Однажды как-то летом малоизвестный юморист Лузан пришёл на похороны к великому драматургу Горину. (На похороны, как известно, по два раза не ходят, даже к великим). Стал в очередь с рядовыми зрителями, и тут глядь – Третьяков. Но Третьяков-то прошёл в ту очередь, где без очереди, куда Лузан не пошёл, хотя его и звали. Александр Хорт, в частности. Третьяков был с дорогими красными цветами, а у Лузана были белые ромашки с родительской дачи, потому что денег на цветы – не было. А на дачу – тем более. И даже на такси. Как назло, именно тогда, как, впрочем, всё чаще и чаще (а скоро будет — обычно) активно печатающие редакторы гонораров не платили. Третьяков тогда уже дулся на Лузана и даже обозвал его в своей ««Независимой» газете» лжецом, зато Лузану на Третьякова было наплевать.
Лузан хотел было подумать: «Жалко человека, он ведь за эти цветы и очередь без очереди Березовскому газету продал», но думать не стал. Третьякова Лузану жалко не было, только Горина.
Лузан поднялся на полпролёта лестницы театра «Ленкома», а Третьяков уже спускался мимо него вниз.
«Тоже ведь человек, — как-то сочувственно подумал Лузан. – Горин, правда, был – Человек».
А Путин на похороны не пришёл. Он вместо себя Швыдкого прислал. «Ну их, — подумал Путин. – Горин меня за дружбу с Ким Чен Иром и Саддамом Хусейном покритиковал, да ещё где – в Интернете! Тут ещё, небось, Третьяков с Лузаном заявятся и между собой сцепятся. Моей охране их разнимать придётся. В Кремле-то оно как-то поспокойнее будет».