Помнится, всё начиналось с точки. Вернее даже не с точки, которая задаёт начало, но с едва заметной крапинки, сама сущность которой, казалось, была весьма сомнительна…
Когда и как она появилась на плоскости жизни, эта точка, сказать трудно да и не зачем. Просто появилась и всё! Никто на эту микроскопическую крапинку не обратил внимания, потому что всё вокруг жило — тонкие и гибкие линии, пересекая одна другую, устремлялись каждая к своему горизонту…
Одни из линий, скользящих по плоскости в бесконечность, где-то преломлялись и образовывали плавные причудливые формы, Другие попросту пресекались, оставаясь незавершёнными. Третьи, пересекаясь одни с другими, формировали правильные фигуры с острыми или тупыми углами…
На плоскости было много правильных линий. Так много, что отследить путь хотя бы какой-нибудь из них не представлялось возможным. Все они, такие правильные и устремлённые к некой бесконечности, терялись в точках пересечения с другими, словно становясь продолжением одна другой.
Вот и эта микроскопическая точечка, словно бы случайно брошенная на плоскость жизни, потерялась в этом беспрерывном, не прекращающимся ни на миг, движении линий, которые, казалось, ничего не желали знать, кроме своей устремлённости к неизведанному, непостижимому, бесконечно манящему…
Точка была напугана и не знала, что делать. Долго, очень долго она оставалась неприметной крапинкой, не имеющей в себе ни движения, ни устремлённости, ни самой жизни…
А между тем точка постигала окружающий её мир. Она искала свой путь, своё направление, впрочем прислушиваясь больше к самой себе, чем к тому, что было вне её:
-Ведь, — думала она, — путь которой-нибудь из линий, даже если бы мне удалось его как-нибудь отследить, останется лишь её прямой и я, в этом случаи, несомненно обречена остаться лишь чьим-то повторением…
-А если, — продолжала свою мысль точка, отыскивая более-менее свободное от линий пространство, где она могла бы начать свой путь, своё движение, — если стремиться к пустотам? Тогда, — не без горечи заключала она, — я сделаюсь кривой линией, коим нет места в правильном мире плоской жизни.
Так рассуждала точка сама с собой, не замечая того, что от неё начала своё движение тоненькая линия.
Ну, линия и линия! Много было тут всяких линий — прямых и косых, устремлённых во все направления в заданной плоскости, так что ничего особенного!
Однако ж время шло и скоро линии, стремящиеся к бесконечности, точно замерли, поражённые увиденным. А видели они, вроде бы обыкновенную точку и самую обыкновенную линию, от неё исходящую, но…
Но линия этой неприметной точки не летела к горизонту, устремляясь к бесконечности. Не терялась она в пересечении с другими прямыми линиями, нет! Она плавно возвращалась к своему началу, к своей точке!
Неведомые горизонты, о которых думала эта точка, рождая свою линию, остались вне её интересов. Она целиком и полностью свою линию подчинила самой себе и нашла в этом свой путь, свою полноту и… бесконечность.
Много линий на плоскости жизни и много мнений о их началах и концах, но что есть круг на их фоне?
Одни говорят, что круг — это смерть, потому что линия в нём никуда больше не стремиться, замкнувшись в своём начале. Другие, напротив, убеждены, что круг — путь совершенства, потому что в нём нет ни конца, ни начала…
М-да! Вопрос, однако! Но круг остаётся кругом, а линии как и прежде стремятся по плоской прямой к своему горизонту, к своей бесконечности…
Одни из них теряются, другие — пресекаются, так и не постигнув смысла своего пути, а иные попросту остаются точками…
25.01.2011г., г.Н.,-Ф., ЮНиС