Завитки судьбы. Второй завиток.

Второй завиток судьбы настиг меня в медицинском институте. Не скажу, чтобы так уж привлекало меня высшее образование, но попробовав свои силы на поприще сельскохозяйственного труда, я твёрдо усвоила :
—  Не моё это! Нужно искать другое призвание.
Пелагея Павловна мою идею о поиске призвания одобрила:
— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
И предложила обратиться за помощью в этом не простом деле в высшее учебное заведение в качестве абитуриента. На мои вздохи и сомнения, что не справлюсь,  бабуля ответила :
— Не кисни, Оленька. Диплом  о высшем образовании за плечами не носить. Авось и пригодится когда-нибудь в жизни. В крайнем случае, на стенку в рамочке повесишь.
Посоветовала мне Пелагея Павловна присмотреться к медицине.
— Раз есть у тебя тяга болезных выхаживать,  — сказала она, — так пусть это будут много и разные больные,  чем один и на всю жизнь. А ещё лучше дети. Они хоть и капризные, но за душу  хвататься не лезут, да  и за все прочие места тоже.
Перспектива стать детским доктором мне приглянулась, но реально оценивая свои средние способности,  я очень сомневалась, что поступлю в институт без проблем. Но тут подключились заботливые родственники, души во мне не чаявшие. Тётя Зина, мамина двоюродная сестра позвонила своей приятельнице Валечке, муж у которой ,  вот же удача,  дружившим с доцентом Ивановым, который был членом приёмной комиссии именно на том факультете, куда  я собралась поступать. Доцент оказался понимающим, войдя в положение юной девушки  желающей спасать маленьких сограждан, и замолвил за меня словечко. Всё устроилось, как нельзя лучше. Я поступила в медицинский институт, влившись в коллектив новоявленных студентов легко и естественно, как и всегда со мною бывало.
— Да уж, — глубокомысленно подытожила моё поступление Пелагея Павловна. — Без рекомендаций и прыщ на носу не вскочит нынче, как впрочем и прежде бывало.
Учится мне было легко и весело. Лекции сменялись практическими занятиями, а весёлые студенческие пирушки суровыми буднями экзаменов. Я быстро обросла новыми знакомствами. Всё также подружки прибегали  плакаться мне в желеточку, вздыхая :
—  Счастливая ты, Оленька! Все в тебя влюблены и нелюбимой тебе стать не грозит.
Воздыхателей у меня действительно было много, не чета прежним, все образованные, отличающиеся умом и сообразительностью. Но сердечко на их многочисленные заковыристые комплименты  стучало ровно, без особого трепета. Пелагея Павловна моё спокойствие замечала, но про устав  нет-нет да и напомнит,  для порядка.
Только  старшекурсник Серёжа, будущий хирург, меня казалось не замечал. Было это невнимание для меня странным и непривычным. Одно утешало, что и других девушек он тоже замечал мало, не то чтобы специально весь женский пол игнорировал, а через постоянную занятость.  Серёжа состоял в Совете  студентов нашего института и постоянно занимался организацией всяческих студенческих мероприятий. Его стройная высокая фигура никогда не находилась в состоянии покоя. Всё время он куда-то спешил, выискивая в толпе студентов  своими большими карими глазами кого-то срочно нужного. Всё время с кем-либо разговаривал , уточняя различные организационные вопросы,  поправляя длинные русые волосы, отбрасывая их назад резким движением головы. Серёжа так был постоянно занят, что на учёбу у него просто не хватало времени. Но отчисление ему не грозило, потому что преподаватели относились к нему с пониманием и многие экзамены ставили » автоматом»,  просто по факту присутствия. Поговаривали, что быть ему вскорости Председателем Совета студентов,  а там и на самый «верх» уж дорога открыта.  Про » верх» я тогда понимала смутно, но при встрече с  Серёжей  трепетно замирала. Возникла во мне вдруг какая-то печаль. Глазами , помимо воли , я стала всякий раз его отыскивать. Словно подсолнух тянущийся к солнцу, так  я стала стремиться к встрече с ним .  А Серёжа по-прежнему , не замечая  печаль поселившуюся в моих глазах , всё- также пробегал мимо, только изредка кивая в знак приветствия. Первой заприметила мою тоску Пелагея Павловна. Глаз у неё всегда острым был, а сердце чувствительное.
— Что-то ты похудела да побледнела, Оленька. И щебетом с птичками больше не соревнуешься, рассказывая про жизнь студенческую. — Огорчилась как-то за завтраком бабуля, предрекая :
— Чует сердце, не к добру в тебе такие перемены. Поехала бы в деревню, Маришку проведала да родственничков, чуть бы и развеялась. — Посоветовала она мне.
Я бабушку послушалась и в деревню съездила, но не развеялась. Все мысли только про Серёжу да о том , как правы подружки опасаясь стать нелюбимыми. Потешилась я с годовалой Маришей, своей крестницей, поела Надюхиных пирогов с парным молочком  да с Гришей про здоровье перемолвилась. Он  как узнал , что я на доктора пошла учится, зауважал меня очень, но задумываться не посмел, Надюхиной скалки опасаясь. Я засиживаться не стала, засобиралась  домой. Учиться потянуло с немыслимой силой, даже не догадывалась о таком во мне стремлении к образованию.
Одного желания учиться оказалось мало. В институт я летела словно на крыльях. Но там начинались мучения. Наука  голове не  умещалась, потому что  всё место было занято большими умными Серёжкиными глазами. Подружка Аллочка , сидящая на лекции рядом, прошептала мне на ушко :
—  Оленька, голубка ты никак по Серёге сохнешь.
В ответ я только вздохнула, не находя сил опровергнуть очевидное. Аллочка подошла к проблеме творчески :
— Ну так его ангельским обликом не пробить. Надо менять имидж. Против зеленоглазой ведьмы этому напыщенному хлыщу ни за что не устоять.
Я растерялась, не представляя как устроить перевоплощение, смутившись также той странной характеристике, которую дала решительная подруга моему любимому. Но Аллочка знала о чём говорила и после окончания занятий потащила меня в парикмахерскую. Руки мастера сделали чудо и через час исчезла солнечная Оленька, а появилась на её месте роковая зеленоглазая брюнетка. Мои волосы утратили половину своей длинны и свободными, цвета вороного крыла,  прядями рассыпались по плечам. Себя я не узнавала, но с Аллочкой согласилась :
— Красота требует жертв, а любовь тем более.
По дороге домой опасалась я только бабушкиной реакции. Пелагея Павловна , увидев меня, только вздохнула :
— Ну, началось.  Круто же закрутил  тебя этот завиток , Оленька. В зеркало смотрись с опаской, пока не попривыкнешь, как бы не напугалась самой себя ненароком.
Но Аллочка оказалась права. На следующий день Серёжа меня не только заметил, он взглянул на меня будто бы  в первый раз увидел и застыл, позабыв на мгновение о всех своих срочных общественных делах. Аллочка ,заметив его реакцию, довольно потёрла руки :
— Можно считать , дело в шляпе. На вечеринке , посвящённой 8 марта, будем брать его тёпленьким. Пригласишь на танец и  считай  он у тебя в кармане.
На танец мне Серёжу приглашать не пришлось, он сам пригласил. Моё сердце обмирало и трепыхалось птичкой то ли от свалившегося на меня так скоро счастья, то ли от не понятного смущения. В тот вечер Серёжа вызвался меня проводить и всю дорогу без остановки делился своими планами на будущее, заглядывая, как когда-то Гриша, в мои глаза. В этих его планах много места занимал , всё ещё таинственный для меня, » верх». Но и для меня в них вдруг нашлось местечко, что неожиданно обрадовало. На другой день Серёжа пришёл с цветами, конфетами и большущей матрёшкой. Мне он вручил цветы, бабуле конфеты, намекнув  про чай и к чаю , а кошке Дашке очень понравилась матрёшка. Матрёшка была большая и не падала , когда её  наклоняли, раскачиваясь по принципу Ваньки- Встаньки, ещё при этом и звенела. Кошка Дашка была от подарка в восторге. Поговорив за чаем с конфетами  с Пелагеей Павловной о погоде и угостившись  бабулей выставленным к случаю коньячком  , Серёжа решительно приступил к серьёзному разговору. Изложив Пелагее Павловне вкратце свои жизненные планы , он объяснил что у него всё уже заранее спланировано и женитьба в том числе. Как будущему руководящему работнику,  ему надлежит быть женатым на девушке скромной, симпатичной и образованной. Оленька как никто подходит ему в качестве спутницы жизни. Я при этих его словах смутилась и потупилась, сдерживая радостно бьющееся сердечко. Но за неимением времени для длительных ухаживаний и предпочитая ясность в жизненно важных для него вопросах, Серёжа предложил со свадьбой не откладывать. Пелагея Павловна вздохнула почему-то с грустью.
— Оленька, что сама то скажешь на это предложение?  — Спросила она меня как-то безнадёжно.
Я от внезапного смущения слова не смогла вымолвить, только головою кивала словно радостный болванчик. Бабушка вдруг проворчала на мою эту торопливость:  — Ты бы не торопилась с ответом, девонька. Учения уж закончились. Теперь то как раз жизнь начинается.
Но я уже видела себя в белом платье и в фате под руку с любимым Серёжей и думать больше не о чём ином не могла.
Свадьбу сыграли в конце мая в студенческой столовой. Бабуля всё бормотала про то, что намаюсь я ещё. Но шумная,  весёлая наша студенческая свадьба заглушила её причитания. Я, как нитка за иголкой, следовала за новоявленным супругом, который и здесь на собственной свадьбе умудрялся решать какие-то свои дела, давая распоряжения ответственным за различные мероприятия, резким взмахом головы забрасывая назад прядь непослушных светлых волос. Моя старшая свидетельница , подружка Аллочка, слегка выпив, вдруг стала вести со мной странные беседы таинственным шепотом.
— Прости меня Оленька, что не предупредила тебя вовремя, какая сволочь твой муженёк Серёженька. — Запричитала она театральным шёпотом, хватая меня больно за руки. — Все же знают, что он до самой свадьбы встречался не только с тобой, а и с дочкой какого-то начальничка. А когда ему отворот поворот там сделали и в зятья не взяли, так он только тогда окончательно на свадьбу с тобой решился. Послушав я подружку, в обморок падать не спешила, ничего прежде толком не выяснив. Но по рюмке водки мы с ней  за : Их, неверных» выкушали и кажется не по одной. Дойдя до кондиции и положив подруженьку личиком в салат «Оливье», чтобы мягче было, я пошла к мужу разбираться по хорошему. Но разбирательство пришлось отложить, потому что прибыло такси для новобрачных. Очень кстати  вспомнив , что новобрачная это я и обнаружив новобрачного уже в такси , дремлющего на заднем сидении, я решительно к нему присоединилась. Дома нас встречала Пелагея Павловна с кошкой Дашкою на руках. Не позволив ей выразить своё недоумением по поводу моего состояния, я ей чётко отрапортовала :
— Наряд вне очереди переносится на завтра, по причине состояния не стояния.
И оставив супруга Серёгу додрёмывать в прихожей на коврике,  отправилась в спальню , где благополучно вырубилась до утра. Утро было тяжёлым. Сжалившись надо мною, бабушка отменила наряд и картошку почистила сама. Посмеиваясь  над отсутствием у меня опыта в «этом не лёгком деле» , напоила меня рассолом.  Возвратившись к жизни после бабушкиного живительного напитка я отправилась на поиски супруга и обнаружила его в душе. Не позволив ему проскользнуть мимо, торопящегося как всегда на срочное заседание,  я вцепившись в полотенце  обёрнутое у него вокруг талии, и поставила  в известность о необходимости обсуждения некоторой информации , полученной мною вчера на свадьбе. На мои конкретные вопросы он ответил очень убедительно, доверительно заглядывая мне в глаза :
— Ну что ты Оленька? Тебе пора привыкать не верить всяким выпадам против меня моих недоброжелателей.
-Но Аллочка сказала…- пролепетала я уже менее уверенно.
— Аллка врёт! — прервал он меня решительно, резким движением головы забрасывая назад свои непослушные, ещё влажные после душа,  пряди волос. — Она тебе просто завидует. Сама то парней меняет, словно перчатки. Как новую пару покупает, так и обзаводится новым кавалером. А сама тоже о стабильности мечтает, о семье. Но куда ей  с тобой тягаться. Ты  умница и замуж вышла за меня, не прогадав  нашей совместной перспективы. Будь уверена у меня всё просчитано.
Я растерялась от такого ответа. И не верить Серёже у  меня пока повода не было. Стало очень жалко Аллочку. Ей ведь действительно не везло с выбором ни перчаток, ни парней. Серёжа торопливо оделся и направляясь к выходу напомнил мне о начинающейся сессии. Снова очередной мой медовый месяц накрывался медным тазом. Надвигающиеся экзамены не вдохновляли. Посидев над учебниками и ничего  так и не усвоив, я помогла бабушке готовить ужин. Серёжа от ужина не отказался, но намекнул, что завтра могу вечером не напрягаться, потому что у него важная встреча. Пелагея Павловна покосилась на него подозрительно, пробормотав :
— Дурак плохо, умный ещё хуже. Нет в жизни золотой середины .
Опечалившись такой его занятости, я следующим вечером села писать ответы на поздравительные открытки, которые прислали  Надюха с Гришей и Серёжина мама, Надежда Алексеевна. Деревенская родня моя на свадьбу прибыть не смогла по причине внезапно обострившейся Гришиной болезни, виновницей которой я подозревала Надюхину скалку. Надежда Алексеевна не приехала из далёкого северного городка через недостаток средств, что к моему удивлению  единственного её сына , ею самой выращенного , не очень  огорчило.
— Матери здесь делать нечего,-  махнул он небрежно рукой на моё предложение купить для неё билет. Видимо в Серёженых планах Надежда Алексеевна больше не значилась, но это я поняла значительно позже.
Сессию я благополучно провалила и с облегчением решила закончить на этом своё неполное высшее образование. Серёжа не одобрил моё решение. В его плане в пункте «жена» значилось помимо прочего ещё и » образованная». По его настоянию я было собралась продолжить обучение, но тут случилось одно событие, которое решительно отвратило меня от медицины. Похлопотав, Серёжа добился моего допуска к летней практике в детской больнице. Ознакомительное первое практическое занятие началось почему-то с больничного морга, порог которого переступить мне так и не удалось. Уже приблизившись к двери этого, показавшимся мне чрезвычайно жутким, места я решительно потеряла сознание. Очнувшись смирилась с мыслью : » И это не моё !» После моего отказа возвратиться в медицинский институт, мужа своего я стала видеть ещё реже, в основном на собраниях, где он выступал очень решительно осуждая всяческие недостатки общества в целом и студенческого коллектива в частности. Избрание его Председателем Совета Студентов он отпраздновал в ресторане без меня, но с «нужными» людьми. Эти встречи с «нужными» людьми меня очень беспокоили, потому что заканчивались всякий раз в прихожей на коврике. Пелагея Павловна всякий раз переступая через тихо дремлющего зятя, отмечала, что сантехникам живётся пожалуй легче, потому что они хотя бы иногда берут деньгами. Но Серёжа не унывал, уверяя на утро после душа, что » дорога на «верх» открыта и надо только её пробежать.» На что бабушка ворчала себе под нос :
— Не добежит, с такими то темпами. Или сопьётся или споткнётся.
Пелагея Павловна, как в воду глядела. Дорога Серёжина оказалась ухабистой.
Прислушавшись к постоянным намёкам мужа о том, что высшее образование моя святая обязанность, я увлеклась педагогикой, заметив как просто у меня получается заниматься с подрастающей Маришей, моей крестницей. Надюха с Гришей радостно приветствовали наши занятия, привозя её к нам погостить на месяц-другой и надеясь пристроить в городе на постоянное место жительства. Маришка была девчонкою сообразительной и устав к трём годам освоила, чем очень порадовала бабушку. Но подготовку к поступлению в педагогический мне пришлось на время прервать из-за финансовых трудностей. Бабушкиной пенсии и Серёжиной стипендии, которую мы почему-то так и не увидели, катастрофически не хватало. Даже помощь из деревни, в виде свежих овощей, фруктов и молока не спасала положения. Соседка тётя Фрося посоветовала мне подработать с ней на рынке продавцом верхней женской одежды, привезённой ею из Турции. Пелагея Павловна  взялась за вязание и шитьё , в чём преуспела быстро обзаведясь денежными клиентами. Моя работа на рынке очень не понравилась супругу. Он всякий раз брезгливо морщился  при встрече со мной, но от денег мною заработанных не отказывался, напоминая , что это работа временная и от высшего образования мне не отвертеться.
Серёжа стал появляться дома совсем редко, решительно своему коврику не изменяя. Я уже было подумала присмотреть ему на рынке коврик попушистее, но обнова , к сожалению, не понадобилась. Важные встречи всё чаще затягивались до утра. Когда он не обнаружился на коврике как-то утром, я забеспокоилась не очень, предположив , что встречи перешли в новую , более затяжную стадию. Но весь рабочий день всё же терзалась каким-то не хорошим предчувствием. По возвращении домой меня ждала растерянная бабушка  с ужасной новостью :
— Серёжка не дотянул до » верху», разбился  на машине муж твой.
— Как разбился?! На чьей машине?  — Испуганно прижала я ко рту ладонь, глаза наполнились слезами.
— На смерть. Девку какую-то спьяну хотел прокатить. Влез в чужую машину. Девку от удара выбросило. Она сейчас в больнице, говорят , что выживет, а Серёгу так закрутило, что и хоронить нечего. Машина взорвалась. Вдова ты теперь , Оленька.- Вздохнула жалостливо Пелагея Павловна.
Я проплакала все похороны, сквозь слёзы замечая то  обитый алым, закрытый гроб, то незнакомую интеллигентную женщину, с большими карими заплаканными глазами, то хлопочущую над пирогами Надюху.
Так  трагически закончился мой второй завиток, ранив больно сердце. Но вера и надежда в нём остались жить по-прежнему, позволив справиться с отчаянием и смело шагнуть на встречу новым судьбоносным завиткам.