Один день вне Времени
Одним майским утром Элиза не распахнула окно, не окинула взглядом полисадник, с чего по обыкновению начинала свой день, не подмигнула дворнику и не состроила рожицу сиамскому любимчику Джэку. Соседи решили, будто девочка спит глубоким сном, и нет ничего страшного в том, что за многие годы она впервые не встретила утро.
И все же Элиза, как всегда, открыла глаза, подошла к окну и улыбнулась рассвету, но это солнце было несколько иным: моложе и ярче, ближе и теплее… Все было иначе, и все было как всегда…
Когда за ней пришли, она покорно надела сандалии и вышла за незнакомцем. Тот ласково взял девочку за руку, и Элиза осмелилась спросить:
– Кто вы?
– Я царь, – улыбнулся незнакомец.
– Странно, что у вас нет короны. Ой, а что этот человек везет в телеге? – указала
девочка на прохожего.
– Деньги.
– Вот эти огромные железные диски – деньги?!
– У нас нет золотых и серебряных монет. Поэтому преступлений у нас тоже нет.
– А куда мы идем?
– На собрание сесситов.
– О боже… Где я?
Царь ввел гостью в палатку, где завтракали люди. Раб с чашей на голове обошел
каждого из них, и все по очереди опустили в чашу скатанный из хлеба шарик. Если кто-то незаметно сдавливал мякиш пальцами, это означало, что он не рад гостье.
Девочка открыто и спокойно смотрела на всех, поэтому никто не посчитал ее
лишней.
– За эту дверь, – обратился к ней царь, – не должно выйти ни одно произнесенное
здесь слово. Теперь ты можешь присоединиться к трапезе. Наша пища скромна и проста. Богач и бедняк сидят за одним столом.
Девочка приняла приглашение и получила свою порцию чечевицы с бычьей кровью.
– Свой правый глаз вы потеряли в бою? – осмелилась она спросить у царя,
присевшего рядом с ней.
– Нет, в драке, – сухо ответил царь. – Меня побили богачи за то, что я лишил их
возможности вкусно поесть. Я ввел эти обязательные совместные трапезы, куда приходят все жители.
– А почему некоторые мужчины сидят за отдельным столом?
– Они холосты. Это позор в нашей стране. Такие лишают нас возможности воспитать
новых воинов. Тебе нравится еда?
Девочка пожала плечиком:
– Я больше занята тем, что слушаю царя и рассматриваю его подданных.
– Твой взгляд более внимателен к молодым воинам, не так ли? – улыбнулся царь.
Девочка опять пожала острым плечиком.
– У вас большая армия?
– О да.
– А можно сделать так, чтобы соседние страны не нападали на вас?
– Для этого нужно оставаться бедными и не быть ни в чем богаче соседей.
Царь, доев похлебку, принялся разливать вино.
– Мы пьем только разбавленное. Не бойся, ты не опьянеешь……..
– Благодарю.
Девочке очень хотелось узнать имя странного царя, но она боялась разгневать его
своим незнанием. После завтрака она попросила разрешения познакомиться с кем-то из молодых людей.
– Ты не пленница, а гостья. Делай, что хочешь.
Девочка подошла к мальчику, который во время трапезы все время с интересом рассматривал ее.
– Здравствуй. Я Элиза. А как тебя зовут?
– Приветствую! Я Артикс. Ты откуда приехала к нам?
– Я … – девочка замялась. Она не знала, что ответить. Ведь она никуда не
приезжала. Она просто открыла утром глаза и увидела другой мир.
– Ладно, можешь не отвечать, мы уважаем чужие тайны.
Элиза улыбнулась. Мальчик ей нравился. Она скользнула взглядом по его мускулам,
по красивой, сильной фигуре.
– Ты воин?
– Еще нет. Хочешь пойти со мной?
– Куда?
Мальчик взял чужестранку за руку и потянул за собой. Они пришли к маленькому
бараку, двери которого Артикс гостеприимно распахнул перед гостьей.
– Здесь я живу с друзьями.
– Здесь? У тебя нет дома?
– У нас мальчики живут отдельно от родителей.
Девочка присела на связку тростника.
– Это моя постель, – улыбнулся Артикс.
– Правда? А я не помну твое чудесное шелковое покрывало?
– Издеваешься? – еще шире улыбнулся Артикс.
– Как можно спать на тростнике?
– Воин должен быть приученным к любым лишениям. Мы сами добываем дрова и
пропитание. Сегодня ты увидела мальчиков за общим столом только в честь праздника.
– А с девочками вы общаетесь?
Артикс упал спиной на тростник, подложив под голову руки.
– Кхе, а это еще зачем? Мы учимся сражаться.
– Но ведь со мной ты захотел поговорить.
– Я твой телохранитель.
Элиза вскочила.
– Что? Кто успел назначить тебя моим телохранителем? Да и зачем? Разве мне
грозит опасность?
Мальчик поманил девочку пальцем, заставив ее наклонить ухо к его губам.
– Я сам вызвался. Ты очень красива, любой илот может напасть на тебя.
– Илот? Раб?
– Да, их много тут.
– У вас есть рабы?
– Ну конечно. Может, ты все-таки присядешь рядом со мной?
– Я буду жить в твоем бараке?– она недовольно сморщила носик.
– Ты будешь жить там, где проснулась сегодня утром.
– А ты знаешь, где я проснулась?
– Нет, но думаю, что где-то это все же произошло? – мальчик рассмеялся. – И
наверняка то место было получше моего барака. Скажи, ты любишь петь?
– Петь? Я не совсем умею… А что?
– Идем со мной в хоровую школу. Тебе не придется петь. Просто послушаешь.
Глаза Артикса так заблестели, что Элиза не посмела отказать и с готовностью взяла за
руку своего телохранителя.
Они шли по городу, и все оглядывались на юную пару – мальчика в плаще и девочку
в батистовом платье. Артикс с гордостью вел чужестранку по улицам, перехватывая завистливые взгляды путников.
После хорового пения юный телохранитель повел свою подопечную на потешное
сражение мальчиков в амфитеатре. Это зрелище не вызвало у Элизы восхищения, и им пришлось выбраться из толпы, чтоб оказаться на свободе.
– Тебя не будет искать царь?
– А тебя?
– Мне все равно, давай убежим! – заговорчески прошептал Артикс. – Скоро ты
уедешь, а мне так жаль расставаться с тобой. – Он провел рукой по волосам Элизы и поцеловал ее длинный локон.
– Я боюсь, что тебя накажут, Артикс.
– Я не боюсь наказаний. Нас часто секут. Моя кожа вся в рубцах, но ни один удар не
выдавил из меня стона.
– Ты храбрый!
– Нет, мы все умеем терпеть боль, нас этому учили. Храбрость – стоять лицом к
смерти и сражаться, а терпеть боль – привычка.
– Не верю, что к этому можно привыкнуть, – покачала головой Элиза.
– Хм, придется тебе показать еще кое-что! Но это представление похлеще отешного
сражения. Однако обещай выдержать до конца!
Девочка съежилась. Ей не хотелось обижать Артикса, но она боялась дать обещание,
которое не сможет сдержать.
– Элиза, ты должна это увидеть! – не унимался мальчик. – Соглашайся, ну же!
– Артикс, мне страшно… Это казнь?
– Нет, это торжественная церемония, но очень похожая на казнь. Всего лишь экзамен
при переводе мальчиков в воины.
– Ну хорошо, – уступила девочка. – Пойдем.
Они вошли в храм Артемиды, где на алтаре мальчики должны были доказать свое
мужество и пренебрежение к боли. Такое публичное бичевание было столетней
традицией, поэтому не удивило никого, кроме маленькой Элизы.
Она крепко сжала пальцы Артикса.
– Юноши, достигшие восемнадцати лет, посвящаются в воины. Мне тоже через два с
половиной года предстоит доказать свою стойкость. Смотри, Элиза, смотри! Как хороши эти ребята!
Мальчикам приказали раздеться и лечь на пол лицом вниз. В воздухе послышался
свист упругих плетей, отскакивающих от гладкой кожи с каким-то дьявольским остервенением. Элизе казалось, что испытание длится больше часа, но она, вопреки своим ожиданиям, не могла оторвать взгляда от растерзанных спин, луж крови и палачей, методично размахивающих орудием пытки.
– Тебе жутко? – заметил Артикс смертельно бледное лицо девочки.
– Зачем, зачем такие экзамены!!!? – закричала она громко. – Разве ваши мальчики в
течение многих лет плохо демонстрируют мужество? Ваши традиции слишком жестоки!!!
– Зато как доволен царь, глянь! – Артикс указал на царя, восседавшего на почетном
месте. – С такими стоиками ему не страшны войны!
Элиза низко опустила голову, пытаясь в гуле толпы отыскать хотя бы малейшее
возмущение этой неимоверно мучительной сценой. Но кроме шороха одежд и ударов плетей ничего не было слышно: ни стона, ни крика, ни шепота зрителей…
Когда экзекуция закончилась, палачи увидели, что у некоторых мальчиков, так и не
издавших ни одного стона, сердце прекратилось биться; некоторых, еще живых, увели, схватив подмышки.
– Почему? Почему они дали им умереть? – не скрывая рыданий, прокричала Элиза.
На лице Артикса не дрогнул ни один мускул.
– Эти парни жалобному стону, выдающему их слабость, предпочли смерть.
– Разве тебе не страшно будет оказаться на их месте и умереть так бессмысленно?
– Нет!
Элиза еще крепче сжала ладонь мальчика и надрывно всхлипнула.
– Уже поздний вечер, ты хочешь есть? – с хладнокровной вежливостью спросил ее
друг.
– После такого зрелища??? Да я теперь глотка воды не в силах выпить!
– Тогда вернемся ко мне.
Когда Элиза с Артиксом пришли в барак, там уже были и другие мальчики, помладше. Увидев Артикса, они доложили ему о том, как провели последние десять часов и
скромно пожаловались, что не ели с раннего утра.
– Эх, ребятня, сколько вас учить – не дали пищу, добывайте сами!
– Но вчера Герка чуть не убили всего из-за двух яблок, мы не хотим воровать!
– Придется, – строго сказал Артикс. – Таковы условия. Воин обязан заботиться о
себе сам. Никто в походе не поднесет вам блюдо с горячим супом. Будете есть червяков и птичьи яйца. Марш по углам. Я принесу еду. Элиза, подожди меня здесь. Расскажи этим сорвиголовам о своей стране, они любят слушать.
Девочка хотела удержать Артикса, но он, закутавшись в черный плащ, юркнул в
темноту. Возле Элизы тот час образовался тесный круг. Мальчики с любопытством разглядывали незнакомку, смущенно теребящую завитушки волос.
– Я живу в совсем ином мире, – начала девочка. – Там ездят железные машины,
летают железные птицы, и коробки со шнурами передают голос издалека…
Но вскоре тихую ночь надорвали крики людей. Ребята с Элизой гурьбой высыпали из барака и увидели несколько приближающихся к ним горящих факелов. Первым появился Артикс, тяжело дыша от быстрого бега. За ним спешили преследователи с огнями в руках.
– Это сторожи, – шепнул Элизе рыженький мальчонка.
– Стой, негодяй! – сторож направил на Артикса стрелу. – Решил нас загнать до
смерти?
Артикс молчал, тяжело дыша.
– Признавайся, что ты утащил?
– Мои руки пусты, это ли не доказательство того, что я не вор?
– Почему же ты пытался скрыться, если тебе нечего скрывать?
– А разве в темноте вы стали бы разбираться? Прикончили бы меня, не спросив.
– А ты еще и наглец!
– Понимай, как хочешь. Я ничего не брал у тебя.
Элиза заметила на лбу Артикса крупные капли пота, хотя он дрожал как при ознобе.
– Надо хорошенько разобраться, в чем тут дело, – не унимались сторожа. – Обыскать
тебя мы не имеем права, но вот для профилактики дать пару тумаков все же можем.
– Не советую поднимать руку на того, кого можете обвинить лишь в том, что он
быстро бежал!
Пот уже не только со лба, но и со всего лица стекал на плащ беглеца. Дрожь
усиливалась, и он тщетно пытался бороться с ней. Вдруг Элиза услышала скрежет… Это был скрежет зубов. «Неужели Артикс скрипит зубами от страха? – подумала она. – Разве он способен испытывать страх? Еще немного, и он, кажется, упадет без сознания…»
– А ты, похоже, здорово струсил! Ха-ха! Чего дрожишь? – не унимались мужчины. –
Ладно, мы оставим тебя в покое. Но смотри, негодяй, даже поблизости не появляйся, прикончим тебя без всяких вопросов. Понял?
– Да-а…– выдавил с трудом Артикс.
Когда мужчины скрылись из виду, он оглянулся на Элизу и тихо прошептал:
– У меня под плащом ужин для всех……..
И тут же рухнул наземь. Мальчишки бросились к Артиксу, но тут же отпрянули в
ужасе. Кто-то из них попытался задержать девочку, но та вырвалась и подошла к Артиксу совсем близко. Она не заметила, как две огромные слезы скатились по ее щекам. За ними покатились еще и еще соленые, пекучие капли. Они падали и падали вниз, а Элиза, как вкопанная, стояла над распростертым телом, из которого быстрыми струйками вытекала бурая кровь. Один из мальчиков все же наклонился и успел схватить лисенка, вцепившегося в Артикса. Зверек распорол Артиксу живот, пока тот убегал, спрятав его под плащом. Элиза, уже не в силах сдерживать себя, громко вскрикнула и закрыла руками заплаканное лицо. Ей казалось, что она кричит и кричит, но когда девочка отняла от лица руки, она удивилась еще больше, потому что уже был рассвет, солнце заглядывало в ее спальню, окно распахнулось от ветра, и в небе пролетела железная птица… В тот же день на уроке истории Мария Ивановна объявила новую тему: «Законы спартанского царя Ликурга»… И тогда Элиза узнала имя человека, угостившего ее похлебкой из чечевицы…