Через неделю Косте с друзьями поручили охранять двух пленных. Пленные, по всей видимости, были очень ценными. Солдат для их охраны отбирали лучших, а в основном охранниками пленных поставили прапоров.
Пленных захватили в полуразрушенном здании правительства Чечни, в чеченском белом доме. Он был основательно разрушен во время штурма, везде валялись, либо торчали из стен неразорвавшиеся снаряды, гранаты, мины. Всюду стояли растяжки, оставленные, как боевиками, так и российскими солдатами.
По линии контрразведки прошла информация. В одной из комнат здания хранятся важные документы, связанные с нефтью, добываемой в республике.
Где именно они находятся, контрразведчики не знают. Но знают, что подготовлена группа боевиков, которая должна забрать эти документы.
Чекисты знали, что группа пойдет забирать их в ближайшие дни. Несколько групп спецназа сидели в засаде в здании и ждали группу чеченцев.
В итоге поймали двух мужчин: чеченца лет сорока и молодого русского парня.
Ночью под утро Костю с Кистенем разбудил Штырь.
— Пойдете со мной. Возьмите Стечкин и Акс –
Костя и Кистень поняли, что вопросов задавать не надо. Шли долго какими-то дальними, окольными тропами. Прошли расположение вертолетчиков, соседней части, наконец, дошли.
Остановились у нежилого домика. Он стоял темный и пустой на полянке в окружении деревьев. Зашли внутрь, комнатки маленькие, света нет, только в одной комнате без окон коптит свеча.
Капитан зашел в освещенную комнату. Костя встал на пороге. Пригляделся, увидел в комнате, стояли трое мужчин в форме. На полу лежало и корчилось тело. «Дух пленный» понял Костя.
В левом углу комнатки стоял стол на нем свеча, командирская сумка, исписанные листы, ручка и армейский телефон. Возле стола стоял табурет и рядом с корчившимся телом лежал такой же опрокинутый на пол.
Где, то рядом послышались всхлипы и плач. Кистень толкнул Костю локтем и показал на проем входа в расположенную рядом такую же комнатку. Там на полу виднелся силуэт тела человека, именно этот силуэт и плакал, что-то бормоча себе под нос.
«Вот он и второй пленник» дошло до Кости. Мужчины в комнате негромко переговаривались между собой. Корчившееся тело, наконец, задышало, видимо перед приходом духа ударили в область печени или солнечного сплетения и он не мог сделать вдох. Пленнику приказали сесть, и он, с трудом приняв сидячее положение, сидел на полу, сжавшись и ожидая удара.
— Ну? – обратился к духу, крепкий широкоплечий мужчина, с усами и побритой наголо головой. Усы были длинные и, пройдя над верхней губой, немного свисали вниз.
— Да меня Дудаевцы расстрелять хотели. Война началась, я по городу хожу везде смотрю, интересно же. Меня ваши – начал говорить лежащий на полу дух и осекся – солдаты поймали, расстрелять хотели. Потом Дудаевцы поймали ты, говорят, шпион русский мы тебя расстреляем. С меня какой воин я маленький, слабый, здоровье всё в зоне оставил, я и стрелять то не умею, я в стройбате служил, я с русскими дружил, на севере работал –
Из угла комнаты раздался другой голос, там стоял высокий мужчина с узкими плечами, с заметным, таким остреньким животиком. Его тонкая женская рука, которой он опирался о стол, была освещена светом свечи.
Голос был едким, раздражающим и каким-то сверлящим мозг, вызывающим тревогу и беспокойство.
— Ты Алик не просто солдат, ты на самом переднем крае воюешь, ты разведчик Алик, а разведчик всегда вне законов, даже военных – спокойно, но неприятно говорил мужчина и вдруг повысил голос, добавил в него ярость
— Или ты не Алик? Кто ты? Как связь держите? Что ты дальше должен был сделать? Куда отнести? –
— На рынке ребятам отдать – съежившись в ожидании ударов, выпалил Алик.
— Алик ты же говорил, что случайно, так просто зашел в здание, а что ты должен был отдать Алик?-
— Да мне ребята сказали …. «Можно гранат, патронов насобирать в Белом доме и продать, хоть и мало денег дадут, но ….. – не договорил чеченец.
Широкоплечий ударил его носком армейского ботинка в область почки. Алика опять скрючило, и он упал набок.
Услышав имя чеченца Костя вспомнил детство. Строителей из Чечни. На лето из автономной тогда республики в родное село Кости приезжали чеченцы, ингуши они строили, дома для колхозников, фермы для колхозных коров. С местными жили мирно.
У чеченцев был молоденький парнишка шестнадцати лет, звали Алик. Он подружился с местными парнями, и они вместе весенними вечерами. Игрались, упражнялись в искусстве ударов ногами в прыжке. Тогда карате было легендой, этаким спортом-тайной и пацанята, разбежавшись, прыгали и старались выбить ногой бревно из стены старой, сгнившей колхозной молоканки.
Костя разглядел третьего. Тот был какой-то серенький, средненький, стоял молча. Поманил к себе рукой Штыря, что-то прошептал ему на ухо.
Капитан подошел к Косте, показал на телефон.
— Один конец провода, к уху, второй к руке –
Костя, было, шагнул к телефону, но остановился, задумался.
— А как крепить? – спросил он.
-Булавкой ухо проткнул, застегнул, на руке вот здесь – показал Штырь на своей руке место между указательным и большим пальцем.
Костя взял конец провода, нашел булавку, расстегнул её, подошел к пленному, тот почувствовал его приближение, напрягся, съежился, втянул голову в плечи, думая, что его опять будут бить.
— Сядь – стараясь говорить жестче, грубее и безжалостнее, скомандовал Костя. Алик начал пытаться сесть и, то ли и вправду это тяжело было сделать, со связанными за спиной руками, и связанными ногами, то ли предполагал, что, когда он сядет, ему станет еще хуже, и хоть как-то пытался оттянуть время прихода боли.
— Давай садись мразь – Костя пнул пленного носком в бедро, он старался возбудить в себе ненависть к чеченцу, вспоминая о Буденновске, об издевательствах чеченцев над русскими пленными, хотел настроить себя так, чтобы бить и пытать пленного, не испытывая жалости и вообще эмоций, как учил Сэм.
Алик, наконец, сел. Штырь вышел из комнаты и, подойдя к Кистеню, стал, что-то говорить ему, потом вышел из домика. Мужчины в комнате подошли к столику с телефоном и Серенький, что-то негромко объяснял им.
Костя нащупал ухо пленного, тот совсем сжался, стремясь, превратится в точку. Приблизил острый конец к хрящу уха, резко проткнул, застегнул.
Алик по-бабьи ойкнул. Проткнуть руку оказалось намного сложнее, чеченец сжимал пальцы, орал, булавка гнулась. В конце концов, с помощью широкоплечего удалось проткнуть и застегнуть булавку.
Допрос продолжился.
— Будешь крутить ручку, когда я скажу – распорядился высокий.
— Ну, че Алик, вот тебе для пробы новые ощущения, подумай – обратился Высокий к пленному, и кивнул Косте. Тот крутанул ручку, Алик забился в судорогах.
— Хватит – остановил Костю, Высокий. Алик судорожно дышал.
— Давай Алик не мучь себя, твой друг всё рассказал, дополни его рассказ – высокий замолчал, ожидая.
Серенький отодвинул Костю, прошел в соседнюю комнату. Коротко и каким-то мягким, маслёным голосом сказал, что-то второму пленнику. Тот начал громко, так, что бы было слышно Алику, и всем кто был рядом, рассказывать
— Мне сказали, сходишь с человеком, слушайся его он из спецназа Масхадова, серьезный, всё, что скажет, делай –
— Алик ну друг твой тебя сдал – мягко лениво, уставшим голосом, заговорил высокий.
Широкоплечий подскочил, захрипел, пытаясь изобразить бешенство
— Ты сука все сейчас расскажешь, я майор из рижского ОМОНа, мы еще тогда начали мразь уничтожать, мы сами по себе воюем, нам ничего не надо, я тебя, щас резать на куски стану, медленно и основательно, ты о смерти мечтать станешь –
И майор «рижского ОМОНа» вытащил откуда-то, то ли шило, то ли отвертку и воткнул её в бедро пленного.
Тот запричитал, заойкал, скрючился весь, стремясь приблизиться к проткнутому бедру.
Все замолчали, стали ждать, когда пленный придет в себя, и ему можно будет задавать вопросы.
— Ну, че ты мучаешь себя? Вон друг твой скоро поест, попьет, руки ему развяжем – заговорил высокий.
— А что мне делать то было, наши взяли, говорят. Ты шпион русский, расстреляем тебя, я и сказал я с вами пойду, возьмите меня. Потом, после Грозного. Масхадов вызвал, ты говорит, друзей легко заводишь, везде бегаешь, никто тебя не пугается, и отправил меня в Грозный в менты поступать. А потом они меня больше не трогали, вот в первый раз послали, заберешь и отдашь, сказали – Алик отошел от боли и испуга и стал думать, как бы сказать поменьше.
— Молодец с почином тебя – похвалил высокий. Серенький поманил его к себе, что-то пошептал на ухо. Тот закивал головой.
— Отдохни пока Алик, по вспоминай о заданиях –
Троица вышла из домика, Высокий отозвал Костю и Кистеня и начал их инструктировать.
— Спать не давайте, задавайте вопросы, бейте, телефоном пытайте, чтоб он не расслабился ни на минуту, думать не давайте. Мы скоро придем, не спали совсем –
Наступило утро. Алика стало клонить в сон. Кистень с Костей стояли вокруг него и выполняли указания высокого.
— Ребята дайте закурить? – попросил чеченец.
— Говорить будешь, когда тебя спросят сука – жестко сказал Костя.
— Ребята да у меня столько друзей было русских, в Союзе все народы братья были – Парни молчали, пленный решил, раз молчат, можно продолжать
— Ребята вы мне помогите, ну, что раз чечен, значит не человек, я вам подарков надарю в России богатыми будете, дайте закурить – пытался установить отношения чеченец,
— Щас дам – решительно сказал Костя подошел и зло пнул, пленного в печень. А тот действительно поверил, что ему дадут закурить, даже не съежился, когда к нему подошел Костя.
От удара Алик опять скрючился, не мог вдохнуть некоторое время, потом задышал.
— Ты че думаешь, вы будете над нашими издеваться, роддома захватывать, а с вами цацкаться будут – начал объяснять пленному, за что он бьет его Костя.
Кистень подошел к телефону, как шаловливый ребенок крутанул ручку, пленный забился в судорогах.
— Смотрика больно ему –
Пленный отошел от тока, опять заговорил
— Я не был в Буденновске, и дудаевцы не все над солдатами издеваются – не договорил.
Костя решил попробовать попытать его по другому. Он наклонился и стал крутить и давить вниз и из стороны в сторону торчащее из бедра пленного шило.
Пленный орал, и извивался. Костя стал прислушиваться к себе, пытаясь понять, что он чувствует. Внутри пустота и всё, ни злости, ни гнева, ничего. Усталая безразличная пустота. Нет злости и желания мстить чечену за не им замученных русских, и как не пытался завести себя Костя ничего у него не получалось.
Бить и пытать может, но от этого, словно свою энергию и силу теряет, пустеет внутри, чувства как пустыня, прохладная, не жарко, не холодно, не растет ничего, ни солнца, ни луны не светит.
Алик стал засыпать, не смотря на вопросы и пинки. От него уже давно воняло, он видимо уже не раз сходил под себя. Парням он надоел, и они ушли в другую комнату.
Зашли стали рассматривать русского. Молодой смазливый парень с вьющимися светлыми волосами. На глазах повязка, как и у чеченца. Он сидел на полу. Уже не плакал.
— Рассказывай, как ты до такой жизни докатился? – совершенно неподходящим тоном спросил его Кистень.
Тот заерзал, боясь, что его начнут снова бить.
— Я же все рассказал – испуганно ответил он.
— Ты расскажи, как на духов стал работать, сколько наших убил? – продолжал расспрашивать его Кистень.
— Я никого не убил, я стирал, есть готовил, в город ходил – выпалил, остановился, понял, что бить не будут, быстро затараторил.
— Я в Грозном сидел. Перед войной меня выпустили, говорят, пойдем с нами. После войны примешь мусульманство, женим тебя, дом дадим, или ты нам не друг? Может ты, к русским хочешь пойти? Ну, куда бы я делся. Трех пацанов зарезали русских прямо днем, в центре города, потому что они плохо Чечню славили, тихо кричали –
— И че ты никого не убил? – настаивал Кистень.
Пленный понял этим можно врать.
— Пацаны да я сам себя за пидараса считаю, я боюсь их, они столько пленных при мне зарезали, издевались. На коне скачет, а пленный перед ним бежит в гору, чечен его бичом гонит. Двух поставят, приседать заставят, кто первый упал, того режут, второй с другим и так далее –
Костя с Кистенем слушали рассказы пленного, через некоторое время их поменяли.
На следующую смену они заступили солнечным днем. Их довели до домика короткой дорогой, ночью Штырь, наверное, специально водил их окольными путями.
Когда дошли Костя увидел, что меняют они Сакуру и еще одного прапора.
Костя зашел в комнату к чеченцу, в нос сразу ударил запах мочи, дерьма и пота с кровью. И еще табачного дыма, Костя посмотрел, увидел на полу рядом с пленным окурок.
— Ты че курил? – спросил он пленного.
— Спасибо ребята, спасибо – не поняв, что это уже другие, начал говорить пленный.
Костя пошел в другую комнату. Подошел к Игорю.
— Ты прикинь, Сакура ему курить дал – сказал Костя.
— Да ты че? Опять залет у прапора – согласился с Костей тот.
— Игорь че ты залет, не залет, а косяк, да он может с ним общий язык найдет, они ж оба чурки, помнишь, че он нам предлагал – опять начал Костя настраивать себя против прапора.
К домику подошли двое. Парни знали одного из них. Это был офицер соседней части. Он в самом начале войны попал в плен к боевикам. Их группа проводила операцию в горах и пыталась уйти от преследующих её боевиков. Однако силы были на приделе.
Группа заняла круговую оборону, и командир стал запрашивать «вертушку» для эвакуации группы. Но какой-то генерал очень просто решил судьбу солдат.
— Они же спецназ сами справятся — сказал он.
Положение стало критическим, много обмороженных, раненые, боеприпасы заканчиваются, пищевые пайки на исходе. Боевики предлагают сдаться, обещая, уважительное отношение и сытый, спокойный плен.
Командир принимает решение сдаться. И тут начинается ад. Пленных избивают, насилуют, калечат. Потом их меняют на боевиков.
И вот один из офицеров той злополучной группы с кем-то другим, одетым в такую же военную форму, но незнакомым парням, подошел к домику, в котором содержались пленные.
Когда Костя, смотрел на бывшего чеченского пленника, он поражался, тому, насколько старым, не соответствующим своему возрасту тот выглядел. Они с Костей были одногодки, а выглядел этот двадцати трехлетний парень после плена на сорок лет.
Он был весь как бы измятый, пожульканный , опустошенный, безразличный и обессиленный. Костя считал, что после такого человек должен, воевать, беспощадно убивая врагов, чтобы отомстить за плен, за унижения, за позор и боль.
Но бывший пленник выглядел подавленным, у него было выражение лица и фигуры, такое, какое видел Костя у русских встреченных его группой во время операции в Грозном.
Русские в Грозном выглядели и вели себя как покоренные рабы, признавшие свое рабство, смирившиеся с ним. Они, выслушав, что говорят им чеченские подростки, покорно подходили к БТРам с солдатами и начинали выпытывать у тех, зачем они здесь стоят, какая у них задача.
В общем, исполняли роль чеченских шпионов.
Похожее выражение глаз было и у этого несчастного человека. Они, подойдя к Косте с Игорем, поздоровались. Спросили
— Охраняете супостатов? –
— Да присматриваем – ответил Игорь, Костя кивнул.
— Нормально себя ведут, не угрожают? – спросил бывший пленник.
— В смысле угрожают? – не понял вопроса Кистень.
— Ну … они могут. Че колятся? Сливают информацию? – продолжал бывший пленник.
— А куда они денутся? – хмуро ответил Костя.
— А вы, в каком году закончили в Рязани еще? – спросил второй пришедший.
Костя вопрос не сразу понял, а Кистень ответил
— Нет, мы не с Рязани –
— Ну, вы же офицеры. Уже в Сибири закончили –
Факультет спецназа сначала находился в Рязани, а потом его перевели в один из сибирских городов.
Кистень довольно заулыбался, ему понравилось, что их приняли за офицеров.
Они с Костей и в самом деле были больше похожи на молоденьких летех, чем на недокормленных и зашуганных срочников.
Крепкие фигуры, грамотная речь, уверенный взгляд. Все это ввело соседей в заблуждение. Они слышали, что пленников охраняют только офицеры и прапорщики.
— Да не мы срочники – ответил Кистень, ответил так с улыбочкой, с позой, что спрашивавшие, решили точно офицеры шифруются.
— Надо же да же не контрактники – съязвил незнакомый.
— Че пацаны духи лютые, фанатики? –
— Да не, один русский восемнадцать лет, плачет к сестре просится, а второй чечен мелкий, чуть живой – ответил Кистень.
— Слушай ну чечены они же упертые молчат хоть, что ты им – непринужденно интересовался бывший пленник.
— Да ну всё говорит, что знает, перед болью все равны – ответил Костя.
— Я пацаны зайду к ним без свидетелей? – попросил бывший пленник.
Костя понял, мстить будет жестко, обрадовался за него, значит внешний вид обманчивый, значит, не сломался парень.
— Ты только не переборщи, смотри, нам отвечать – сказал он.
Кистень стал подсказывать
— Там телефон …. Током можно. В ноге шило сломанное, в левой, пнешь туда эффект хороший –
— Да я так в глаза хочу посмотреть –
— Там темно глаз не видно –
Бывший пленник зашел в домик. Второй пришедший стоял, говорил с парнями.
— Это пацаны золото дешево не нужно? –
-Да лаве нету, где взять? – честно сказал Костя.
Незнакомый заулыбался, он не верил, что парни срочники.
— Понял это вам не интересно. Могу предложить более интересный товар – он выдержал паузу.
Кистень спросил
-Че за товар? –
— Самый редкий на войне, жены, подруги дома ждут? Могу девочек подогнать – выложил незнакомый.
— Чеченки? Интересное предложение – заинтересовался Кистень.
— Че правда Чеченки? – Костя тоже проявил внимание к предложению незнакомого.
— Не Чеченок сложно у вас бабок не хватит. Да вам какая разница? Или думаете у Чеченок поперек? –
— Не, ну прикольно, чеченок потрахать? В Грозном видишь городских, классные . Деревенские, конечно не очень – рассуждал Костя.
— Не пацаны с чеченками напряг, а русских можно, хотите? –
— А че стоят? –
Незнакомый подошел к Кистеню негромко сказал, Костя не расслышал сумму.
Кистень ответил
— Не братан у нас с Костяном таких бабок нет –
— Ну, может, скажешь кому. Меня через него найдете – закончил коммерческие разговоры Незнакомый.
А бывший пленник в это время стоял рядом с лежащим чеченцем. Наклонился к нему, сказал
— Рамзан просил передать терпи, молчи. Он тебя вытащит. Пакет у них? –
Тот некоторое время молчал, соображая, он уже был настолько измучен, истощен, что сказанное доходило до него с опозданием, и он начинал путать сон и реальность.
— Пакет у них, я молчу, русский всё рассказывает, я молчу – еще раз сказал он. На самом деле он уже рассказал многое. Пока хватало сил, он молчал, потом рассказывал, потом опять пытался молчать, потом юлить, потом опять говорил правду.
Бывший пленник вышел. Подошел к разговаривавшим, Кистень спросил
— Что отвел душу? Он хоть живой там? –
Бывший пленник, как-то странно потупившись, промолчал, улыбнулся.
Костя незаметно дернул друга за руку, мужик столько горя хапнул, а Игорь лезет к нему, травмирует.
Парни попрощались. Кистень сказал Косте
— Ну, че на телок чеченских будем бабки искать? –
— А где их искать? – удивился не предприимчивый Костя.
— Пойдем лучше посмотрим, как дух, а то мало ли, что –
Парни зашли, стали рассматривать пленного.
— Вроде все также – резюмировал Кистень.
— Пацаны, пацаны – стал звать их молодой пленник.
— Пойдем, слышь, зовет –
— Че хотел –
— Кто приходил? – спросил молодой.
— Тебе, то что? – удивляясь такой наглости, спросил Кистень.
— У меня пацаны слух хороший. Он что-то шептался с Аликом – трясясь от возбуждения, а может от страха сказал молодой.
— Пацаны поговорите с начальством. Пусть меня в Пятигорск увезут у меня сестра там, поговорите, мне нельзя здесь оставаться, они меня убьют, помогите пацаны, помогите! – и молодой пленник заплакал, он весь трясся и рыдал.
В домик зашел Высокий. Парни теперь были уверенны это следователь. Он начал допрашивать Алика. Костя стоял в той же комнате. Он слушал, иногда, выполняя приказ Высокого, взбадривал духа током.
Тот рассказывал, отвечая, почти на все вопросы, было видно, что он не может больше, не то, что терпеть, а просто контролировать себя.
— Кто командиры групп в спецназе вашем? –
— Я у Висаева в группе был, у него пленных много в селе родном. Их четверо братьев. Он старший, не давал издеваться над солдатами пленными, приедет в село меня брал с собой, видит младший на коне в гору гонит пленных, кричит на него, коня отберет. Говорит «они срочники их никто не спрашивал», но его самого не все уважают, он в афгане своих мусульман убивал, он с афганцами не хочет вместе воевать, не любит их –
— Стой не отвлекайся. Еще фамилии командиров –
— Хамзата все уважают, он в Буденновске был –
— А ты был? –
— Нет, я раньше туда ездил, ребят предупредить. Чтоб уехали оттуда? –
— Так ты организатор, получается, новые штрихи к образу, Так что Буденновск изначально был объектом теракта? –
— Не понял –
— Сразу хотели Буденновск захватить или дальше ехали? —
— В Буденновск ехали, но хотели дальше –
— Кто вас обучал? Инструктор кто? –
— Сначала от Гелаева приезжал, но он так Карате-шмарате, а потом русский, его Висаев по Афгану знает, тот стрелять учил, мины ставить, засады, только его афганцы зарезали, Висаев ругался, потом –
— Оружие откуда? –
— Оружия сначала мало было, потом из России прилетит самолет, половина вам оружия, половина нам, мы у мертвых солдат автоматы находили из одной партии, по номерам смотрели –
— Так, ты, получается, по личным распоряжениям Масхадова работал? –
— В Буденновск, в Грозный ездил, на встрече с Аушевым был? –
— Так че молчал, и о чем разговаривали? –
— Я рядом не стоял, не слышал, рассказывали, Дудаев говорит, вы нас в той войне с царем бросили, ингуши не воевали тогда с русскими. Аушев говорит, я вам помогу братья. Пусть раненые приезжают, из Калмыкии баранину пообещал, потом гашиш курили –
— Что они наркоманы? –
— Не, они гашиш курили, Дудаев говорят, часто стал курить –
— Ну, ты молодец Алик, сейчас тебя покормят, обещай, что хорошо вести себя будешь, тогда своими руками поешь –
— Спасибо я уже даже сидеть не могу –
Принесли еду. Русского уже кормили не первый раз. В первый раз Кистень поил его чаем, держа котелок в своих руках и поднеся его ко рту пленника, аккуратно вливал содержимое в рот.
В этот момент зашел майор Баталин, он как увидел, что Кистень поит духа, со всей мощи пнул, ногой по котелку, Кистень едва успел отдернуть руки, чай разлился, котелок, ударил молодого по зубам, разбил губы.
Майор продолжил, в остервенении бить пленника, он пинал его и кричал
— Да на хрена вы его поите, вы, что ебнулись, он таких же как вы парнишек убивал, а вы его поите, он хуже того –
Майор вышел в раздраженном, разгневанном состоянии.
А теперь принесли кашу чечену. Следователь замер, задумался, стоит ли ему, как он пообещал развязывать пленнику руки, не погорячился ли он, но видимо, ему было стыдно отказаться от своих слов, и он сказал
— Алик только не дури, не вздумай, пистолет будет затылком твоим любоваться не забывай –
И обратился к Косте и Кистеню
— Ты развязывай, ты под прицелом держи, помните ему терять нечего, это очень опасный человек! –
Костя увидел, что у следователя трясутся руки.
— Неужели такой опасный? — подумал он.
И напрягся, хотя пленник и так выглядел очень тщедушно, а после плена и вообще чуть живым, еще в ноге шило (нога распухла, и уже пахло гноем)
Кистень посадил пленника, Костя навел пистолет в затылок он стоял сзади. Игорь начал развязывать руки. Костя подумал.
-Хоть бы дернулся, щас бы завалить его –
Страха, испуга не было, опять появился непонятно откуда азарт и жгучее желание убить.
— Может вальнуть. Он уже всё рассказал, куда его теперь, давай, тебя не накажут, ну в худшем случае пожурят, а то и похвалят – зашептал, застарался чей-то чужой не Костин голос.
Костя был не против. Азарт скрыл ранешнюю боль, и заполнил, жгущим толкающим на убийство огнем, образовавшуюся после участия в пытках пустоту.
Но пленник даже ел, то с трудом, глотал жадно, а подносил ко рту руку тяжело, медленно, неуверенно, рука тряслась. Он пытался помочь второй, было такое ощущение, что руки его не слушались.
— Может от тока – подумал Костя.
Закончили кормить. Костя вспомнил о приходивших соседях, и стал думать, сказать, не сказать следователю. Решил
— Бред, а скажу и себя с Кистенем подставлю и мужиков –
Смену достояли и всё, пока дошла очередь, некого стало охранять. Пленников поменяли на пленных солдат. Костя не видел. Но рассказывали, что русский плакал, кричал, ползал на коленях, просил его не отдавать чеченам, когда понял, что его решили поменять.