Безумный мир, как ты хорош
и под луной, и в свете дня!
Наступит день, не отведешь —
ты будешь жить, но без меня.
Заря на небе будет плыть
не крася кожи моих век,
она успеет позабыть,
что был вчера лишь человек.
Песчинка малая, кто я?
Что для вселенной жизни миг!
…но как осколки бытия
в груди ножом пронзают крик!
Ведь зацветет весною сад,
и прилетят опять скворцы,
за летом будет листопад,
и снега белые венцы.
Этюды дивной красоты
вмиг растворит земная ночь,
когда ее мне с высоты
по горсти бросят сын и дочь.
*
Цепляюсь за ущерб луны,
за струны солнечных лучей,
за ствол березы и сосны,
за звонкий мартовский ручей,
за контур милого лица,
за локоть согнутой руки,
за песню грустного певца,
за соль и хлеб ржаной муки,
за нежных слов душистый мед,
за детский смех и горький плач,
за друга, что не подведет,
за ветер юга, что горяч,
за гребень волн в морской дали,
за звезд мерцающую взвесь,
за то, что сделать бы смогли,
пусть хоть за день при жизни здесь.
*
Болит все чаще голова
от ритма башенных часов.
Пока не сказаны слова,
те, что закрыты на засов.
Я их боюсь произнести,
пока не пробил день и миг —
мое: «За все, Господь прости!» —
последний вздох иль слабый вскрик.
Рассвет искрится, как вино,
ловлю его в души бокал,
в слезе качается окно —
…Господь еще не призывал.
Безумный мир, как ты хорош
и под луной, и в свете дня!
Наступит день, не отведешь —
ты будешь жить, но без меня.