Ручной белый волк императора Батори. Гл. 7

Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю, что платье и корсет с меня кто-то стащил (даже не знаю, какой вариант хуже: что это сделал Марчин или неоднозначнополая «Ядзибаба»), что на столике в изголовье стоит поднос с уже остывшим завтраком и, наконец, что я заперта. Гостеприимство моего благородного родственника носит весьма странный характер. Я чувствую себя чем-то вроде почётного пленника. Это, конечно, приятней, чем пленник в оковах, и всё же никак не отвечает моим жизненным установкам и ценностям. Другими словами, не нравится мне здесь.

Откушав омлета (на этот раз ничем не начинённого) и выпив кофию, я одеваюсь и исследую комнату. Собственно, особенно исследовать тут нечего. На постели лежат три перины. Отвернув их с одного угла, я, к весёлому изумлению, обнаруживаю сухую жёлтую горошину. Потянув перины сильнее, я вижу целую россыпь горошин и порванную куклу-погремушку, из которой они высыпались. Кукла с кривовато вышитым лицом выглядит, как все брошенные игрушки, немного угрожающе. Поиграв с ней в гляделки, я невежливо выкидываю её в окно. Леший её знает, вдруг она маньяк. Я уже не удивлюсь такому повороту событий.

Под кроватью обнаруживается много пыли, сильно поеденный молью детский чулочек домашней вязки, маленький деревянный мячик в облупившейся оранжевой краске и коробка с пуговицами и разноцветными английскими булавками. Пуговицам я радуюсь, как родным.

К сожалению, мебели, кроме столика и кровати, в комнате никакой нет. Подумав, я поднимаю ковёр, лежащий на полу. Сначала мне кажется, что там спрятаны исключительно залежи пыли, но взгляд цепляется за светлое пятно геометрически правильных очертаний. Брезгливо стряхивая серый налёт, я поднимаю большой конверт из плотной белой бумаги и заглядываю внутрь. В глубине души я надеюсь найти там завещание, или признание в преступлении, или дневник предыдущей узницы (судя по чулочку, малолетней), но это больше похоже на письма, причём написаны они кириллицей, так что я почти ничего не могу разобрать. Все они заканчиваются одним именем: «Анечка». Смешное сочетание чешского окончания и югославского алфавита. Особенно с учётом того, что дело происходит в Польской Республике.

Исследовать больше нечего, а дверь всё ещё заперта. С другой стороны, никто меня не отвлекает, и я могу посвятить некоторое время обдумыванию своего положения.

Что же мы имеем?

Я задумчиво выкладываю пуговицы на одеяло.

Красивая золочёная пуговица с крошечными красными стёклышками, имитирующими рубиновую россыпь: я. Нахожусь в Польской Республике, и более ничего неизвестно.

Лакированная чёрная: Марчин Казимеж Твардовский-Бялыляс. Мой странный родственник, который искал не меня и спас, видимо, случайно. Вопрос — кого же тогда он думал спасти?

Серебряная с зелёной каймой: Люция. Находится в руках фанатиков и скоро будет ими принесена в жертву. Вопрос — как, кому и зачем?

Маленькая, из перламутра: «Ядзибаба». Какого она пола?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Я не робот (кликните в поле слева до появления галочки)