Старая Антонина проснулась от шума в подъезде: незнакомые, приглушенные голоса, тяжелые шаги, какой-то стук- все настораживало, отгоняя сон. Опустив опухшие ноги и нащупав ими старые тапочки, Антонина тяжело поднялась и поплелась к двери. Затаив дыхание, прильнула к « глазку»: на площадке у соседней квартиры стояли люди в серо-голубых штанах и такого же цвета рубахах; женщина держала в руке красный чемоданчик; двое мужчин безуспешно толкали чуть приоткрытую дверь.
— Аккуратнее,- услышала Антонина,- по-видимому, это она лежит у двери. Наверное, успела открыть и упала.
— Интересно, жива? Или придется милицию вызывать,- равнодушно произнесла женщина, поглядывая на часы,- у нас еще вызов, люди ждут.
Она оглядела подъезд, освещенный тусклой лампочкой.
— Может к соседям постучимся? Помогут!
— Не надо, Елена Сергеевна,- произнес один из мужчин, в очередной раз надавливая на дверь и пытаясь пролезть в образовавшуюся щель,- сейчас еще поднажмем- и все ладненько будет.
У Антонины от долгого напряжения заслезился глаз. Она отпрянула от « глазка».
« Помирает, змея подколодная.- удовлетворенно подумала Антонина, вытирая глаз рукавом старой застиранной ночной рубашки,- А кричала, что меня переживет!»
Она снова прильнула к « глазку», но на площадке уже никого не было. Дверь соседней квартиры была прикрыта, перед ней, жалобно мяукая, сидел кот.
« Чтоб тебе сдохнуть!- пожелала Антонина то ли соседке, то ли коту и, устав стоять на больных ногах, опустилась на прохладный линолеум, прижавшись ухом к двери. Ждать пришлось долго. Наконец, в подъезде снова послышался шум.
— Смотрите, какая красавица,- услышала Антонина,- ну что, иди к своей хозяйке. Хоть ты рядом с ней побудь.
« Это кот,- про себя поправила Антонина, прислушиваясь к голосам,- кот Борька».
— А может, все же соседей разбудим. Не оставлять же старуху одну… Нет, надо было уговорить ее!
— Времени нет всех уговаривать, поехали, у нас еще вызовы.
Голоса отдалялись. Потом во дворе заработал мотор, послышался шум отъезжающей машины. Тяжело поднявшись, Антонина поплелась к кровати. « И чего это Надька в больницу ехать не хочет,- промелькнула в голове мысль,- ждет, что ее корова прибежит за ней ухаживать? Прибежит она, как же! Сколько же ее у матери видно не было? Кажется, на Новый год приходила, так тому уже месяцев семь будет!»
Она прилегла на кровать и закрыла глаза. Чувства удовлетворения Антонина больше не испытывала. Его место заняли боль и тоска по прошлому, когда они с Надей,молодые и красивые, мечтали о счастье и были полны надежд и планов. Жизнь распорядилась по-своему, сделав их непримиримыми соперницами лет сорок назад и начисто перечеркнув надежды на счастье…
— Тонька!!! То-онь, выходи-и!!
Звонкий голос вспугнул сон, заставил широко распахнуть глаза. Часы на стене показывали половину восьмого утра .
« Опоздала!- пронеслось в голове,- Не успеем!»
Тоня вскочила с постели и, как была в коротенькой рубашечке, выскочила на балкон.
— Тонь! Ну быстрее! Опоздаем же!- задрав голову Надя возмущенно смотрела на подругу, подпрыгивая от нетерпения на месте,- Да выходи же!
— Сейчас, минутку!- прокричала Тоня и, влетев в комнату, ловко стянула с себя ночнушку и потянулась за приготовленным с вечера платьем.
Торопливо застегивая пуговицы одной рукой, второй остервенело рванула расческой по спутавшимся за ночь кудряшкам и, схватив на ходу сумочку, выскочила за дверь.
Институт их встретил тишиной. Пустые коридоры гулко отражали стук каблучков по паркетному полу.
— Рано пришли ,- прошептала Надежда, как будто боялась вспугнуть царящую здесь тишину,- мы, наверное, первые.
— А ты торопила! Еще полчаса до занятий!
Затаив дыхание, они вошли в светлую аудиторию, которую два дня назад им, теперь уже первокурсникам, показала женщина-куратор.
— Зато первыми себе места выберем! Давай здесь, у окна, сядем!.
Затаив дыхание, Тоня смотрела на дверь. Даже Наде, с которой она дружила столько, сколько себя помнила, она не сказала главного: красивый, зеленоглазый парень, который сдавал вместе с ними экзамены, отыскав ее в толпе абитуриентов, выискивающих в длинных списках свои фамилии, и чуть дотронувшись до ее руки, сказал:
— Девушка, кажется, мы с вами попали в одну группу. Кстати, меня Сашей зовут.
И теперь, с интересом поглядывая на входящих в аудиторию , Тоня ждала, когда на пороге аудитории появится его высокая, немного долговязая фигура. Надя что-то радостно щебетала, но Тоня не прислушивалась к ее словам. Саши пока еще не было. Зато было много других знакомых и незнакомых лиц; и вот уже послышался смех, разговоры, и скоро аудиторию заполнил характерный для учебного заведения шум. Саша пришел почти последним. Он оглядел заполненную аудиторию и, улыбнувшись Тоне, сел за последний стол.
— То-оньк,- протянула удивленная Надя, заметив его улыбку и обращенный к подруге взгляд,- это он тебе, что ли? Ты его знаешь? Тонь, ну не красней, расскажи!
— Да нечего рассказывать! Знаю только, что Сашей зовут.
— Красивый!- одобрительно сказала Надя, оглядываясь назад,- Только, Тонька, смотри, красивые- они все ненадежные. Нам с тобой что-нибудь попроще надо.
Тоню покоробили ее слова насчет того, что « попроще», но она промолчала, понимая, что подруга права: она, девочка из рабочей семьи, вряд ли пришлась бы ко двору « интеллигентам», а Саша, по-видимому, был из таких. Однако в душе разливалась теплая волна, а сердце каждый раз замирало, когда она ловила на себе взгляд его зеленых глаз…
Старая Антонина вздохнула. Господи, как давно это было! Теперь уже и не верится, что она могла обманывать мать россказнями о заболевших подругах и о долгих сидениях в библиотеке. Неужели мать не чувствовала этой лжи? Или так верила своей дочке, что мысли не могла допустить об обмане? Но так или иначе, Тоня шла на любые хитрости, чтобы почаще уходить из дома и видеться с Сашей. Часто приходилось просить Надю, чтоб она подтвердила ее слова матери, если вдруг та что-то спросит. Наде не нравилась такая таинственность.
— Почему ты не скажешь обо всем родителям?- спрашивала она, когда Тоня заходила к ней в квартиру напротив.- Тетя Таня все поймет, я уверенна. Да и дядя Толя против не будет. Чего ты все хитришь, обманываешь?
— Нет,- качала головой Тоня,- пока еще не время. Попозже обязательно расскажу. Ну, Надечка, ну пожалуйста, чего тебе стоит! Если вдруг спросят- я конспекты пишу в библиотеке, хорошо?
Надя злилась, но отказать подруге не могла. Со временем Тоня стала замечать, что Саша начал прятать глаза в разговоре с ней, стал реже звонить, отговаривался нехваткой времени. Тоня пыталась поделиться с подругой своими переживаниями, но и Надя отдалилась от нее. Она расцвела и все время куда-то убегала.
— На свиданье пошла,- улыбаясь сказала Тоне как-то ее мать.- Ты, Тонечка, не знаешь, с кем это наша егоза встречаться начала? Вроде, кто-то из ваших, институтских.
А еще через несколько дней сама Надя, забежав вечером к подруге, агрессивно выпалила ей прямо с порога:
— Ты, Тонька, думай обо мне что хочешь, только Саша теперь со мной встречается. И мы скоро заявление в ЗАГС подадим! Так что, извини, подруга! Я ведь предупреждала: красивые-они ненадежные! Ты вот удержать его не смогла, а я уж постаралась. На втором месяце я! Так-то вот!..
На шумную свадьбу Тоня не пошла, сказавшись больной. Сидела у себя в комнате, выключив свет, и тихо плакала, сжимая зубами подушку, чтоб не дать волю крику, рвавшемуся наружу. Родители сидели у соседей за праздничным столом, и Тоня иногда слышала громкий голос отца, доносившийся сюда через тонкую панельную стену. Поздно вечером к Тоне зашла мать. Присев на кровать, она погладила отвернувшуюся к стене дочь по плечу.
— Ничего, Тонечка, все пройдет. Время лечит. Неужели ты думаешь, я не понимаю, чем ты больна? Потерпи, доченька. И у тебя будет в жизни счастье.
Но счастье к Тоне так и не пришло. Через год умерла мама. Отец ненадолго пережил ее, и Тоня осталась одна. С Надей и Сашей она почти не виделась: оба перешли на заочный, к родителям заходили редко, да Тоня и не искала этих встреч. Закончив институт, закрыла квартиру и уехала по распределению в один из отдаленных районов области.
Старая Антонина улыбнулась: перед глазами встал неясный образ мужчины с крепкими руками. Лица она уже не помнила, а вот его ладони, большие, мозолистые и в то же время теплые и нежные вспоминала часто. А ведь согласилась бы на его предложение и была бы семья: муж, дети, многочисленные родственники; было бы с кем посидеть за большим, дружным столом. Так нет же, не давали ей покоя знакомые зеленые глаза, обида и неуверенность наполняли сердце, не давая возможности оглядеться вокруг и увидеть другой, нежный, полный любви и заботы взгляд. Уехала, сбежала, боясь снова пережить предательство.
Дома ее ждала пустая квартира, а за стеной слышались постоянные скандалы и детский плач.
— Не повезло Наденьке,- как-то сказала ей соседка с верхнего этажа,- муж-то ее запил. Казалось бы, чего еще надо? Родители в деревню уехали, квартиру молодым оставили. Живи- не хочу! Дочушка такая красивая, здоровенькая растет! А счастья-то нет. Ну а ты-то, когда семьей обзаведешься? Не надоело одной-то ходить? Смотри, девка, пора уже. Годы пройдут- кому ты в старости нужна будешь!
О неприятностях в семье бывшей подруге Тоня слушала затаив дыхание.« Вот оно!- думала со злорадством,- Отольются тебе мои слезы!» Соседей своих она видела редко. С утра уходила на работу, возвращалась поздно. Если случайно сталкивалась с ними во дворе или в подъезде- проходила мимо даже не поздоровавшись. Однажды поздно вечером к ней постучалась Надя.
— Помоги, — попросила, пряча глаза,- Сашку домой затащить надо, одна я его не подниму по лестнице.
Надя исхудала; блестящие когда-то глаза потускнели, в уголках рта притаились морщинки. Тоня почувствовала вдруг какую-то непонятную, дикую радость.
— Ну что, взяла свое? Сама и тащи! Хватай покрепче, я-то тебе зачем! Это же твое добро! Ты же так за него боролась, подругу не пожалела, предала! А теперь помоги!?
Она громко захохотала, запрокинув голову, а потом, почувствовав набухающие на глазах слезы, резко захлопнула перед остолбеневшей Надеждой дверь. В эту ночь ей плохо спалось:
снился Сашка, их первый поцелуй на скамейке, а потом все пропала и она осталась одна на темной аллее парка. С тех пор в Тоне что-то изменилось. Обида сменилась злостью на Надю, которая испортила жизнь не только ей, но и тому, кого она продолжала любить. И если раньше Тоня делала вид,что не замечает соседей, теперь она испытывала необъяснимое желание унизить, досадить им.
— Что, Сашок,- говорила она при встрече с бывшим возлюбленным,- все пьешь? Довела тебя твоя благоверная? Сам такую жизнь себе выбрал, сам теперь и расхлебывай!
— А ты, Тонька, все злобствуешь! А хочешь, к тебе приду? Примешь?
— Да на что ты мне нужен такой! Побежал за Надькой, вот и живи теперь с ней, радуйся!
А увидев однажды Надю, тащившую тяжелые сумки по лестнице, сказала:
— Еще раз услышу ваши вопли , участкового вызову! Житья от вас нет. На весь подъезд голосите!
Старая Антонина вздохнула. Кажется, именно с этого дня началась между ними откровенная вражда. Они скандалили по любому поводу, собирая вокруг себя любопытных и обрастая сплетнями.
— Мужика не поделили,- смеялись соседи, наблюдая за постоянными перебранками двух женщин,- нашли из-за кого! Был бы хоть мужик, а то так, пьянь подзаборная.
Очередной грандиозный скандал произошел из-за кошки. У Антонины жила желтоглазая красавица Машка, серая, с темными пятнами по бокам и длинным пушистым хвостом. Подобрала ее Тоня как-то котенком, пожалела, взяла к себе. « Хоть не одна буду,-подумала тогда. Кошка выросла, гуляла по двору, спрыгивая из форточки сначала на подъездный козырек, а потом вниз, приносила котят, которых Тоня топила в ведре. Шли годы. На этот раз у Машки появился один, но крупный котенок. Прожил он всего несколько минут, да и Машка была так слаба, что Тоня опасалась потерять ее. А еще через несколько дней в подъезде раздался душераздирающий писк. Спустившись вниз, Тоня увидела небольшую коробку с котенком. Он еле двигался, тыкаясь слепой мордочкой в картон, а рядом сидела на корточках Надя и внимательно рассматривала его.
— Подбросил кто-то,- сказала она, увидев Тоню,- жалко! Ему, видно, денька два. Погибнет без кошки. Может возьмешь к себе? У Машки твоей молоко ведь есть, выкормит!
— Мне свои не нужны, буду я еще чужого выкармливать. А если так жалко,бери себе. Ты же любишь все подбирать, вот и пользуйся!
К удивлению Тони Надя никак не отреагировала на ее слова. Она гладила пальцем орущий непонятного цвета комочек и о чем-то сосредоточено думала. Тоня вернулась к себе, а вскоре писк прекратился. « Забрала Надька кота,- подумала Тоня укладываясь спать,- ну и дура, все равно не выкормит. И какие изверги выкинули? Лучше бы сразу утопили!».
Скоро Тоня заметила, что ее Машка стала где-то пропадать. Выскочит в форточку, а во дворе ее нет. Зря только Тоня ходила искать ее по всем кустам. Только к ночи кошка возвращалась и , устроившись уютным клубочком в ногах постели, спала до утра. Как-то Антонина увидела, как Машка выпрыгивала из соседской форточки сначала на козырек, а потом домой, к Антонине. Как фурия, ворвалась Тоня в соседнюю квартиру. Крики были слышны не только в подъезде, но и на улице, заставляя прохожих оглядываться и замедлять шаг, прислушиваясь к громким голосам.
— Сначала жениха увела, теперь вот Машку приманиваешь!- кричала Тоня наступая на оторопевшую от неожиданного вторжения Надю.- Не угомонишься никак! Все тебе мало!
— Да сдохнет же котенок,- пыталась оправдаться Надя,- посмотри, какой хорошенький! Глазки уже открылись. Скоро Машка перестанет его кормить, вот и не будет больше ходить сюда. Тоня, да ты человек или кто?
— Да чтоб вы все сдохли! Сколько можно кровь мою пить!
— Хватит!- Надя тоже перешла на крик,- Мы еще тебя переживем! Пошла вон из моего дома! Не хочешь, чтоб твоя кошка приходила сюда- запирай ее! А то ходит тут, загадила весь подъезд!
Послушать их крики собрались соседи.
— Да хватит тебе, Антонина! Ну что вы теперь из-за кошки вцепились? Проблем что ли мало! Ну пусть выкормит малыша, от тебя-то что уходит?
Соседская поддержка вдохновила Надю и еще больше разозлила Тоню. Обозленная, она ушла к себе, проклиная Надю и ее семейство.
Время летело быстро. Надина дочка выросла, рано вышла замуж и переехала к мужу на другой конец города, стараясь пореже бывать у родителей; еще лет через пять умер Сашка.
— Спился, а ведь молодой еще, на пенсию даже выйти не успел,- шушукались соседи,- теперь Надежда одна осталась. Дочь-то почти не появляется здесь.
— Да она всю жизнь одна была! Натерпелась баба! Вроде есть семья, а вроде бы и нет! Одни неприятности. Может, теперь хоть вздохнет посвободнее!
Тоня уже тоже была одна. Машки не стало года три назад. Проплакав весь день, темной ночью похоронила Тоня свою любимицу под кустом сирени, который рос под окнами. С тех пор не могла смотреть ни на одну кошку, только соседский кот притягивал ее взгляд. « Ты смотри, как заматерел,- думала она, глядя на пушистого черно-серого красавца,- а ведь мог бы и сдохнуть, если бы не моя Машка». В последние годы, после Сашиной смерти, их отношения с Надеждой стали более ровными: женщины просто, как и много лет назад, старались не сталкиваться, а при редких встречах молча проходили мимо, опустив глаза. Они постарели; лица и руки покрылись морщинами; обеих донимали многочисленные болезни. Но если Антонина еще пыталась держаться, несмотря на боли в ногах, то Надежда сдала совсем. Врачи стали частыми гостями в ее доме. А однажды Антонина услышала разговор соседей после очередного визита « Скорой» в квартиру напротив.
— Совсем Надя плоха стала. Давление, сердце… И куда дочь смотрит! Могла бы чаще у матери бывать! А то на рождение да на Новый год только и заходит. Надька говорит, звонками отделывается раз в месяц. О-хо-хо, вот расти детей, воспитывай, обучай, чтоб потом умирать одной! Ведь воды даже подать некому!
Антонина села на кровати: вот и сегодня Надьке опять плохо стало. Надо же, до дверей дошла и упала!.. Сейчас лежит , а рядом никого. Ей ли, Антонине, не знать,что значит быть одной… Только Борис, наверное, около нее. Хоть и кот, а за хозяйкой, как собачонка, всегда бегает и спит, наверное, вместе с ней в кровати,как ее Машка, в ногах укладывается.
Встав с постели, Антонина потянулась за халатом. Надо зайти! Что там врачи говорили? Соседей бы надо разбудить! Да что будить, когда она, Тоня, и так не спит! Не оставлять же человека одного! Мало ли чего в жизни случается! Все обиды помнить- жизни не хватит!
Закрыв на ключ квартиру, Антонина подошла к соседней двери. Тихонько толкнула ее и, пройдя темный коридор, увидела в комнате тусклый свет ночника.
— Это я, Надь,- проговорила почти шепотом и, подойдя к кровати, увидела полные слез глаза,- я посижу с тобой, подруга. Ночь долгая, а в темноте одной, сама знаешь, неуютно.
Она погладила рукой худое плечо, не прикрытое одеялом.
— Ничего, все будет хорошо. Ты только потерпи, слышишь! И не вздумай оставлять меня одну! Рано нам с тобой еще уходить, Наденька! Все хорошо будет!
Борька спрыгнул с постели, уступая Антонине место, и, устроившись в кресле, заурчал, щуря на них свои большие зеленые глаза.