Мне нравилось бывать у этого, удивительной судьбы, человека и наблюдать за тем, как на пустом холсте как-бы из ничего рождается светлый и прекрасный мир…
В этот вечер я задержалась в скромной его мастерской дольше обычного, потому что на улице лил дождь и идти никуда не хотелось…
После длительного молчания он, наполнив мою чашку горячим ароматным чаем, наконец заговорил:
-Не знаю — к счастью ли, но жизнь это не кубик-рубик и не игра по правилам. И не знаю я, к сожалению ли, но не всегда ум, даже самый проницательный, может все жизненные неурядицы разложить, так сказать, по полочкам, сделав её гармоничной и привлекательной для самого себя…
Вот взять меня… Казалось бы, всё так замечательно с самого начала, да что-то всё не так! И не дурак ведь вроде, и не лентяй — много имею, много умею, много знаю, а жизнь вся наперекосяк хоть лопни! При всей кажущейся гармонии — внутри полнейший хаос с горьким чувством какой-то потерянности…
Я долго думал, отчего всё так? И не просто думал, но активно употреблял все свои силы на то, чтобы изменить свою жизнь. Однако ж все мои попытки показывали мне, такому властному и сильному, мою же собственную несостоятельность в таком, казалось бы, простом вопросе, как жизнь…
Надо бы уточнить, что под жизнью я всегда, сколько себя помню, понимал умение быть счастливым. Счастливым не в каком-то глобальном понимании, устремлённым куда-то в заоблачные дали, вовсе нет! Моё понимание счастья заключалось в умении довольствоваться тем, что есть и быть от этого успокоенным, умиротворённым, гармоничным с самим собой…
Я так страстно этого жаждал, что не жалел ни сил, не времени на то, чтобы хоть на мгновение прикоснуться к желанному призраку счастливой жизни. Говорю призраку, потому что моя жизнь ускользала от меня как призрак, как дым, как утренний туман…
Вечерами, едва отдышавшись от нескончаемых дел, я понимал, что остаюсь у разбитого корыта и нет мне радости ни в чём! Хотя, повторюсь, достиг я очень и очень много — ощутимо, зримо, очевидно для внешних, но не для самого себя!
Однажды, находясь на самом пике своих достижений, я понял наверняка, что теперь разбит напрочь. Улыбаясь внешне, я сокрушался внутри и был подавлен как никогда прежде. Поднося к своим лукаво улыбающимся устам бокал с шампанским, я пил из него вовсе не за успех жизни, как все полагали, но за свою полнейшую несостоятельность.
Очень скоро после этого я уехал. Далеко. Совсем. Я перестал гнаться за миражами своих достижений, променяв их на уединение и мечту о чём-то таком, чего я жаждал, но чего не знал и от того, наверное, никак не мог достигнуть.
Я стал делать странные (для любого взрослого мужчины вообще, а уж для такого гангстера-промышленника как я и подавно) вещи. Взяв карандаш и блокнот, (скорее всего по привычке делового человека), я с утра раннего уходил далеко в горы или в лес, (но чтобы непременно подальше от глаз людских), где и просиживал до темна. Сначала я ничего не делал. Потом я научился принюхиваться, присматриваться, прислушиваться к миру, который до этого казался мне всего лишь некоторой декорацией к человеческой жизни. И каково же было моё удивление, когда я научился замечать, что каждая травинка, колышущаяся на ветру; каждая росинка, играющая солнечными лучиками; каждый комочек земли, увлажнённый нечаянным дождём, представляют собой жизнь, исполненную глубокого смысла! Смысла, которого мне так не доставало!
И так, изо дня в день, я рождался заново. Просыпаясь, я улыбался неизведанному и детской мечтой увлекался в день завтрашний. Мечта моя была столь по-детски наивна, что сформулировать её или описать как план было попросту не возможно. Однако я приспособился зарисовывать её блики.
Сначала получались каракули, но с каждым днём рука уверенней держала карандаш и на листе отображалось то, о чём мечтало моё сердце, к чему стремилась моя душа и от чего я чувствовал себя совсем-совсем счастливым…
Ещё через несколько времени моя мечта нашла цветное выражение в мною написанных картинах…
С того момента я не гнался за счастьем. И не мечтал с тех пор я о том, как смету конкурентов и разрешу их головоломку самым неожиданным для них образом, что позволит мне выйти из самой щепетильной ситуации с честью очень проницательного руководителя. Отныне не я, но детская мечта взращивала во мне счастливого человека, умеющего находить радость и смысл даже в неудачах, от которых я раньше бежал как чёрт от ладана, страшась самой только мысли о том, что я вдруг не смогу справиться с какой-то трудностью, приготовленной мне будущностью.
Если бы я только знал, что мечта это вовсе не стратегия планирования на много лет вперёд и что она вовсе не есть умение предвидеть трудности. Если бы я только хоть чуточку подумал о том, что мечта есть скрытая вера в светлое и не проходящее, то наверняка давно был бы счастлив не только сам, но смог бы подарить это состояние тем, кого люблю…
Но я не знал, что мечта есть умение со светлым взглядом принять всё, что суждено и при том не потерять голубизну неба, аромат цветов, биение сердца и благодарность, путь даже безликой судьбе, за каждый прожитый миг…
Сегодня я пишу свою Мечту на полотнах своих картин и улыбаюсь людям, которые меня не понимают, потому что сделаться «бродячим» художником из успешного руководителя некоторой крупной компании по мнению большинства есть безумие. Что ж, каждому своё! Жаль только, что я только теперь, а не раньше, поворотил своё лицо к мечте, рождённой в чистоте сердца, не знающего корысти и страха…
Впрочем, всему своё время…
К чашке с чаем я так и не притронулась. Захлебнулась услышанным и сохранила всё сказанное им тогда где-то глубоко внутри себя.
Больше встретиться нам не довелось. Пелена дождей скрыла тот вечер от любопытного взгляда и ветра развели наши пути врозь. Но ни он, ни я не перестаём быть неисправимыми мечтателями в том понимании, какое было озвучено им в тот тёмный дождливый вечер…
12.01.2011г., г.Н.-Ф., ЮНиС