август 2008
Человек я абсолютно нормальный. Вернее насколько это возможно в современном мире. Я часть сошедшего с ума человечества. Возможно самая бессмысленная и бесполезная часть. Я-остров. Я ограничен своим тесным душевным миром. Всё моё имущество-это железная койка с заёрзаной пастелью, полуразвалившаяся тумбочка и плюшевый мишка, чьё правое ухо погибло вместе с моей сестренкой. Я говорю мало. Зато много слушаю. Знаете, на свете есть такие люди, которым нужен собеседник, только чтобы создать иллюзию диалога. Не знаю, чем я их притягиваю, скорее всего именно тем, что мало говорю.
Как раз в этот самый момент рядом со мной сидит именно такая особь-Рената в белом халате и чепчике. Насколько я успел уловить по обрывкам фраз пробившихся в сознание, она рассказывает мне(или скорей всего себе) о новом парне. Да, кстати, я живу в сумасшедшем доме. Думаете, вы знаете, что это такое? Вы заблуждаетесь. В этом доме живут не психи, а обнаженные человеческие души. Чистые, открытые, незатенённые ложью. Попав однажды в это место, человек уже не может быть прежним. Исключением остаются лишь существа, обросшие непробиваемым панцирем пороков. Например, медсестричка Рената. Не человек — механизм. Но всё же я благодарен Иисусу, что именно она приносит мне лекарства, а не этот амбал Игорь, который лезет в глотку для удостоверения, что отрава ушла внутрь. Уже на второй день пребывания здесь, встретившись в зеркале с пустыми глазами, я понял, что врачи твердо намерены изгнать из нас души с помощью таблеток. Мозг после этой дряни становится жидкой кашей, в которой тонет любая заблудшая мысль. Вы когда-нибудь пробовали не думать ни о чем целый день? Мне же довелось не только попробовать это самому, но и увидеть со стороны. Могу сказать только одно: это страшно. Я поднимаю взгляд на Ренату, но она его не замечает. Она вообще ничего вокруг не замечает, кроме собственной речи.
-Он такой лапочка, похож на плюшевого мишку. Почти как твой, только с ушами и чистый,- она порывается взять из моей руки мишку, но я крепче сжимаю кулак.
Вряд ли её парень похож на эту игрушку. Вряд ли ему доводилось видеть смерть. Самую невыносимую её картину. Моей сестренке было 10. К счастью, она ничего не почувствовала. Всю боль забрал я, оказавшийся вне зоны поражения. Я чувствовал, как мою плоть рвалась на куски, или мне просто этого хотелось. Мне хотелось умереть самой мучительной смертью, лишь бы только не видеть, не чувствовать, не быть. Наверное, я так бы и пролежал на земле до скончания века, пока моё тело не иссохло. Но меня подобрали. Я не помню, кто это был. В тот момент вся моя память была до краев заполнена картиной взрыва. Уже после выяснилось, что это были русские. Они привезли меня сюда. Одного только не пойму — зачем. Они хотели спасти мою жизнь? А зачем спасать то, что никому не нужно? Где они были, когда бомба упала возле моей сестренки? Или раньше, когда мы скитались по улицам Цхинвала?
Хотя не скажу, что мы жили плохо. На нашем пути всегда попадались добрые люди, и умирать от голода не приходилось. Впрочем какой это имеет смысл сейчас? Вся эта жизнь казалась длиной в вечность, но упорно верилось, что впереди есть просвет. Что каждая минута выживания непременно имеет смысл, и когда-то можно будет просто улыбнуться, оглянувшись назад. И вот чем это обернулось на самом деле… Сестренку забрали Ангелы, которых она постоянно видела. Никогда не забуду её звонкий счастливый голос: ‘Ислам, Искам, смотри, Он пришел! Пойдем скорей за ним, он покажет нам путь!’ И мы шли. Вы вряд ли поверите, но Ангелы часто приводили нас к местам, где можно остаться на ночь. Уверен, что сестренка теперь с ними.
Её убила человеческая порочность. Кто-то хочет войны, однако он не отправляет на нее своих детей. Но убивает чужих. Ему нет никакого дела до уничтоженных им жизней. Он продал душу Дьяволу. Он не успокоится, пока не омоет лицо кровью. Один человек против всего человечества, и именно он остается безнаказанным.
Я не испытываю к нему ненависти. Возможно, она придет позже, когда исчерпается боль. Не знаю, наступит ли этот момент и что будет тогда. Может быть, я найду способ покончить с жизнью, или устроить побег, или отомстить. А может просто махну принимать таблетки и стану бездушным телом с пустыми глазами. Ведь именно таким меня хотят здесь видеть. Но что бы со мной ни случилось, вы об этом уже не узнаете.
Рената теребит меня за рукав больничной рубашки. Кажется, она что-то спрашивает.
-Ну как ты думаешь, что мне попросить у него на день рождения?
-Попроси, чтоб подарил себе душу,- говорю я и оставляю её одну в недоумении.
Иду по длинному сумрачному коридору. Как он похож на моё нутро: обшарпанные стены и пустота, заполненная тьмой. За спиной у меня много испытаний. А впереди, может быть, всего одно- смерть. Кто знает?..
Ах да, вспомнил! Какая же это исповедь без раскаяния? Я не буду перечислять все свои грехи, их мы с Богом как-нибудь вдвоём обсудим. Сожалею только об одном: что не успел у сестренки прощения попросить и что мало говорил, как её люблю.
Вот собственно и всё. Вряд ли моя исповедь вас задела, а мне и не нужно ни жалости ни понимания. Скажу вам только на прощание: берегите своих близких.