Телефонный звонок раздался утром, когда Мариам собиралась в магазин. Муж уже ушел, дочь вертелась перед зеркалом в передней, натягивая на себя плащик и спешно доедая бутерброд, прежде чем подхватив портфель, выскочить на лестничную площадку, где томился у двери очередной ухажер. Трубку телефона схватила именно она и что-то торопливо пробурчав, закричала:
— Мам, это Алик звонит, возьми трубку, а то я опаздываю!
— Хорошо, хорошо,- с улыбкой отозвалась Мариам, представляя, как дочь выйдет на площадку , вручит тяжелый портфель мальчику, ожидающему ее, и с независимым видом будет идти чуть впереди.
Еще улыбаясь, она подошла к телефону:
— Сынок! Ну слава Богу, позвонил! Я вся извелась! Звоним, а вас нет. Как вы? Танечка родила? Ведь уже срок подошел! Кем обрадуешь? Внук, внучка?
— Мама, мы разводимся. Таня с сыном у родителей. Это не мой ребенок, мама!
Мариам почувствовала, слабость в ногах. Она тяжело опустилась на пол.
— Этого не может быть,- прошептала она,- ведь Таня тебя так любит. Алик! Что за глупости ты говоришь? С чего ты взял? Подумай сынок. Это какая-нибудь ошибка. Не слушай, что говорят другие. Ты ведь знаешь Танечку. Столько лет встречались! Не верь слухам!
— Какие слухи, мама! Ты бы видела этого ребенка! Мулат! Она мне изменила с каким-то негром или арабом! И думает, что я поверю ей! ..
У Мариам потемнело в глазах. Алик захлебываясь словами еще что-то говорил, но она уже не слышала сына. Перед глазами стояло улыбающееся лицо цвета темного загара: огромные черные глаза с длинными загнутыми ресницами; пухлые,красиво очерченные губы, небольшой, чуть приплюснутый нос- как она любила , когда оно склонялся над ней; губы шептали ей что-то в ухо, чуть щекоча его теплым дыханием, длинные ресницы касались щек… Столько лет прошло! Еще долгое время это лицо ей снилось. Просыпаясь, Мариам со страхом вглядывалась в спящего мужа, пытаясь понять, догадывается ли он о том, какую тяжесть носит она в себе. Но воспоминания становились все реже, а потом и вовсе прошли. А может быть, она просто заставляла себя забыть?..
Сын все еще что-то рассказывал. Мариам не слышала его слов, отвечала невпопад, а потом, сославшись на то, что очень занята, положила трубку. Она сидела на полу, привалившись спиной к стене и думала о том, что воистину дети отвечают за грехи родителей и что пришло, видно, время для покаяния. И это означало бы конец ее счастливой семейной жизни, родственных связей, уважения окружающих. Муж… Он не простит обмана и долгих лет молчания. А разве другой простил бы? А сын? Что скажет он?
Мариам потянулась к телефону. Опустила его себе на колени и набрала сначала код, а потом, несколько секунд переждав, номер.
— Танечка, это я,- произнесла она, услышав на другом конце провода знакомый голос,- мне сегодня Алик звонил…
— Мама,- невестка зашлась в плаче,- мама, я не виновата! Я не знаю, почему так получилось… Я ведь ни с кем, кроме Алика не была! Он не верит! Вы хоть поверьте, мама!
— Я знаю, дочка, знаю. Я приеду. Не плачь. Тебе нельзя плакать, молока не будет. Жди меня, я скоро буду…
Тяжело поднявшись, Мариам прошла в комнату и вытащила старый, студенческих времен альбом. Она листала плотные страницы с пожелтевшими от времени фотографиями, отыскивая ту, единственную, на которой вместе с небольшой группой однокурсников случайно оказался темнокожий студент с соседнего факультета. А может быть не случайно? Может, он нарочно встал рядом, чтоб попасть в кадр?Но, как бы то ни было, именно в этот день она познакомилась сБомани Бэрнаром…
Их встречи проходили тайком. Прячась от всех, дождавшись, когда в общежитии все затихало, Мариям пробиралась к выходу и умоляла старую вахтершу открыть ей двери.
— Смотри, девка,- ворчала та, громыхая ключами,- час-полтора тебе. Потом закрою, да спать лягу. Будешь ночевать на улице.
— Теть Нюра, я ненадолго,- краснея и опуская глаза говорила Мариам,- муж приехал. Ну поймите!
— Знаем мы этих мужей! А чего ж не с ним живешь? Комнату, что ли снять не можете?
— Не можем. Он за городом работает, а я учусь. Вот и приходится по вечерам встречаться. Ну вы же сами были молодой!
Недоверчиво глядя на Мариам, тетя Нюра отпирала замки. Впрочем, не ей одной. Многие девочки уходили на свидания таким же образом. В месяц раз они скидывались кто деньгами, кто продуктами или вещами, присылаемыми из дому и отдавали старой вахтерше в обмен на возможность нарушать установленный здесь порядок. Мариам было легче, чем другим. Она и вправду была замужем, и тетя Нюра даже видела несколько раз ее мужа, когда тот приезжал проведать жену. Расписаны они еще не были, но, как требовал того обычай, свадьбу сыграли. Мужа Мариам не любила. Да и как можно было любить человека, которого до свадьбы она видела всего несколько раз. Но, как послушная дочь подчинилась родительской воле.. Единственным ее условием было продолжение учебы. Скрепя сердце, будущие родственники согласились. В конце концов, это было престижно: невестка училась, пусть и заочно, в столице, в одном из лучших институтов. Правда, город был за сотню километров от их затерявшегося среди гор поселка, и месяц-полтора, которые Мариам проводила там во время сессии, были для нее отдушиной от строгих дедовских адатов, принятых в семье мужа. Мужа она чтила. Он был старше нее на восемь лет. Выучился, работал инженером; был мягким, отзывчивым, голоса не повышал на жену да и другим не позволял. Арсен ( так его звали ) старался не перечить матери, щадя ее возраст и давно уже пошатнувшееся здоровье. Но если было нужно, он мог твердо стоять на своем. Именно благодаря ему Мариам продолжала учебу хотя свекровь категорически была против.
— Не дело молодой жене из дому уезжать,- бубнила она сверля взглядом невестку,- далась тебе эта учеба. Ты мне внуков лучше рожай да хозяйкой будь. А как родишь, пойдете расписываться. Надо же мне знать, что не пустая ты внутри. Для этого тебя в дом и взяли.
От таких разговоров Мариам съеживалась, а Арсен старался погасить назревающий конфликт.
— Перестань, мать,- отвечал он, успокаивающе поглаживая ее по плечу.- Что плохого в том, если наша Мариам станет учительницей! Потом сама детей учить будет.
— Вам своих детей заводить пора! Ох, ослепнуть мне! Не дождусь я видно внуков.
Арсен недовольно морщился, слушая материнские причитания. Не скажешь ведь, что с детьми они решили пока подождать.
Прошло два года. Мариам перешла на третий курс, когда свекровь умерла, так и не дождавшись внучат. Жить стало полегче, теперь никто не упрекал Мариам в том, что она продолжала учебу и пока еще ходила бездетной. В отношения с мужем все было прекрасно, во всяком случае так ей казалось. Их отношения скорее можно было назвать дружескими, но Мариам, которая за свои двадцать лет так и не испытала сильного чувства, казалось, что это и есть любовь. Правда, иногда , читая книги или глядя очередной фильм о любви, она испытывала непонятное томление и желания.
« Господи,- думала она в такие минуты,- стыд-то какой! Кому расскажи- скажут развратница. Это же надо, при муже- и такие мысли!»
Встреча с Бомани перевернула все ее представления о любви. Никогда она еще не была так счастлива, не чувствовала себя такой любимой и желанной. Иногда Мариам задумывалась о будущем, понимая, что когда-нибудь им с Бомани придется расстаться. Но расставание казалось далеким, ведь и ей, и ему предстояло учиться еще два года, а значит впереди было время для любви и встреч. Теперь Мариам старалась пораньше уехать на сессию, попозже вернуться. Арсен, казалось, не замечал изменений в поведении жены, а сама Мариам всеми силами сдерживала в себе желание бросить все и уехать туда, где ее ждал самый близкий и дорогой ей человек. Боясь разоблачения, она даже не оставляла Бомани своего адреса и номера телефона. Приехав в город, сама звонила ему, с замиранием сердца ожидая услышать в телефонной трубке родной голос.
— Уйди от мужа, — часто просил ее Бомани, смешно коверкая слова,- моя семья примет тебя. Уедем ко мне, и нам никто не сможет помешать любить друг друга. Ты не бойся, у нас много ваших женщин, ты будешь не одна. Мари, подумай! А потом ты родишь мне сыновей. Они будут красивыми. Дети от смешанных браков всегда красивые. Мари, решайся!
У Мариам сердце замирало от таких разговоров.
— Я не могу,- шептала она, уткнувшись в его грудь,- ты не понимаешь… Я не смогу бросить мужа, уехать от своих да еще в чужую страну. Это же позор для всех! Меня никогда не простят. Не проси, мне и так тяжело.
Арсен тоже стал поговаривать о детях. И Мариам потихоньку от мужа купила таблетки, которые принимала каждый вечер перед тем, как лечь в постель.
— Неужели мать права была, когда говорила, что ты бесплодная,-вздыхал Арсен, стоя у окна с сигаретой в руках.- Как же жить будем? Не могу я отправить тебя к родителям. Ведь столько лет вместе. Неужели я никогда в доме детских голосов не услышу?
Мариам тихо оправдывалась, напоминая мужу о его обещании подождать с детьми до окончания ею института.
Поэтому, когда вернувшись после очередной сессии домой, Мариам поняла, что беременна, она растерялась. Женщина была уверенна, что это ребенок Бомани. Ведь только в городе она забывала о своих таблетках. О том, чтоб пойти на аборт, не могло быть и речи: муж все бы узнал, в поселке слухи распространяются быстро; поехать в город и там найти врача- но как объяснить Арсену внеочередную поездку? И Мариам смирилась.
В честь рождения сына Арсен устроил настоящий пир. Он был счастлив, а то, что малыш был смуглым, его совершенно не смущало.
— Наша порода,- гордо повторял Арсен , поднимая над головой голубой сверток, из которого выглядывало маленькое личико с большими черными глазками,- дед мой был таким же темным, бабка смеялась, говорила, что он с загаром родился. Это от того, что прабабка моя до самых родов под нашим солнцем на виноградниках работала.
Мариам молчала…
Шли годы. Больше Бомани Мариам не видела. После рождения сына она бросила учебу,так и не доучившись на последнем курсе. Оставлять ребенка на долгое время было не с кем. Да и Арсен считал, что теперь Мариам должна заниматься семьей. Мальчик рос крепким, шумным. Лицом он был похож на мать. Только большие черные глаза с длинными густыми ресницами да светло-коричневый цвет кожи могли сказать внимательному взгляду о его происхождении. Но вскоре все привыкли к смуглому малышу, тем более, что под жарким южным солнцем все лица покрывались темным загаром, который с годами въедался в кожу и не проходил даже зимой. Еще через восемь лет Мариам родила девочку. Дети занимали теперь все ее время. Воспоминания о Бомани становились все реже. Мариам запрещала себе думать о нем, хотя в глубине сердца все еще продолжала хранить его образ.
Когда дети подросли, Арсен получил повышение и вся семья переехала в районный центр. Отсюда до столицы было ближе, но Мариам старалась там не бывать. Даже, когда дети уговаривали ее съездить с ними в цирк или театр, или просто погулять, она отказывалась, ссылаясь на бесконечную домашнюю работу.
— Поезжайте с папой,- говорила она,- а у меня еще столько работы здесь!
— А что, давайте поедем,- улыбался Арсен, обхватывая визжащих от радости детей обеими руками,- сходим в парк на атракционы, в зоопарк можно пойти. А мама пусть от вас отдохнет. Мариам, перестань вычищать квартиру, полежи, поспи, наконец, если устала. Не мучь себя.
Он с любовью смотрел на жену, а Мариам ежилась под его взглядом и хваталась за пылесос или стирку, лишь бы не думать о своем обмане.
Дети росли. Сын уехал, поступил в институт,приезжал домой на каждые каникулы, дочка еще училась в школе. Арсен и Мариам стали подумывать о том, что неплохо было бы подыскать сыну невесту, тем более, что и Алик уже учился на последнем курсе. Поэтому, когда после зимней сессии Алик приехал домой со светловолосой синеглазой девушкой, Мариам оторопела.
— Мам,- улыбаясь произнес сын, чуть подталкивая девушку вперед,- это Таня. Мы с первого курса вместе. Собираемся пожениться. Скоро госэкзамены, потом распределение, а мы не хотим надолго расставаться, правда, Танюша?
Смущенно улыбнувшись, девушка кивнула. Сердце Мариам наполнилась радостью: ее сын вырос, настоящий мужчина! Да и девушка ей понравилась. Тихая, скромная, она во всем старалась угодить будущим свекру и свекрови; хлопотала по дому, взяла на себя всю тяжелую работу и даже попросила Арсена научить ее играть в нарды. За неделю, которую молодые провели в родительском доме, Таня полюбилась всем. Свадьбу было решено сыграть в апреле. Мариам была довольна, что сын сам выбрал себе жену. « Спасибо, Господи!- думала она лежа рядом со спящим Арсеном и глядя в темный потолок,- Пусть он живет в любви. Если уж мне этого не дано, так хоть сын мой вместо меня счастлив будет.»
Известие о беременности невестки не давало Мариам покоя. Нет, она была очень рада этой новости, но что-то беспокоило, тяготило ее. « Ну что может быть? Танечка молодая, здоровая. Все будет хорошо.- успокаивала она себя,- Я, наверное, просто устала, поэтому и лезут в голову глупые мысли.» …
Сидя с альбомом на коленях, Мариам смотрела на старую фотографию.
« Ну вот и все,- с какой-то отрешенностью думала она, вглядываясь в знакомое лицо.- Я знаю, ты не хотел этого. Это мне расплата за то, что не послушалась тебя, боялась позора. Думала, что все обойдется. Ведь даже с рождением Алика никто ничего не заподозрил. А теперь расплачиваться за мой обман будет наш мальчик… Он так любит Танечку! И это его ребенок! Видишь, как распорядилась судьба: внук больше похож на тебя, чем сын. Ради них я должна все рассказать! Но что подумают обо мне? Столько лет обмана! И что скажет Арсен? А дочь? .. Да и сам Алик… ведь он так любит отца?!»
Переложив альбом на маленький столик, Мариам подошла к телефону.
— Арсен ,- произнесла она в трубку, услышав голос мужа,- Алик звонил… Приходи пораньше, нам надо поговорить до моего отъезда. И возьми билет на поезд. Мне надо ехать к ним. Я буду тебя ждать.
Мариам осторожно положила трубку на рычажки, не слушая того, что говорил ей Арсен. Тяжело вздохнув, она подошла к небольшому чуланчику и вытащила чемодан. Нужно было собираться…