Тонкий, проникновенный, невероятно глубокий и свежий Аромат проживал свою скромную жизнь в весьма укромном уголке. Был он настолько утончён и чист, что видеть его никто не мог. Зато все, проходя мимо маленького уютного жилища того чудного Аромата, непременно чувствовали волшебную тайну его присутствия. Останавливаясь неподалёку от ароматного жилища, прохожие подолгу стояли и проникались этим волшебным, всё проницающим, Ароматом. Их озадаченные хмурые лица, вдруг, делались светлее и спокойнее. Сердце наполнялось возвышенными чувствами и в сознание селилось нечто невероятно высокое. Хотелось трепетать и нести незримый этот Аромат всюду, куда только возможно.
А Аромат меж тем лишь скромно улыбался и из глубины своей наблюдал за тем, как тонкое его естество дарует сущим незримые крылья новых надежд и начинаний.
В ночи, когда улицы пустели и жёлтые фонари сиротливо лили свой свет на посеребрённый луной асфальт, Аромат, прикрывшись тонкой плащаницей тумана, покидал скромное своё жилище, чтобы вобрать в себя свежесть долин, простирающихся под хитоном звёздного неба далеко за чертой шумного города.
До самого утра Аромат обходил земные просторы, впитывая в себя всё, чем полна была девственная земля, покоящаяся в тишине прозрачного горизонта, куда ещё не ступала нога человека.
Так продолжалось много времени. Мир менялся и только Аромат жил по-старинке, словно не замечая перемен.
Однажды ранним утром, почти ещё ночью, когда Аромат, струясь наитончайшим фимиамом вчерашних грёз, возвращался в укромное своё место, к нему пристала Тень. До рассвета оставалось совсем немного времени, так что Тень говорила сбивчиво и быстро:
-Смотрю вот я на тебя, — едва поспевая за серебристой струйкой тонкого Аромата, говорила Тень, — и тревожусь…
-Чего так? — улыбнулся ей Аромат, не замедляя, впрочем, прозрачного своего скольжения.
-Ну как же! — как можно тоньше простёрлась Тень над Ароматом, изображая из себя некое таинственное покрывало, — Времена сменяют друг друга и всё, что было ранее ценно, теперь, увы, поруганно…
Тень для больше правдивости припала к земле и тяжко вздохнула, продолжив:
-Нет больше тут ясеневых аллей и старинных домов, увитых диким плющом. Всё это вытеснилось и кануло в дне минувшем…
-Что ж, — приостановился на мгновение Аромат с тем, чтобы обозреть окружающий его мир и ту, чью речь он слышал как бы из темноты, — всему рано или поздно приходит конец, но не нужно печалиться, потому что любое завершение одного служит началом чего-то другого, — заключил свою мысль Аромат и поплыл-было себе дальше да не тут-то было.
-Ты не понимаешь! — шлёпнулась Тень чёрными своими крыльями прямо перед прозрачной его плащаницей, — Ты и твоё укромное жилище — единственное, что осталось с тех времён, о которых никто уже не помнит. И если ты будешь всё столь же беспечен, то и твоё жильё исчезнет с лица земли и этим несчастным, что живут в пыли сегодняшнего момента, ничего не останется, кроме как задохнуться от собственного бега!
-Не понимаю тебя, — как-то несколько осел Аромат, теряя свою глубину, — говори понятнее…
Что значит мой дом исчезнет и о какой моей беспечности ты говоришь?
-Ты не должен так часто покидать своё жилище, — торжествуя, продолжала лукавая Тень, — чтобы не потерять его да и тот фимиам, что собираешь ты по всему лицу земли, не следует тебе так беспечно расточать! Нужно экономить!
Первые лучи солнца уже коснулись верхушек редких деревьев, прогоняя прочь ночную мглу. Тень, страшась света, юркнула в самый тёмный узкий переулок и оттуда крикнула Аромату напоследок:
-Береги себя! Не будь беспечным! — и исчезла в канализационном люке.
Увы, тонкий, прозрачный, нежный Аромат, никогда прежде не останавливающийся в своём тихом струящимся полёте, теперь едва заметной серебристой пыльцой сидел на сером асфальте и размышлял над тем, что сказала ему Тень. Новый день между тем солнечными лучами вполне проник на лицо пробуждающейся земли. Город оживал. Появились первые прохожие, сонный и несколько сердитый вид которых так поразил сущность Аромата, что он поспешил убраться прочь, чтоб его невзначай не раздавили.
В конце концов Аромат стал бояться покидать свой дом, опасаясь, как бы кто его дерзнул, будь он в отлучке, разрушить. Да и тот фимиам, что собирал он тихими ночами, стало жаль ему дарить проходящим. Поначалу Аромат высматривал достойных его благоухания. Однако с каждым днём таких достойных становилось всё меньше и меньше. Наконец настал тот день, когда Аромат решил, что нет никого, кому он может дарить свой волшебный фимиам — постные лица, нервные движения, угрюмые походки и множество других пренеприятных замечаний.
И вот что интересно. Теперь, не смея оставлять укромное своё жилище, Аромат стал замечать, что проходящие мимо него люди, становятся даже ещё более злыми и недовольными, чем были вдалеке. Кто-то даже плевал на кровлю его жилья и даже выбрасывал мусор!
-Ага! — озлился однажды Аромат так, что выпрыгнул из своего жилища и ударил кулаком в нос своего обидчика , — Вот тебе! Я тебе покажу, — неистовствовал Аромат, смрадной своей плащаницей обволакивая бедного человека, — я вам всем покажу как красоту губить! Получи!
И прохожие один за другим, хватаясь за носы, бежали прочь с этого места. Застоявшийся Аромат сам не заметил того, как тонкая его сущность переменилась, сделавшись тяжёлым зловонием, от естества которого умирали даже травы и сохли кустарники…
Тень же, добившаяся своего, зло смеялась. Ей было смешно и приятно от того, что она сумела своими ложно заботливыми речами увлечь в смрадную бездну того, кто когда-то парил и чей полёт, казалось, никак нельзя прервать.
Минует много времён, прежде чем существо едкого Зловония дождями слёз очиститься от своих страхов, внушённых ему Тенью. Многое переменится прежде, чем ветра развеют панцирь смрадного Запаха, однажды утратившего способность делиться сокровищами, которые удержать нельзя!
/18.06.2010г., г.Наро-Фоминск, СаЮНи/