Их было трое. В черных кожаных куртках и такого же цвета вязаных шапочках, натянутых на глаза, они били хлестко, со знанием дела, стараясь добить лежавшего навзничь наверняка. Скорчившись, тот прикрывался руками и только мычал. Он уже не пытался подняться и только иногда вскидывал голову, чтоб посмотреть на невысокую черноволосую девушку и убедиться, что с ней все в порядке. А ее огромные миндалевидные глаза с ужасом смотрели на происходящее; из зажатого грубой ладонью рта доносились приглушенные всхлипы, а по бледным щекам катились крупные слезы.
— Сестру не трогайте,- прохрипел из последних сил лежащий ,сплевывая на асфальт сгустки крови из разбитого рта.
Носок тяжелого ботинка попал ему по лицу и парень затих. Один из избивавших нагнулся над ним и поддел голову ногой.
— Пока хватит,- хрипло произнес он,- это ему уроком будет. Слышь, ты, чурка, передай своим, срок вам — две недели. Собирайте манатки и дуйте туда, откуда приехали. А то похороним здесь. А мы теперь красоткой твоей займемся. Когда еще придется восточную красавицу бесплатно поиметь!
Под громкий хохот дружков он выглянул из подворотни и оглядел улицу; фонари тускло освещали неширокий переулок; ветер гнал по тротуару сухую листву, бумажки и сигаретные окурки; редкие прохожие старались прошмыгнуть мимо, вжимая голову в плечи и поднимая воротники пальто.
— Слышь, Кот,- послышалось за спиной,- где мы ее оприходуем, здесь что ли? Может лучше в подвальчике?
Еще раз окинув взглядом улицу, Константин подошел к девушке. Ее лицо расплывалось светлым пятном в темноте подворотни, на нем выделялись большие блестящие глаза, в которых отсвечивал тусклый фонарный свет. Она извивалась в державших ее руках, стараясь вырваться или хотя бы закричать в надежде, что кто-нибудь откликнется и придет на помощь. Кот достал фонарик и посветил ей прямо в лицо. Девушка замерла, зажмурилась от яркого света, и Константин увидел длинные ресницы, точеный нос и маленький округлый подбородок. Он протянул руку и коснулся ее щеки, и, как будто в ответ на его прикосновение, ее веки дрогнули и через секунду на Кота посмотрели большие темные глаза, полные слез. Константин замер. Не убирая руки, он вглядывался в ее лицо.
— Долго ты ее разглядывать будешь?- послышался рядом нетерпеливый шепот Кири,- давай, потащили, а то увидит кто, еще ментам стуканет. Хватай ее за ноги!
Невысокий щуплый Леха попытался оттолкнуть Константина, чтоб помочь покрепче ухватить девушку, но Кот резко опустил фонарь.
— Уходим,- приказал он охрипшим вдруг голосом,- и так столько времени здесь проторчали. Могут увидеть! Оставь ее, я сказал, уходить надо!
— А девчонка?- обиженно протянул Леха,- Так и отпустим? Ты что, Кот?
— На следующий раз оставим,- проговорил Константин, изо всех сил пытаясь изобразить на лице подленькую ухмылку,- никуда она от нас не денется. Все, уходим!
Он еще раз посмотрел на белеющее в темноте лицо и, повернувшись на негнущихся ногах, шагнул в сторону улицы.
— Повезло тебе, чурка узкоглазая,- прозвучало за его спиной, и Кот услышал догоняющие его торопливые шаги.
Еще через несколько секунд в темноте подворотни раздался крик, отдающийся эхом в небольшом дворике, окруженном с трех сторон старыми пятиэтажками.
— Расходимся по одному, — негромко сказал Константин, торопливо стаскивая с себя черную шапку и шагая в противоположную от подворотни сторону,- вы бегите прямо, потом свернете за угол — и в стороны, а я дворами пройду.
Дождавшись, когда Леха с Кириллом скрылись в темноте, он обогнул ряд зданий и вышел к знакомому дому с другой стороны. Присев в тени полуголых в это время года кустов, Константин вглядывался в полумрак подворотни, надеясь разглядеть среди суетящихся там людей невысокую тоненькую фигурку.
— Саид, Саид,- протяжно выводил женский голос, страшный в своем отчаянии.
Ему вторили несколько мужских, женских и детских голосов, сливаясь в непонятную для Константина звуковую какофонию. Вслушиваясь в непонятные слова, он вдруг ощутил боль и страх этих людей. Ему стало не по себе. « И что вы здесь потеряли ? — со злым отчаянием подумал Константин, тщетно пытаясь разглядеть среди снующих в подворотне знакомую фигуру.- Сидели бы у себя дома — целее были бы!» Звук сирены заставил его вскочить. К дому приближалась «Скорая», за ней почти одновременно появился наряд милиции. Прижимаясь к стене, стараясь быть незамеченным, Константин завернул за угол и торопливо зашагал прочь.
—
Высокий светловолосый юноша шел по улице. Его худощавое курносое лицо привлекало бы взгляды, если бы не настороженный холодный взгляд из-под насупленных бровей и плотно сомкнутые губы. Юноша миновал переулок и нырнул в подворотню. Двор был пуст, только в дальнем углу старый дворник сметал в кучу листья и обрывки бумаг. Юноша подошел к старику.
— Отец, закурить не найдется? Зажигалку не прихватил!
Дворник отложил метлу и молча полез в карман. Достал коробок спичек и протянул молодому человеку. Тот прикурил, но уходить не собирался.
— Что тут у вас вчера случилось?- поинтересовался он, картинно выдувая дым из ноздрей,- Милиция, « Скорая», ограбили, что ли, кого?
— А ты кто таков?- старик подозрительно покосился на парня ,-Что-то я тебя здесь не помню. К кому пришел-то?
— Да вчера у товарища сидел,- парень кивнул на соседний дом,- а тут шум, гам… Сегодня вот опять договорились встретиться, звоню, а его дома нет. Просил подождать. Вот, стою, жду! А сам-то куришь, угощайся?
Он достал из кармана « Мальборо».
— А-а-а,- протянул старик, вытаскивая из протянутой пачки сигарету,- Ты смотри какие, а я вот только папироски наши смолю, а такие давно не пробовал!.. А вчера у нас беда приключилась. Парня из приезжих чуть не насмерть забили, сволочи ! Семья-то хорошая, уважительная. Приехали подзаработать, у них ведь там нищета кругом, работы нет, а кушать всем хочется. А тут беда такая. Его — то в больницу увезли, остальные дома сидят, выйти боятся. Хорошо хоть сестру, Айгуль , не тронули. Они вместе домой возвращались, а для азиатов, сам знаешь, порченая девушка — позор семьи. Вот так-то. А сигаретку я потом покурю. Спасибо, сынок!
Старик сокрушенно покачал головой и снова взялся за метлу. Константин отошел в сторону. « Ее зовут Айгуль,- мелькнуло в голове,- имя какое-то странное». Он еще немного покрутился во дворе и, дождавшись, когда дворник отправится восвояси, вышел на улицу.
Только через три дня Константин снова увидел Айгуль. Он подкараулил ее днем, когда в очередной раз, уйдя с лекций, часа полтора бродил неподалеку от заветной подворотни, стараясь не попадаться на глаза уже знакомому дворнику. Она вышла в переулок, держа за руку маленького, похожего на нее мальчика и тревожно оглядываясь по сторонам. В другой руке у нее был увесистый пакет и небольшая сумочка на длинном ремешке. Константин направился следом, стараясь держаться вблизи и в то же время не привлекать внимания. Айгуль торопливо шла по улице. Мальчик вырывал маленькую ручонку, стараясь убежать от сестры. Наконец ему это удалось. Он помчался вперед, радостно шлепая по лужам и разбрасывая ногами сухие листья.
— Халил, не убегай,- услышал Константин мелодичный голос и прибавил шаг.
Пытаясь в очередной раз обогнуть прохожих, малыш споткнулся и, растянувшись на тротуаре, громко заревел. Какой-то мужчина поднял ревущего ребенка и передал подбежавшей девушке.
— Ничего страшного,- услышал Константин,- ну, брат, и на кого ты стал похож? Вымазался как поросенок!
Он отряхнул пальто и зашагал дальше, а Айгуль, присев перед мальчуганом на корточки, успокаивала его, пытаясь отчистить грязь с заплаканного лица.
— Девушка, вот возьмите,- услышала она и подняла голову.
Перед ней стоял высокий молодой человек и протягивал ей клетчатый носовой платок, и пока Айгуль молча смотрела на него, сам присел перед ребенком и начал осторожно оттирать с заплаканных щек темные полосы.
— Спасибо,- тихо произнесла Айгуль и опустила длинные ресницы.
На русском она говорила с чуть уловимым акцентом, придающим ее нежному голосу еще большую привлекательность.
— Хотите, я вас провожу, мне тоже в ту сторону- с замиранием сердца предложил Константин, с ужасом думая о том, что будет, если она узнает его.
— Спасибо,- повторила Айгуль,- нам недалеко, только до остановки.
— Давайте сюда ваш пакет,- чуть грубовато произнес Кот, забирая из ее рук тяжелую ношу.- Ух ты килограмм пять-шесть будет, вы что, кирпичи носите?
— Это брату в больницу. Мама приболела , сегодня мы идем навещать. А брат книги просил принести,- извиняющимся голосом произнесла Айгуль и вдруг испуганно ухватилась за ручки пакета,- вы не беспокойтесь ,я сама понесу, мне не тяжело.
— Идемте,- проговорил Константин,- только зачем вам остановка? Вам в какую больницу? Которая на Пушкинской? Туда можно и пешком дойти, тем более, сегодня солнышко вышло, и ветра почти нет. Мне тоже в ту сторону. Кстати, меня Костей зовут!
— А я Айгуль,- произнесла девушка, теперь уже внимательно посмотрев на стоявшего перед ней юношу,- мы сюда недавно приехали.
— Красивое имя, только странное немного.
— Почему странное? Айгуль- это значит лунный цветок. Так меня папа назвал!
— Лунный цветок,- повторил Константин ,- нет, правда красиво.
Они медленно шли по улице. Впереди весело бежал маленький Халил. Девушка молчала, а Константин все никак не мог найти слова, чтоб снова услышать в ответ ее тихий певучий голос. Дойдя остановки, Айгуль потянулась за пакетом.
— Мы все же на автобусе поедем. Так быстрее, а то мама беспокоиться будет,- виновато произнесла она, глядя Косте в глаза,- Спасибо Вам.
— Послушай, Айгуль,- быстро произнес Костя, от волнения переходя на «ты»,- давай как-нибудь встретимся, погуляем. Я тебе город покажу, ты же сама сказала — недавно приехали. А у нас красиво и люди хорошие. Соглашайся!
— Хорошие!- усмехнулась Айгуль.- Нет, Костя. Мне не разрешают выходить, только иногда, как сегодня. Тем более, что мы, наверное, скоро уедем. Брат поправится и будем собираться. Отец уже новое место работы ищет. Обещали помочь!
— Как уедете?- растерянно произнес Константин, ощущая внутренний холодок,- Куда?
— Не знаю,- вздохнула девушка,- куда-нибудь, где работа будет. А знаешь что,- она тоже перешла на «ты»- у нас мама больна, папа целыми днями работает, так что несколько дней я буду в больницу ездить. Если хочешь, подходи.
— Хорошо! Тогда завтра в это же время, только ты без меня не уходи. А может, удастся еще и погулять, а, Айгуль? Хочешь, я зайду за тобой, может, если познакомиться с твоими родителями, они разрешат тебе со мной выходить?
— Подожди меня завтра, -повторила Айгуль и, крепко взяв за руку Халила, пошла к подъехавшему автобусу.
Уже в дверях, она оглянулась и, улыбнувшись стоящему под навесом Косте, махнула рукой.
_
Теперь каждый день Костя ждал Айгуль у подворотни, и, когда в дверях подъезда появлялась девушка, готов был бежать к ней навстречу, но сдерживал себя, помня ее просьбу не показываться на глаза родителям. С замиранием сердца он следил, как она неторопливо пересекала двор и шла к нему. Обычно Айгуль улыбалась, ее большие миндалевидные глаза лукаво блестели, когда, нырнув в подворотню, она протягивала Косте узкую ладонь, которую тот хватал своей большой рукой и уже не выпускал всю дорогу до больницы и обратно. Это было единственное, что мог позволить себе Костя по отношению к девушке. Все, что было раньше между ним и другими не шло ни в какое сравнение с тем чувством, которое он испытывал , ощущая в своей ладони маленькую ручку с длинными нервными пальцами. Но сегодня Айгуль не улыбалась. Обернувшись к окну и помахав рукой, она заспешила к Косте и, натянуто улыбаясь, сказала:
— Саида завтра выписывают. А через три дня мы уезжаем. Папа работу нашел… Куда-то на юг. Папа говорит, что там спокойнее.
— Как через три дня,- задохнулся Костя,- так скоро?!
Он снова вспомнил пасмурный вечер и свои слова, брошенные лежавшему перед ним парню: « Срок — две недели. Не уедете — похороним здесь». Теперь все, что произошло тогда, казалась ему нереальным: не мог он быть в тот вечер здесь, в этой темной подворотне; это кто-то другой, озлобленный и уверенный в своей правоте, вершил суд над беззащитными людьми, волей случая оказавшимися оторванными от своей земли.
— А как же я,- пробормотал Костя ,позволив себе обхватить ее хрупкие плечи,- Гуля, а что же мне делать?
Длинные ресницы дрогнули. Айгуль на мгновение прижалась лбом к его плечу.
— Я постараюсь узнать, куда точно мы уедем. Ты ведь найдешь меня, правда?
Ее глаза с надеждой смотрели на Костю. На реснице повисла слеза и , соскользнув, одиноко покатилась по смуглой щеке. Костя осторожно коснулся щеки губами.
— Я люблю тебя,- прошептал он, прижимая к своей груди ее голову,- я никогда не думал, что так будет. Прости меня!
— За что?- улыбнулась девушка сквозь слезы.- Мне так хорошо с тобой, спокойно. Ты не похож на других: злых, наглых. Я так счастлива, что мы встретились! Костя, мы ведь обязательно будем вместе, правда?
Она оттерла слезы и взяла его под руку.
— У нас еще целых три дня! Пойдем, я отпросилась немного погулять, сказала ,что хочу зайти к подружке, попрощаться.
Они шли по знакомому маршруту от дома до больницы, и Косте казалось, что дорога стала вдвое короче. Сознание вины, как заноза, саднило в душе; еще больше он страдал от того, что не мог найти в себе силы признаться в том, что это он был в тот вечер в подворотне. Как она сказала? « ты не похож на других: злых и наглых»! И как теперь, после этих слов, он скажет правду? А ведь не будь он в тот вечер в переулке, он не встретил бы ее, любимую, самую родную и единственную. Костя застонал. Ему казалось, что он делает это тихо, но Айгуль напряглась и встревоженно посмотрела ему в глаза.
— Что?- прошептала она, прижимаясь к его локтю.- Что-то случилось?
Он покачал головой и еще крепче сжал ее руку.
— Я люблю тебя,- повторил Костя, глядя в глубокие темные глаза,- Гуля, что бы ни случилось, ты знай, я очень тебя люблю!
Три дня пролетели быстро. Косте не удалось больше увидеться с Айгуль. Саида выписали, и теперь повода для выхода из дому у девушки не было. Забыв обо всем, Костя часами бродил вокруг дома, заходил во двор и, не обращая внимания на старого дворника, сидел на скамеечке у подъезда в надежде увидеть Гулю. Несколько раз в окне мелькало ее лицо, однажды она вышла из дому вместе с отцом и направилась в магазин, а Костя плелся следом, не смея подойти.
Теперь они могли только обмениваться взглядами, но этот безмолвный разговор был понятен им обоим.
« Гуля, я не могу без тебя,- в светлых глазах светилось отчаяние,- Гулечка, любимая! Я здесь, рядом. Я всегда хочу быть около тебя. Гуля, как же нам быть?»
« Я знаю, Костя, я все понимаю,- отвечали темные,- но я не могу. Ты же видишь, я не одна. Отец не позволит подойти. А мне так хочется, чтоб ты снова обнял меня, Костя. Я люблю тебя».
Покосившись несколько раз на высокого светловолосого парня, отец Айгуль что-то резко сказал ей, и она, повесив голову, покорно пошла рядом с ним, ни разу больше не оглянувшись. Держась на расстоянии, Костя прошел за ними во двор и снова сел на лавочку, обхватив руками голову…
С утра моросил дождь. Стоя под детским грибком, Костя курил одну сигарету за другой. В кармане куртки лежал листок с адресом и телефоном. Айгуль так и не смогла сказать ему, куда они собираются переезжать, и Костя, решил сам незаметно передать ей свой адрес: она обязательно напишет или позвонит, он приедет и снова они будут вместе, ведь по-другому и быть не может! Но время шло, дверь подъезда то и дело распахивалась, впуская и выпуская жильцов, но ни Айгуль, ни кого-либо из ее семьи видно не было.
— Слышь, парень, ты кого тут выжидаешь?- перед Костей стоял дворник.- Я тебя еще тогда приметил. Видел, как вы с Айгуль по улице ходили. Знакомый что ли?
— Знакомый,- выдавил из себя Костя.- А когда они уезжают, вы не знаете?
— Ну, ты даешь! Так они еще с вечера уехали. Поезд ведь у них ночью был. Ты что, парень? Плохо, что ли?- дворник с удивлением уставился на Костю.- Ты же весь белый!
— Все в порядке, спасибо! А у вас адреса нет, куда они направились?
— Какой адрес! Они же тихо-молча жили, общались только со своими . Ты же говоришь, что знакомый ихний, что ж и тебе ничего не сказали? Эй, парень, ты куда?
Костя шел по улице. Косые струи дождя били по лицу, стекали по голове и плечам. « Ты не такой как все,- звенел в голове мелодичный голос.- Я так счастлива, что мы встретились».
Вокруг Кости шумел город. Несмотря на дождь по улицам сновали люди, а он был одинок среди сотен и тысяч горожан, среди домов и парков, знакомых ему с детства. А где-то стучали колеса, увозя в неизвестность за многие километры ту единственную, которая стала теперь всем смыслом его жизни, его болью и его надеждой.