Ветер швыряет в лицо мокрые снежинки. Ноги вязнут в мокрых сугробах, низкие тучи давят своей серой тяжестью. Я иду по городу мимо молчащих домов и темных окон, мимо спешащих прохожих и несущихся машин. Я курю, закрывая ладонью от мокрого снега, дешевую сигарету. Мне некуда спешить. Я просто иду по городу, приютившему меня на время… или навсегда. Мне холодно и тоскливо. Надо полюбить это чужое небо, шум чужих улиц, каналы и мосты этого гордого красавца — города. Надо… Но, пока – его небо давит меня страшной тяжестью. И в душе метёт ледяная вьюга, пытаясь заморозить остатки тепла, увезённого с родной земли. Холодно, очень холодно… сердцу.
Маленькое кафе в подвале старого дома. Негромкая музыка, мягкий свет. На столиках горят свечи. Я сажусь в самый тёмный угол и прошу официанта принести водки. Он меняет пепельницу на столе и уходит. Я закрываю глаза и жду. Тихо шелестит, чей — то голос, поющий на испанском о потерянной любви и разбитом сердце. Музыка красива и ненавязчива. Я курю, и напряжение потихоньку спадает. Официант ставит на столик графин с водкой и какой – то салат. Кивает головой и уходит за стойку. Я наливаю первую рюмку…
Первая рюмка… Тепло разливается изнутри. Уходит холод из души, блин, даже хочется улыбнуться. А я совсем забыл – как это делается. Поэтому – я просто прикрываю воспаленные глаза и слушаю музыку. Я, на время, нашел уютный кусочек этого злого мира и мне хорошо. Мне так приятно сидеть в тёплом полумраке, неспешно пить водку, курить свои крепкие сигареты. Слушать легкую музыку. Надо постараться не думать. Потом, всё потом. Дайте мне, хотя бы немного, оттаять. Я устал носить лёд в сердце. Дайте мне забыть – что за тёмными окнами не узкие улочки южного городка, а горделиво- мрачный северный город. Ну что, ещё влить рюмку тепла в уставшую душу? Пожалуй. Я открываю глаза…
Напротив меня тихо, не шевелясь, сидит странный тип. В драном свитере, одетом на голое тело. Годами не стираные штаны. Небритое, изможденное лицо. Всклоченные седые волосы. Блуждающий взгляд, неожиданно чистых и глубоких, глаз. Увидев, что я смотрю на него, он робко улыбнулся мне.
— Послушайте, Вы я вижу добрый человек.— Голос у моего неожиданного собеседника оказался красивым и хорошо поставленным — Я не прошу подаяния. Просто так случилось… Закажите мне картошки с мясом. Очень есть хочется. А за это я подарю Вам одну вещь. Не знаю, принесет ли она Вам радость. Очень в этом сомневаюсь. Может Вы захотите выкинуть её, может, попытаетесь продать. Это Ваше дело. Мне эта вещь уже не нужна. Слишком много она открыла мне. Слишком.
Он ел аккуратно, несмотря на мучивший его голод. Я налил ему рюмку водки и он, с достоинством, кивнул в благодарность. Над столом висела тишина. Я молча курил, он молча ел. Я смотрел в окно на чужой город и думал о своём. Думал о жизни, о том, что так много хотелось сделать. Думал о ласковых облаках над, таким добрым и тихим городом. Перед глазами плыли картины родных улиц. Я потихоньку уплывал в этот мир памяти… Его голос вырвал меня из забытья.
— Спасибо Вам. Я помню – что обещал. Вот – возьмите. Продайте его в скупку, цыганам на вокзале – только не смотрите в него. Это не принесёт Вам счастья. А… Вы – хороший человек.— Незнакомец протянул мне странную вещь. Небольшая трубка, из тёмно – тусклого золота. Странные знаки, будто живые, бежали по её поверхности. Она манила к себе, словно мощный магнит. Я, словно во сне, взял эту трубку. Незнакомец, украдкой перекрестился и исчез из – за стола.
Может, мне все приснилось? Может, уставший разум начал генерировать странные образы, в надежде уйти от окружающей жестокой реальности? Нет. Вот за столом – тарелка с остатками картошки. Вот – у меня в руках тяжелая круглая штуковина… Странно. В ушах звучат слова незнакомца – « только не смотрите в него…» Я поднес трубку к глазу… Калейдоскоп.
… Цветные стёклышки начали складываться в узор. Зазвучала непонятная, неземная музыка. Всполохи зелёных молний прочертили бирюзовое небо. Вспышки ярко – оранжевого огня мелькали то здесь – то там. Стаи белых птиц, с пронзительным криком, бросались с пылающего неба в чёрный океан. Ветер срывал верхушки чёрных волн и швырял их на рыжие скалы. Горело небо и раскаленные скалы плакали рыжими слезами растёкшейся магмы. Среди плачущих скал стоял человек. Ветер играл копной его русых волос. Вокруг был огонь и хаос. Человек кутался в оборванный плащ, ему было холодно среди этого моря огня. Он смотрел мне в глаза и улыбался. Улыбался, хотя взгляд его пронзительно голубых глаз был бесконечно печален и мудр.
Человек протягивал мне руку. Его рука была в крови и капли крови срывались на плавящиеся скалы. Они падали и испарялись, превращаясь в белых птиц. Птицы взмывали в бирюзовое небо и исчезали в всполохах молний. Человек устало смотрел на меня. Он ждал, что я протяну ему руку. Но… Я просто боялся. Страх. Страх – это основное и самое сильное человеческое чувство. Человек, понятливо кивнул головой, он был мудр и добр. Его губы беззвучно прошептали мне « Поверни Калейдоскоп». Ударила, страшной силы, молния. Небо сжалось в раскалённую огненную точку. Не было больше мира чёрных волн и рыжих скал. Страшная чернота пустоты заполнила глазок Калейдоскопа. Раскалённая золотая трубка выпала из моих дрожащих рук. Я вернулся в свой мир. Мир злого равнодушия и одиночества. В мир маленького кафе в чужом городе.
Я пил рюмку за рюмкой и не пьянел. Перед глазами стояло лицо того человека. Моё лицо горела от жара, плавящихся рыжих скал. Мои уши слышали крик белых птиц, исчезающих в бирюзовом небе. Я смотрел на золотую трубку. Подарочек… Надо было послушать незнакомца и не смотреть в неё. Тут с полкило чистого золота. Продал бы, вернулся б домой. Но… Наше любопытство всегда губило нас. Мы утеряли Эдем из – за этого чувства. А теперь… Теперь уже поздно. Я всё – таки поверну Калейдоскоп. Уже не остановиться. Уставший официант принёс мне графинчик с водкой и чашку крепкого чёрного чая. Я вылил водку в стакан и залпом выпил. Залил холодный пожар горячим чаем и закурил. В моей руке пульсировал ритмом чужого сердца Калейдоскоп. И, не в силах больше терпеть, я повернул золотую трубку и поднёс её к глазам…
… Вокзал. Шум человеческих голосов. Суета. Кто – то приезжает, кого – то провожают. Перрон в окурках и мятых бумажках. Носильщики со своими грязными тележками. Тётки с варёной картошкой и просроченным пивом. Типы с бегающими глазами. Замордованный мент в помятой форме. Хрип репродуктора. И над всем этим бесконечное голубое небо. На первый путь прибывает поезд. Мне надо, очень надо сесть на него. Я расталкиваю локтями других пассажиров, я рвусь к заветной двери вагона. Вот – открывается дверь вагона. Там так тепло и уютно. Мне надо туда! Проводник в чистенькой форме протягивает мне руку, просит предъявить билет. Я касаюсь рукой сердца. Там, в нагрудном кармане должен быть билет. Я точно знаю – он там! Но, моя рука нащупывает лишь горсть мелочи и смятую сигаретную пачку. Билета нет… я смотрю потерянно и жалко в глаза проводника. И вижу в этих глазах плавящиеся рыжие скалы и белых птиц, с пронзительным криком, падающих в чёрные волны ледяного океана. Я вижу – как пятна крови проступают на чистой и ухоженной ладони проводника. Я кричу. Мой крик перебивает шум вокзала. Но… Дверь вагона закрывается. Проводник добро и всепрощающе улыбается мне. Поезд отходит от перрона. Я сползаю, ухватившись за столб, на заплёванный перрон. Я уже не кричу, нет больше сил. Слёзы текут по лицу, и я задираю голову в бесконечно мудрое и далёкое небо. И среди чистых белых облаков я вижу дорогу, ведущую к рыжим оплавленным скалам. Дорогу, на которой меня ждет человек, умеющий ждать, прощать и любить…
« Кафе закрывается» — вернул меня в реальность голос официанта. Я оплатил счет и, посмотрев в его уставшее лицо, вдруг протянул ему Калейдоскоп. Я хлопнул его по плечу и вышел на улицу. Я шел по ночным улицам, под тяжелым и мокрым небом. Среди хлопьев снега мне виделось бирюзовое небо в всполохах молний. Я курил дешевую сигарету и думал. Думал о том – когда я же, наконец, встречусь с тем человеком, стоящим в рваном плаще среди плавящихся скал и ждущем меня…
Санкт – Петербург
Январь 2011г