Вроде как основано на реальных событиях. Где-то я слышал эту историю, а где и при каких обстоятельствах — хоть убей не помню…
— Холодно. Реально холодно. Что же ты меня не отпускаешь?
Дед обошёл вокруг машины, открыл водительскую дверь и сел в кресло.
— Ещё и стекло разбил. Как я теперь согреваться буду? Силы на тебя все затратил, дойти не смогу никуда. А от печки всё равно проку нет, когда стекло разбито. Смешно, да? Машина на ходу, я вроде бы тоже, а ехать не могу. Надеюсь, что к утру подберут, дожить бы до утра только… Но, как ни крути, у тебя дела обстоят ещё хуже, поэтому мне грех жаловаться. Я тут поговорю с тобой, ты не возражаешь? Вижу, что не возражаешь. Иначе усну, а спать нельзя.
Он помолчал некоторое время. Подул ледяной ветер, пробираясь до самых костей
— Метель будет… Внука моего зовут Кириллом. Кириллка, как я его называю. Я к нему ехал, а тут ты… Кстати, её зовут Наташкой… Кого? Ту, на которой ты лежишь. Буквы у неё такие – Н, потом АТ. Получилось Наташка. А тебя как зовут, кстати? Молчишь? У любого живого существа должно быть имя. Не знаю, как тебя звали раньше, но я буду тебя звать Ло. Не возражаешь? Вижу, что не возражаешь…
Дед снял перчатки, подул на замёрзшие руки и снова одел перчатки.
— Она, как и все уважающие себя женщины, любит покапризничать. Но, как немногие женщины, обладает женской мудростью и умеет вовремя остановиться. Вообще, она немного странная. Представь, себе – у неё мозг находится в жопе. Нет, я ни в коем случае не хочу её оскорбить, но у неё действительно мозг находится в жопе. Кстати, сердце у неё находится там же. Не веришь? Я тебе покажу. Да и мне походить немного надо, а то замёрзну.
Дед вышел из машины, обошёл её сзади и открыл капот.
— Видишь? Вот он, и мозг, и сердце, и жопа одновременно. Всё вроде бы целое, а ехать не можем. И откуда ты взялся на мою голову? Бегал бы себе по лесу, а я бы уже доехал давно. А теперь мы тут оба сидим…
Он закрыл капот, совершил несколько пританцовывающих движений, согреваясь и сел в машину.
— Холодно. А много двигаться не могу, тяжело. Боюсь, не дотянуть мне… Все на неё только ругаются, говорят, что она никудышная. А, между прочим, знаешь, кто придумал сердце в жопу запихивать? Вижу, что не знаешь. Фердинанд Порше это первый сделал. Наши потом всё у него слизали. И, надо сказать, что-то есть в этой схеме. Из любой грязи вывезет, неоднократно проверено. Только вот из этой ситуации никак выкрутиться не могу… Мне говорили, продавай её, она несовременна… А я им говорю, как можно её продать? Она же друг, почти член семьи. Мы с ней пуд соли съели. Как можно продать друга? Кириллка очень любит смотреть, как я её ремонтирую. Ломается она часто, но в серьёзных ситуациях она никогда меня не подводила. Казалось бы, можно воспользоваться услугами мастеров – живём не то, чтобы богато, но денег хватает; помогает Лёша. Эти сын мой, отец Кириллки. Но я не доверяю мастерам. Я застал ещё глубокие советские времена, когда с сервисами были проблемы, а каждый автоюбитель мог разобрать и собрать машину до последнего винтика. Чего только с нами ни бывало… Один раз поехал, забыл снять с ручника. Гололёд был, как сейчас. Я вообще редко езжу в гололёд, только в самых исключительных случаях. Тогда на кладбище к жене ехал, девять дней. Ну, так вот, я и думаю — что это она так плохо едет? Потом смотрю, ручник вытянут. Я его отпустил, а она как понеслась! Меня занесло, потянуло на встречку и в кювет, и мы перевернулись несколько раз, потом встали на колёса. Я отделался небольшими ушибами, а Наташке смяло крышу, бока и поцарапало по всему корпусу. Следом какие-то мужики ехали, они нас вытащили. И, представь себе, мы поехали дальше!
Ветер усилился. Он поднимал с дороги смерчики белого снега и уносил их в сторону леса
— Спать хочется. Нельзя…
Дед встряхнул головой и откинулся на спинку кресла.
— Помню, как я Кириллку учил ездить. Он такой смешной, до педалей ещё не доставал. А всё кричал «я сам», «я сам». Буквы он тогда не все выговаривал, и поэтому у него получалось «я фам» Встанет за руль, стоя давит на педали, руль крутит. Если что, в моём распоряжении только ручник. Весёлые были деньки, беззаботные… А потом Валя нашла себе другого мужика. Валя – это жена Лёшки, мать Кириллки. Она забрала Кириллку и ушла. Лёшке разрешила с ним видеться раз в неделю, на выходных, а я тут как бы ни причём оказался. Два года не давала с ним видеться, а тут вот позвала, на Кириллкин день рождения. Лёшка завтра вечером приедет, у него работа. А я не могу ждать столько времени, я поехал сам. Ехал, ехал, а тут ты. И угораздило тебя перед моей машиной дорогу перебегать? Теперь ты мёртвый, а я… Был бы я молодой, я бы тебя смог сдвинуть, а теперь… Спать хочется…
Последние слова разобрать было трудно. Голова упала на грудь, дыхание стало реже. Метель через разбитое лобовое стекло заметала снег в салон старенького, видавшего виды запорожца и засыпала снегом человека, сидящего внутри. Спереди, на багажнике лежал огромный лось, тоже припорошенный снегом. От тяжести животного передняя часть машины просела, а задние ведущие колёса из-за слишком маленькой нагрузки на них и скользкой дороги так и не смогли сдвинуть машину с места, а при всех попытках только беспомощно прокручивались…
***
— Мам, а дедушка приедет?
— Какой дедушка? Ты на часы посмотри. Я же говорила тебе, что он не приедет. Зачем ты ему нужен? У него своих забот полно.