Страхи
Весною всегда горят горы. Кто их поджигает — неведомо: пацаны ли, радетели ли будущего урожая, жгущие недогнившую солому, недоубранный урожай, или ещё кто-то – бездушный, злой. Но горы, поля, леса горят всегда.
Горела гора и в этот год.
Дым появился поздним вечером — из-за горы — пал ушёл в ночь. Огненные змейки ползали всю ночь по крутым южным склонам, трещал кустарник, и постукивали, шуршали в россыпях камни.
Рано утром Костька выбежал на улицу и первым делом посмотрел на гору — гора горит. Снова поднимается в небо чёрный густой дым, и ветер наносит запах гари. Гору хорошо видно: вот она, огромная, каменная. Посредине горы, в скале, тёмные дыры: глаза, нос, рот — и всё это похоже на несформировавшуюся голову чудища. А на самом верху, на гребне, — чёрт: с руками-ногами в стороны. Дым порывами накрывает страшного чёрта, он просвечивает на фоне неба, машет своими огромными руками, но вроде бы стоит на месте.
-Хоть бы сгорел скорее, — думает со страхом Костька. И смотрит, смотрит, задрав голову, на гору.
Кому обо всём рассказать, с кем поделиться? Некому! Не с кем! Родители с раннего утра на работе, в деревне непролазная грязь, в лес идти опасно, а вдруг огонь перекинется на сосны, вот они рядом с домом, пыхнет тогда деревня, сгорит всё: дома, скот, люди. Но от родителей наказа не было: не ходить в лес.
Костька не спускает глаз с раскоряченного чёрта. Дым закрыл его полностью, снизу огонь подбирается. Скорее бы!
Почему никто не волнуется, почему никто не бежит тушить, не кричит заполошно, не сзывает людей!?
Каждый копается на своём хозяйстве, не поднимая глаз к небу. Солнце припекает, поют, заливаются пташки, на полянках вылазят бурые и зелёные носики кандыка, среди кустов прячутся жёлтые венчики саранки, выкинули ярко-жёлтые цветки барашки и фиолетово-зелёные – медунки, горят среди травы яркими огоньками огоньки. Куда, к кому идти!? Пацаны сами в заботах, да и как они помогут, у них у самих ручки маленькие. Костька крепится, пыхтит, волоча на своих маленьких кирзачах огромные комья грязи – тащится к тётушке.
Братья в школе, сестра Верка усердно треплет на завалинке тряпичных кукол – укладывает их на солнцепёке. Куклы, кажется, не очень слушаются, она строжится на них, поколачивает: от кукол летит пыль к солнцу. Строгая конопатая Верка и не замечает Костьку. Пёс Тюльпан вылез из будки, сладко потянулся, вежливо помахал хвостом, и хлопнулся на землю, высунув язык. Кот Васька разлёгся на крыше, на перезвон цепи приоткрыл один глаз.
Тётушка хлопочет по хозяйству, ходит по двору с вёдрами: в сараи — с полными, обратно — с пустыми. У тётушки хмурое, озабоченное лицо, она только что пришла с телятника, где поила совхозных тёлочек и бычков.
-Тётя Пана, а ну как огонь перекинется сюда, и мы сгорим — вся деревня, — говорит, наконец, Костька, подняв голову на остановившуюся на секунду тётушку.
Тётушка оборачивается, смотрит на гору, вздыхает. С высокого крыльца ещё лучше видно бедствие: огонь так и ползёт горою, лижет обширные склоны, дым ещё гуще, обильнее, северный ветер так и вихрит, так и несёт всю эту беду на деревню. Тётушка смотрит недолго. Глаза у тётушки карие, добрые, как у мамы, забота покидает на краткий миг её молодое лицо.
-Да что ты, Костенька, как мы сгорим-то!? Огонь не перейдёт через реку — вода не пустит. Не бойся! — Тётушка гладит Костьку по голове. Костька всё ещё смотрит с недоверием на гору, на дым, на огонь.
И потихоньку успокаивается.
2005 г.