Вера никак не могла поменять старые деревянные окна на новые пластиковые. В её подъезде уже почти все поменяли. Старые окна остались только у неё, у старушки со второго этажа и у наркомана с пятого. Она планировала поставить новые окна этим летом, но… с деньгами, мягко говоря, получился полный пролет. Как говорится: «Кризис закончился и наступил полный стабилиздец». С финансами сейчас туго. А если точнее, то их просто нет. Пришлось замену окон отложить до лучших времен…
Итак, осмотрев три своих окна, она пришла к неутешительному выводу «если не менять – значит надо красить!» Ну, не зря же говорят, что наш человек славится умением находить выход из самых трудных ситуаций, но еще больше он славится своим умением находить туда вход. Это как раз о Вере. Оказалось, что приводить окна в порядок может только она. Если попросить её мужа, он заляпает краской стекла, стены, пол и потолок и напоследок, выпадет из окна, держась за кисточку и банку с краской. А у них как-никак четвертый этаж. С сыном приблизительно та же ситуация. Ну, не умеют они и всё. Да… хорошо ничего не уметь… Вот только вопрос, почему Вера не умеет, но делает и в процессе работы учится, а они нет? Ладно, проехали. Красить, так красить. Банку шпаклевки Вера купила, а всё остальное есть в наличии. Краски хватит еще на два капитальных ремонта и три косметических. А всё почему? Потому что она никогда не может рассчитать, сколько ей нужно стройматериалов для ремонта. И когда делали последний капитальный ремонт… лет этак надцать назад, она накупила всего столько… что теперь у неё всё есть! Это, как подарок судьбы. Потому что сейчас она бы не наскребла и на одну банку краски.
Я не знаю, какой конструкции в вашей квартире окна, а у Веры, самой что ни на есть препаскудной. Двойные рамы скручиваются между собой болтами. Полдня она провозилась именно с этими чертовыми болтами. Вооружилась кучей отверток: крестовидных и обычных, широких и узких, на длинной ручке и на короткой и прыгала вокруг каждого окна, меняя отвертки и нещадно матерясь. Отвертки соскальзывали с шапочек болтов и не хотели их откручивать. А те болты, которые поддавались, доходили до середины и застревали, не хотели дальше выкручиваться. Но, всё когда-то кончается и рамы наконец-то удалось раскрутить. Ободрав старую краску там, где она еще уцелела и, зашпаклевав щели между стеклами и рамой, Вера пошла на балкон за краской. Выудила из шкафчика банку зеленой краски, для покраски снаружи и банку белой, для покраски внутри. Посмотрела маркировки. ПФ115П. Годится. Быстросохнущая! Пара часов и краска сухая. Единственный её недостаток, страшно вонючая. Ладно, выветрится. Итак, покраску окон надо начинать снаружи. Вера минут десять трясла банку с зеленой краской, чтобы старая краска хорошо перемешалась. Потом поставила её на кухонный стол и поддела крышку большими ножницами. Крышка не то что бы легко открылась, а издав звук: «Пуф!», вылетела, как пробка из бутылки шампанского. Подлетела вверх и приземлилась прямо Верке на голову. Очевидно, на крышку тоже распространяется «закон бутерброда». Так как она упала намазанной поверхность вниз. То есть, крышка, измазанная зеленой краской, приземлилась на её белые волосы. Шик!!! Хорошо хоть сама краска из банки не рванула следом за крышкой прямо в физиономию. Пришлось оттирать волосы растворителем. Но, как она их не оттирала, а даже потом, после мытья головы волосы на темечке приобрели стойкий зеленоватый оттенок. Ну, сейчас цветом волос никого не удивишь и не шокируешь. Подумаешь, зеленая макушка. Походит с зеленой. Кому какое дело? Может быть так задумано! И вообще, это не на всю жизнь. В конце концов, отмоется! Но самое обидное, что Верка зря трясла банку с краской. Это мало что дало. Всё равно пришлось брать старый шпатель и тщательно перемешивать краску в банке еще минут десять.
Эх, если бы занимаясь ремонтом, заниматься только ремонтом. Но никто не отменял обед и ужин. Поэтому, параллельно с покраской окон надо еще и что-то приготовить покушать. Вера затолкала в духовку курицу. Поставила вариться рис. И отправилась красить окно в зале. Само окно красить не трудно. Самое трудное, покрасить откосы над окном и по бокам. Тут главное, не свалиться вниз. Стоишь ведь на подоконнике распахнутого настежь окна и ни за что не держишься. Потому что в одной руке банка с краской, а в другой кисточка. А четвертый этаж – это всё-таки высоко!
Как раз, когда Вера только собиралась приступить к выполнению этого опасного трюка, домой пришел сын со своей девочкой. Поздоровались и скрылись в его комнате. Включили компьютер и сели смотреть какой-то фильм.
-Эй, детвора, если я вдруг выпаду из окна, выключите рисовую кашу. Да, и еще курица в духовке жарится, — взбираясь на подоконник, прокричала Вера своим охламонам.
-Хорошо! – спокойно пообещал её сын.
Вот паразит, хоть бы предложил подстраховать и за ногу подержать, что ли? Уверенность, что с ней ничего не случится или безразличие? Потом, когда девочка уйдет, Вера обязательно проведет воспитательную работу! Нет, какие-то всё-таки они ненормальные сейчас. Безразличные ко всему, с недоразвитыми эмоциями, и вообще… мы были другими.
В окно Вера не выпала и откосы покрасила. Рис и курицу дети «досмотрели», то есть доварили, дожарили и выключили. Вера сбегала в кухню и проверила готовность. Всё нормально! Хоть это сделали и то спасибо! Есть отказались, заверив, что придут через пару часов и потом поедят. Набрали стопку каких-то дисков и ушли. Верка вернулась к окну. Осмотрела свою работу, оценивая качество, и перевела взгляд вниз, прикидывая расстояние до земли. То есть, а если бы пришлось лететь, сколько это метров? Ну, где-то метров двенадцать, не меньше… И тут её внимание привлек мужчина, ведущий за руку маленькую девочку. Они шли не по дорожке, где обычно ходят жильцы соседних домов, а пробирались между деревьями и кустами сирени в самую гущу зарослей. Девочку Вера сразу же узнала, а вот мужика, нет. Девочка с родителями живет в соседнем подъезде. Семья, как теперь принято говорить, неблагополучная. А говоря по-простому, родители ребенка конченые алкоголики. Деградированные идиоты. Они, то орут на весь двор и дерутся, то вдруг у обоих просыпается друг к другу неземная любовь и эти придурки начинают целоваться и обжиматься прямо во дворе, на глазах у всех жильцов. Короче, семья из тех, о ком говорят: «Они жили долго и счастливо и повесились на одной веревке». Ладно – это сейчас не важно. Куда этот тип ведет ребенка? Явно маньяк педофил! Тащит в самые дебри! Он уверен, что его никто не видит. Со всех сторон «джунгли» из деревьев, кустов и высокой травы. Но это «со сторон». Он не учел, что всё видно сверху.
-Эй, мужик, ты куда ребенка тащишь, козёл?! – высунувшись в открытое окно, заорала Верка во всю глотку.
Мужик резко присел, покрутил головой по сторонам, а потом поднял морду вверх и что-то пробурчал.
Черт, сейчас схватит ребенка в охапку и рванет куда-нибудь в подвал. Пока она сбежит вниз и оббежит дом, его и след простынет! Надо что-то делать! Вера схватила банку с краской. Тщательно прицелилась и запустила её в мужика. Хорошо, что она отлила краску из большой металлической банки в маленькую стеклянную пол-литровую. Оказалось, что пол-литровую банку не только удобно держать в руке, но еще и удобно метать! А метает Вера хорошо, почти так же, как и стреляет. А стреляет она, как тот охотник из анекдота. Пришел мужик с охоты и отдает жене застреленного большого зайца. Жена в восторге: «И как тебе удалось его убить?!» «Сам не пойму… Вообще-то я целился в удода, сидящего на дереве…» Так и Верка. Банка не попала в этого типа, но зато попала в дерево! Разлетелась на мелкие кусочки и облила краской мужика и ребенка. Дальше Вера не смотрела, а полетела вслед за банкой, только не из окна и вообще, другой траекторией. Пулей выскочила в коридор, с залетом на кухню. Схватила качалку для теста или как там правильно её называют, скалку. Выбежала в подъезд и поскакала через три ступеньки вниз. На уровне второго этажа, чуть не сбила с ног соседа Сашку, идущего вверх, и не сбавляя темпа, скомандовала ему: «За мной! Там педофил ребенка в кусты поволок!» Сосед без лишних слов присоединился, и они помчались вместе. Когда обогнули дом и подбегали к зарослям, Вера увидела убегающего мужчину. Он несся через детскую площадку в сторону почты. Мужик был сам, без ребенка.
-Сашка, вон он, догони и убей! – отдала она приказ таким голосом, что Сашка даже и не подумал возражать, а пустился в погоню. А Вера ринулась в кусты. Девочка стояла там же, где она видела её из окна пару минут назад. Малышка пыталась ручками стереть с розового платьица зеленую краску. Краска размазывалась. Девочка плакала, вытирала личико измазанными в краске ручонками и была вся зеленая, как маленький крокодильчик. Но самое главное, что живая! Только сейчас Верке в голову пришла мысль, от которой стало просто таки плохо. Она же могла попасть банкой с краской в малышку и убить её! Господи, вот же ненормальная! Хорошо, что всё обошлось! Вера осмотрела ребенка, не поранили ли её осколки банки. Убедилась, что нет, вздохнула с облегчением и, взяв девочку за ручку, перепачканную краской, вывела из зарослей на дорожку.
-Ты чего пошла за незнакомым дядькой, а? Что он тебе говорил? – остановившись, спросила она малышку.
— Он сказал, что покажет мне город, где живут куклы, мишки и зайки! – заулыбалась девочка.
-Дура! – ляпнула Верка шестилетнему ребенку. Тут же спохватилась и стала исправлять ситуацию. – Нельзя с чужими людьми никуда ходить. Ты знаешь, что этот дядька на самом деле настоящий людоед?! Он ворует маленьких девочек и мальчиков, убивает их и потом кушает! Вот если бы мы его не спугнули, он бы тебя съел!
-Нет, — серьезно возразила малышка. – Он не людоед. Он мне конфетки давал. Знаешь сколько?! Аж… — она подумала и показала Вере три пальчика. – Вот столько!
-Вот-вот. Людоеды так и поступают. Дают конфетки, печенье, мороженое, а потом заманивают в такое место, где никого нет, и съедают ребенка!
Да…, малышка, которая видит конфеты раз в год, да и то, если кто-то из соседей угостит…, за конфетку пойдет куда угодно. И тот, кто угостил, не может быть для неё плохим… И девочка для своего возраста явно какая-то глупая и недоразвитая. В шесть лет даже считать не умеет. Веркин сын в три года считал уже до десяти, а не показывал на пальцах, сколько ему дали конфет. Хотя, а что ждать от ребенка алкоголиков? Хорошо хоть вообще не дебилка…
Они всё еще беседовали, когда вернулся запыхавшийся Сашка.
-Не догнал, — отрапортовал он. – Наверное, проходными дворами ушел. Всё-таки расстояние между нами было очень большое.
-Жаль.
-Я по мобиле некоторым ребятам позвонил и изложил ситуацию. Сейчас они пацанов поднимут во всем микрорайоне, и будут искать мужика, обляпанного зеленой краской. Надежды на то что найдут, конечно мало, но, а вдруг!
-Может быть в милицию заявить?
-А толку? Ты его описать сможешь?
-Нет. Но ведь он весь в краске и пока не отмылся, по горячим следам…
-Да милиция приедет часа через три, если вообще приедет. Он сто раз успеет отмыться и переодеться. Ты лучше скажи, как будем эту зеленую мартышку отмывать? – глядя на девочку, покачал головой Сашка.
-Не знаю. У меня уже дома весь растворитель кончился. Может попробовать постным маслом?
-Я не мартышка, я девочка Оля! — возмутилась малышка.
-Ну, Оля, ты сейчас если не зеленая мартышка, значит зеленый крокодильчик, — засмеялся Сашка. — А чтобы ты опять превратилась в обычную девочку, тебя надо отмыть от краски. Так, пошли ко мне домой. У меня, по-моему, что-то из растворителей есть.
Они отправились к Сашке. Дверь открыла его жена Лариса.
-Ой, а что это с ребенком?! — глянув на малышку, перепугано спросила Лара.
-Маньяк затащил ребенка в кусты сирени, а Вера его спугнула, — объяснил Сашка.
-А зачем он её всю зеленой краской вымазал? – ахнула его жена. – Вот сволочь!!!
-Краской это не он её вымазал, а Верка!
-А зачем?!
-Вот, елки-палки, объясняй, а я пока растворитель поищу, — отмахнулся Сашка и принялся рыться в кладовке. Извлек какую-то банку с голубой жидкостью и повел ребенка на балкон оттирать от краски. А Вера пока рассказала Ларисе, как всё было.
-Ой, какой кошмар! – ужаснулась Лара. – Его надо обязательно найти! Такие гады не раскаиваются, не исправляются и не перевоспитываются. Хорошо, ты его здесь спугнула. А в другом месте не окажется такой вот Веры и всё! Этих нелюдей даже в тюрьму сажать не надо. Их надо убивать на месте.
-Согласна. Но сомневаюсь я, что удастся его найти. Разве что случайно…
Не смотря на то, что Сашка закрыл дверь на балкон, в квартире тут же завоняло ацетоном. Оттирал он Олю минут десять, после чего привел с балкона относительно чистого ребенка.
-Всё, девочки, теперь вымойте её в ванной и поищите, во что одеть. Платье я испортил окончательно. Потер его растворителем, а оно из какой-то синтетики и сразу всё полезло. Одни дырки…, — Сашка протянул скукоженную дырявую и грязную розово-зеленую тряпку.
Оля глянула на то, что недавно было её платьем, и заревела во всю глотку.
-Мамка меня убьет! Мамка убьет!…Это же тетя Нэла подарила… — причитала девочка, размазывая слезы и сопли.
-Точно убьет. У неё же не родители, а монстры! – пробурчала себе под нос Лариса. — Вот, черт побери! И во что её одеть, если у меня нет таких маленьких детских вещей? Вера, у тебя что-нибудь найдется?
-Откуда? У меня же нет девочек. У меня сын и притом, взрослый.
-Так, одна купает ребенка, а другая идет на «секонд хенд» и там что-нибудь покупает! – подал идею Сашка.
-Саша, может быть ты и сходишь? – взмолилась Верка. — Я в старых шортах и вся в краске. Это надо бежать домой, приводить себя в порядок, а потом идти в магазин. А ты еще даже в домашнее не переодевался. Возьми с собой испорченное платье и подбери такое же по размеру.
-Не пойду! – уперся Сашка. – Я вообще на «секонде» ничего не покупаю!
-Но идея-то твоя! – возмутилась Верка.
-Ладно, иди, купай ребенка, а я сбегаю, — предложила Вере Лариса. – Его действительно и на аркане не затащишь в «секонд хэнд».
-Я тогда пошла с малышкой к себе домой. Кстати, у меня даже дверь не заперта. Бросила квартиру открытой, — вспомнила Вера.
-Можешь здесь, можешь у себя. Как тебе удобно, — не стала спорить Лара. Взяла испорченное платьице, деньги и побежала в магазин, который находился, кстати, недалеко. Всего через два дома от этого.
Вера тщательно вымыла ребенка. Всё-таки растворитель и детская кожа… мало ли что может быть. Оля в ванной не произнесла ни слова, только всхлипывала. А Вера мыла её и утешала. После купания обернула полотенцем и посадила кушать. Положила в тарелку рис и куриную ножку, отрезала кусок хлеба, налила в чашку яблочный сок и поставила вазочку с печеньем, конфетами и кусочек оставшегося еще со вчерашнего ужина пирога с абрикосовым вареньем.
-Тетя Вера, а у тебя день рождения? – перестав плакать и глядя на еду горящими глазенками, спросила девочка.
-Нет.
-А вы что, каждый день такое кушаете?! – удивилась Оля.
-Конечно.
-А мы только хлеб и картошку в «мудирах», — тихо сказала девочка и как-то странно посмотрела на Веру.
-В «мундирах», — машинально поправила Вера. – А суп, котлетки ты кушаешь дома?
-Дома нет. Меня супом бабушка Нюра часто кормит. А еще, она мне белую кашу из молока иногда дает.
-Манную, что ли?
-Ага. И котлетки я у неё пробовала. И колбаску… называется сисиски…
Вера поняла, что ребенка подкармливает соседка, живущая с Олей на одной лестничной клетке. Бабе Нюре лет и лет. Наверное, за восемьдесят. Одинокая, старая, очень толстая и с больными ногами. Она с трудом ходит, опираясь на две палки. Вера иногда, пробегая мимо второго подъезда, видит бабу Нюру, которая выползает из своей квартирки на первом этаже и сидит возле подъезда на лавочке рядом с другими старушками. Нюра не может дойти до магазина и продукты, и всё необходимое ей покупает и приносит девочка из социальной службы. И соседки не бросают старуху. Помогают, как могут. А бабка, значит, в меру своих сил помогает этой малышке… Вот черт, а у Веры и супа сегодня нет. Вчера доели борщ, а сегодня некогда было возиться с первым…
-Так, ты кушай, а то всё остынет, — скомандовала Вера, прервав свои размышления. Повторять больше не понадобилось. Ребенок буквально налетел на еду. Чтобы не смущать девочку и не отвлекать всякими дурацкими вопросами, которые так и вертелись у Веры на языке, она взяла белую краску и ушла в зал красить окно внутри. Когда через полчаса Вера заглянула в кухню, Оля спала, положив голову на стол рядом с пустой тарелкой. В ручке был зажат недоеденный кусочек пирога. Да… стресс, купание и еда утомили ребенка. Вера осторожно забрала недоеденный пирог. Взяла девочку на руки и отнесла в комнату сына. Положила на диван, укрыла пледом и вернулась к своей работе.
Как раз, когда Вера докрашивала последнюю оконную раму в зале, пришли Лариса с Сашкой.
-Тихонечко, не шумите, девочка спит, — открывая дверь, предупредила Вера.
Они прошли в кухню. Вера включила чайник и все сели к столу.
-Смотри, что я ей набрала, — Лара стала доставать вещи из целлофанового пакета.- Вот, классненький сарафанчик! Нравится?
-Нравится! – покрутив в руках ситцевый желтенький сарафанчик, одобрила покупку Вера.
-Маленьких платьев не было. Только этот сарафан. Так я ей еще взяла две футболочки, шортики и вот, смотри, какой славненький джинсовый комбинизончик! Слушай, там столько отличных детских вещей! И они в нормальном состоянии. Некоторые совсем новые, даже с этикетками! И стоят копейки! И почему в наше время такого не было?
-У нас свой «секонд хенд» был. Вспомни. Нам отдавали детские вещи те друзья, у которых дети постарше наших, а мы потом отдавали тем, у кого дети поменьше наших. То есть, вещи переходили от одних к другим «по наследству». Так же обстояло дело и с колясками, и с ванночками, и с кроватками. Докупали в магазинах и на рынке только «недостающее».
-Это точно! – кивнула Лариса.
-Слушайте, а родители Оли не пропьют эти вещички на следующий же день, а? – спросил Сашка. — И вообще, что им говорить, а что не говорить? Они же оба раненные на всю голову. Если рассказать правду, еще прибьют ребенка. Им лишь бы повод был…
-А давайте я скажу им, что красила окно и разлила краску. А ребенок игрался с той стороны дома под окнами, и краска попала на платье. Поэтому испорченное платье выбросили, а другую одежду купили, предложила Вера.
-А если они Олю спросят? – засомневался Сашка.
-Ты думаешь, они её вообще о чем-то спрашивают? Их этот ребенок интересует? Кусок хлеба и пару картошин дали раз в день и под зад коленом. Посмотри, она же с утра до вечера торчит во дворе. В любую погоду. Хорошо, что её баба Нюра подкармливает. А одежду девочке, наверное, соседка Нелка отдает. У неё дочка на пару лет старше Ольги, — отмахнулась Вера.
-Точно Нэлка! Мелкая, когда ревела, причитала, что мамка убьет, это же платье тетя Нэла подарила! – вспомнила Лариса.
-Я бы кастрировал таких гадов, чтобы не плодились, — зло прошипел Сашка. – Наклепают детей по пьяни, а дальше, издеваются над ними всю жизнь…, если те в младенчестве не умерли.
-Слушайте, а Ольга, наверное, везучая по жизни! – вдруг рассмеялась Вера. – И от педофила не пострадала. И банка с краской в неё не попала.
-Ага, как говорится: «Счастье – это когда в тебя бросили кирпичом, и не попали…», — хмыкнул Сашка.
Оля спала два часа, а Вера, Лариса и Сашка все эти два часа просидели в кухне и проговорили о жизни. Когда ребенок проснулся, примерили на неё принесенные Ларисой вещи, убедились, что всё подошло и повели девочку домой. Оля шла в новом сарафане, прижимала к себе остальные обновки и вся светилась от счастья. Но чем ближе подходили к её квартире, тем меньше оставалось счастья. И у самой двери она стала похожа на маленького перепуганного воробышка.
Сашка постучал в дверь. Никакого ответа.
-Дядя Саша, дверь не закрыта. Её просто надо толкнуть, — шепотом произнесла Оля.
Он толкнул, и все дружно вошли в квартиру. Это была не квартира, а грязная вонючая нора. Иначе не назовешь. Отклеившиеся и свисающие с потолка и стен обои. Грязный заплеванный пол, усыпанный бычками от сигарет. Ободранный страшный диван. На диване храпела пьяная мама ребенка. На полу валялась еще одна местная алкашка с побитой синей мордой. А папа спал на полу в кухне. Запах перегара, табачного дыма, мочи и еще непонятно чего, просто валил с ног.
-А где ты спишь? – почему-то задала именно такой вопрос ошарашенная Вера.
Оля ткнула пальчиком в угол комнаты, где на полу валялись старые фуфайки.
-Тут.
-Какой кошмар! – выдохнула Лара. – Разве можно здесь оставлять ребенка?! Так, Оля, пошли ко мне! Саша, надо оформлять ребенка в интернат или детский дом. Не знаю куда! Но здесь её оставлять нельзя! Сашка ничего не ответил, а просто молча кивнул головой. Вера стояла посреди грязной квартиры и хлопала глазами. Она вообще не представляла себе, что так можно жить! Бедный ребенок! Лара права, Ольгу надо отсюда забирать!
И закипела работа. Сашка тут же, не теряя ни одной минуты, отыскал неуловимого участкового милиционера. Притащил его в квартиру алкашей, по дороге, рассказав всё, что сегодня произошло, и как они оказались в чужой квартире. И вдвоем с участковым они развили бурную деятельность. Через неделю ребенок был уже оформлен в детский дом, правда, пока, без всяких нужных документов. Потому что, лишить родителей, даже самых сволочных, их родительских прав – это жуткая проблема и волокита. Надо собрать целый ворох всяких бумаг и лишать родительских прав через суд. Всё начали оформлять в конце августа, но их заверили, что вопрос окончательно решится не раньше, чем в январе-феврале.
Оля в детском доме сразу же прижилась. Лариса и Вера проведывают её раз в неделю. Говорят, что девочке всё там нравится и она просто счастлива. Взахлеб рассказывала, что там есть игрушки! Что там кормят не один раз в день, а много! Что у неё уже есть друзья и нянечки очень добрые тети! Лариса и Вера не очень верили, что в детском доме ребенку может быть хорошо. Но поразмыслив и сопоставив условия в детском доме и дома у Оли, поняли, что всё познается в сравнении. Брать её к себе домой не рискуют. Всё-таки родители алкоголики живут тут же. Опасно. Еще убьют ребенка. Тем более что пьяная мать орала дурным голосом на весь двор, что если «эта сучка», в смысле, Оля, попадет ей в руки, она её на куски разорвет! Это же надо, так опозорить своих родителей! Согласиться жить в детском доме при живых родителях! А папаша, тот матерился и обещал прибить ребенка кирпичом. В общем, любящие родители.
Вера докрасила окна и на следующий день, после окончания покрасочных работ, вдруг задождило и похолодало. То есть, она успела вписаться в лето на излете. Можно сказать: «Вскочила в последний вагон уходящей электрички»!
Как-то, сидя вместе с Ларисой и Сашкой за чаем, они завели беседу о превратностях судьбы и о «случайных неслучайностях».
-Вот не зря говорят, что случайность – это вовсе не случайность, а закономерность. Посмотрите, я всё лето собиралась красить окна и всё время откладывала. И надо же было мне начать работу именно тогда, когда педофил поволок в кусты Олю. Получается, что судьба специально тормозила меня и вытолкнула на арену действий именно в нужный момент, – задумчиво произнесла Вера.
-Похоже. И не испорть Сашка измазанное платьице, мы бы, не одели ребенка в чужие вещи, и не пошли бы к её родителям объяснять, в чем дело, — продолжила Лара. – Просто отмыли бы девочку и отпустили саму домой.
-Точно! – согласился Сашка. – Получается, что в жизни этого ребенка должен был наступить переломный момент, и судьба выбрала нас в исполнители. Надеюсь, что мы с задачей справились. Особенно ты, — смеясь, сказал Сашка Вере. – Со всеми разобралась и всё успела, даже окна до дождей покрасить!
-Ну, не совсем со всеми разобралась. Педофила так ведь и не нашли, — вздохнула Вера.
-Да, здесь конечно, пролёт. Но, все «на стрёме». Мамаши предупреждены. Пацаны в районе бдят. Так что… будем надеяться на лучшее.