Как ты, Русалочка когда-то
земной любовью вся объята,
храню у сердца лучик света —
любовь на лезвии рассвета.
Там каждый шаг, как наказанье,
лишь боль и слезы, и терзанье,
но, боже мой, какая нега!
Она, как летом горстка снега!
Ожогом жжет и льдисто тает,
шажок и тело улетает,
парит, едва земли касаясь,
страданьям только удивляясь…
Своей сопернице счастливой
беспечной, детски шаловливой,
завидуя в душе легонько,
дарю то лезвие тихонько.
По острию пускай пройдется,
и боль лицом к ней обернется,
как сделал он, мой лучик света —
любовь на лезвии рассвета!
А я? Я в пену превращаюсь,
и на рассвете с ним прощаюсь
с единственным на свете принцем,
незрячим, но таким любимцем!
И тает пены белый глянец,
щемящий, как прощальный танец.
Русалке море — отчи стены,
всплывет Венерою из пены.