Придётся ждать, когда появится крупная рыба. Я кинул рыбу в садок, закинул удочку, и снова стал ждать. Солнце медленно спускалось на запад, и панама уже не спасала, начало припекать правый бок, это была не рыбалка, а какая-то медитация. К тому моменту, когда меня позвал друг, я уже поймал с дюжину мелкой рыбёшки. Я увидел его возле тропы, по которой мы пришли на этот остров, он подождал меня, когда я подойду, и спросил:
— Ну, поймал?
— Вот, — я показал ему садок, на дне которого была мелочь, и один большой окунь, лежавший полукругом. – А у тебя? – спросил я.
— У меня лучше, — он достал садок из пакета, в нём было четыре крупных карпа, и куча мелкой рыбы.
— Вот так всегда, — громко крикнул я, — мне не везёт.
— Зря ушёл, там такое началось, после подкормки. Идём, возьмём лодку, вон отцы уже пришли к машине. Наверное, проголодались.
Когда мы подходили к машине, взрослые постелили на капоте машины клеёнку, и разложили еду.
— Как успехи молодёжь?
— Нормально, — сказал друг, — а у вас?
— Тоже не чего, поешьте, наверное, совсем проголодались.
— Можно нам взять лодку? – спросил я.
— Сначала поешьте, а потом берите.
Мы с другом быстро поели, вытащили лодку, развернули, и начали надувать, по очереди качая насос. Лодка плюхнулась на воду, а мы в неё, со своими вещами. Я зацепил оба садка за лодку, и опустил их в воду. Друг грёб вёслами, я смотрел на дно, вода была прозрачной, и как оказалось, река совсем не глубокая. Лодка очень быстро нагрелась от солнца, и стала горячей. Мы плыли к острову, на котором рыбачили. С лодки у нас больше шансов поймать большую рыбу. Мы выбрали место, которое с берега не видно. Камыши росли полукругом, образовывая заводь, где мы и закинули удочки. Друг прикормил, и мы стали ждать.
— Они опять напьются, — сказал я.
— Да, но не сильно, отцу ещё за руль садиться. Давай помолчим, рыба всё слышит.
Интересно как там черепаха? Понимает ли она происшедшего? Я смотрел в воду, у самого дна плавала мелкая рыба. Водомерки резали воду вокруг лодки, на мой садок села стрекоза, большая, оранжевая. Я смотрел на неё, казалось, что и она смотрит на меня. В её глазах были чёрные пятнышки напоминающие зрачки, и с какой стороны не смотри, они всегда направлены на тебя. С шуршащим шумом стрекоза взлетела, зависла возле моего лица, я почувствовал, как разгоняемый ею воздух обдал моё лицо, и улетела в сторону острова. Интересное создание. Я читал, что в доисторические времена они были огромными, как птицы. А сейчас маленькие, сейчас всё маленькое, со временем всё уменьшается. Моя одежда уменьшается, и мне приходится покупать новую. Уменьшаются родители, раньше они могли брать меня на руки, сейчас они этого не делают. Потом и я буду уменьшаться, становиться всё меньше, и меньше, пока совсем не исчезну. Не хочу исчезать. Я посмотрел на поплавок, он не шевелился. Мы просидели так два часа, поймали по десятку не больших рыб. Решили поплыть в другое место. Теперь на вёслах был я. Мы плыли медленно, как можно тише. Мы выбрали пятачок, и снова закинули удочки. Здесь тоже не густо. Начали квакать лягушки, жара спала, появился лёгкий ветер. Мы плыли к соседнему острову, как вдруг лодку начало разворачивать. Зацепились садком за корягу на дне. Я слез в воду. Коряга лежала плашмя на дне, садок зацепился за её торчащий сук. На дне, сплошным ковром, стелились водоросли. Ступать по ним было необычно. Вокруг коряги они образовывали купол, скрывая всю корягу. Таких бугров из водорослей было полно, друг сказал, что это гнёзда ондатры. Я ему не поверил, но что-то всё равно осело внутри меня. Когда отцепил, то решил не запрыгивать в лодку, а протащить её до острова, к которому мы плыли. В воде было прохладно, но каждый раз, когда я наступал на купол водорослей, то всё время думал о том, как ондатра схватит меня за пальцы на ноге, и всё равно продолжал наступать, борясь со страхом. Купол мягко проседает под ногой, и каждый раз ожидаешь, что там кто-то шевельнётся. Дойдя до места, я забрался в лодку, друг, аккуратно гребя вёслами, доплыл до не большого пяточка. За час мы наловили кучу мелкой рыбы. Решили больше не плавать, солнце уже начало садиться. В дали, от лодки из воды выпрыгнула очень большая рыба, и со шлепком, и брызгами исчезла в воде.
— Что это за рыба? – спросил я.
— Сазан. Вот такого бы поймать, — сказал друг, смотря в ту сторону, где только что прыгнула рыба.
— Да в нём метр, не меньше. Неужели они вырастают до таких размеров?
— Вырастают. И даже больше, чем этот.
Рыба прыгала всё чаще, солнце опускалось к горизонту, снова проснулись комары. Я одел футболку, но от комаров это не спасало. Я уже больше не смотрел на поплавок, я смотрел на выпрыгивающую из воды рыбу. Рыба прыгала по всей реке, и даже если её не было видно за зарослями камыша, мы слышали всплески воды. Пора возвращаться, мы очень проголодались, сложили удочки, и погребли к берегу. По пути смотрели на прыгающую рыбу, и рассуждали о том, как её можно поймать. Но нам оставалось только наблюдать, и мечтать о том, что какой ни будь из сазанов, по ошибке запрыгнет к нам в лодку. Возле нас всего в паре метров выпрыгнула рыба, и обрызгала нас водой. Из-за того, что солнце опустилось низко, вода стала тёмной, и казалась бесконечно глубокой. Я пытался разглядеть на дне выпрыгивающую рыбу, но оставалось только представлять, как она там плавает, среди водорослей, огибает бугры из водорослей, попадающиеся ей на пути. В лучах оранжевого солнца, прыгающая рыба казалась красной, отсвечивая в глаза солнечный свет. Всё это зрелище казалось фантастическим, и рыба напоминала китов. Это был какой-то не известный ритуал, начинающийся каждый вечер. Я и раньше видел выпрыгивающую из воды рыбу, но не такую большую, и не в таких количествах. Вся река поблескивала, рыбой, отражающей лучи заходящего солнца, кваканье лягушек перемешивалось со всплесками воды, тени от камыша удлинялись, и закрывали собой уже большую часть поверхности реки. Наверное, рыба прощается с солнцем. Теперь его не будет до утра, и только проснувшаяся рыба будет вяло его приветствовать. Всё вокруг стало красным, мы вытащили лодку на берег, открыли клапан и лодка начала сдуваться. Родители уже были возле машины. Мой отец поймал одного такого сазана, и хвастал перед нами, а мне было обидно, что такая рыба дала себя поймать. Теперь, во всём вечернем ритуале не будет хватать одного участника. Рыба была с руку длиной, с длинными усами, крупной чешуёй, с красным брюхом. Она лежал в садке, глотая воздух, остальная рыба была меньше половины её длины. Мы свернули лодку, положили её и все снасти в машину, отец спросил, ни чего не забыли, друг сказал, что всё взяли. Я взглянул на реку, на прыгающую рыбу, вспомнил про гадюку с утра, про черепаху, про ужа на тропе. Засунул руку в карман, и нащупал там нож.
— О, чёрт! – крикнул я.
— Что случилось? – спросил отец.
— Совсем забыл. Я быстро, сейчас вернусь.
— Давай скорее.
Я побежал по тропе к острову. Совсем забыл про пассатижи, они там так и лежат. Хорошо хоть вспомнил. Я зашёл в воду, она была тёмной, не такой весёлой как днём. Не далеко от меня прыгнула рыба, и казалось, что из воды передо мной сейчас прыгнет ещё одна. Очень этого хотелось. Но я прошёл весь водный участок, так и не увидев этого. Дойдя до места, где я поймал черепаху, я начал искать, где оставил пассатижи. Мой взгляд скользил по траве, и остановился на месте, где была видна синяя ручка пассатижей. Я подобрал их и пошёл обратно. Опять вошёл в воду. Ну, вот из-за пассатижей, которые мне даже не пригодились мне опять мокнуть, а потом всё выжимать, потому что садиться в машину. На мне была футболка и шорты, я шёл быстро, не прощупывая дна, не боясь повредить ногу. Я остановился, оглянулся на остров. Было обидно уезжать. Как не-будь обязательно, вернусь сюда, но только с ночёвкой. Мне понравилась эта река, хотя я и поймал меньше всех, мне всё равно понравилось. Весь этот день закончился красивым представлением, с прыгающей, и блестящей в лучах заходящего солнца рыбой. Я обернулся в сторону машины, сделал шаг, и мне по ноге что-то ударилось, я остановился, из тёмной воды прямо передо мной всплыл мой потерянный кроссовок. Или то был ещё не конец? Я взял его свободной рукой, и улыбнулся. Мне стало так легко, и радостно. Я пошёл быстрым шагом до берега. Все уже сели в машину. Я снял с себя одежду, выжал её, сел в машину, и мы поехали. Показал другу кроссовок, и он улыбнулся.
— Что ты там забыл? – спросил отец.
— Кроссовок.
Он отвернулся и начал говорить с водителем об улове. Я кинул пассатижи в пакет со снастями, и откинулся на спинку сиденья.
— Где ты его нашёл? – спросил друг.
— Он всплыл передо мной, когда я шёл назад.
— А зачем возвращался?
— За кроссовкой, — улыбаясь, сказал я.
Машина взобралась на шоссе, и, набрав скорость, везла нас домой. Удача на моей стороне. Я уже забыл о кроссовке, а он нашёлся. Я обязательно запомню этот день, в нём было так много, ондатры, змеи, прыгающая рыба, плавание на лодке, утрата, и находка. И самое удивительное, что не было ни чего лишнего.