Это его предпоследняя роль.
Он выходил за кулисы,
снять тоску, сомненья и боль
в гримерке знакомой актрисы.
Мир театра – тухлый мир:
глупый, завистливый, шумный;
он этих «шляп» первый кумир,
быть Богом совсем нетрудно.
В гримерке актрисы его уже ждут
руки ее и ноги,
рот, грудь, а также приют
в который вхожи лишь «боги».
Вино, сигареты, тупой анекдот…
Да, он это умеет.
И вот она уже руки кладет,
на бога прекрасного шею.
Забыться, напиться, сойти с ума
в объятиях этой красотки,
но после сомнений снова дума
натянет на разум колодки:
«Вчера я был первый, а завтра второй?»
(это он так размышляет,
себе давно он уже чужой,
но роль наизусть свою знает).
Город, вечер, виднеется мост;
по трассе – автомобили;
время и место, заката для звезд,
пьеса зовется «Приплыли».
Немного сомнений, но мрак вокруг
будущее в черном свете
как бы рисует. И рож круг,
что на его место метят
как бы сжимается. Не убежать!
Не вырваться из этого круга
и остается лишь повторять:
Сука. (Пауза) Сука.
Сегодня его последняя роль —
играет самоубийцу.
Перила, близятся камни, кажется боль…
Кажется, все это сниться!
«Спасут – не спасут? Спасут – не спасут?»
Масса важных вопросов,
есть подозренье, что в небе не ждут
нынче, на богов нет спроса.
Мир театра – тухлый мир:
глупый, завистливый, шумный,
он был этих «шляп» первый кумир
быть Богом ему было нетрудно.