Письмо 1
Написано по мотивам писем
Предисловие
Всё началось с того, как моя подруга случайно (у неё всё всегда происходило именно так) познакомилась с парнем. Она бежала на автобус, он остановил её за плечо, сунул ей потёртую бумажку с номером его телефона, она машинально зажала её в ладони и скрылась за закрывающимися дверьми автобуса. Ну и само собой, до того, как уехать, она не забыла спросить его знак зодиака, и только потом его имя. Судьба Кости (именно так его звали) была предопределена – он оказался скорпионом по гороскопу, то есть единственным знаком, который она уважала. Сразу же после возвращения из города она набрала заветный номер. Признаться честно, как только я его увидела (это произошло этим же вечером, когда я подходила к её дому, он же стоял у подъезда; но тогда я ещё не знала, кто это), я сразу поняла – он шизофреник, хотя университетов, как говорится, я не кончала. Я высказала своё подозрение Маринке, но ей было плевать, она была одурманена одной лишь мыслью о том, что он «скорпион»!
Ну а потом начались преследования. По началу Маринчику даже это нравилось – ни один парень из нашего посёлка так долго и упорно за ней не бегал. Часами стоял на лужайке у подъезда и смотрел вверх, на пятый этаж, где жила его «душа». Никто другой так мою подругу не называл-то никогда, что тоже затуманило ей рассудок. Но я-то понимала, что это ничто иное как контроль. Контроль был всегда и везде. Сказать, что проходу не давал – ничего не сказать. И эти бешеные звериные глаза – только одни они наводили ужас. Казалось, окрылённая Марина не замечала их. Воистину, женщина любит ушами.
И вот однажды Маринка пропала. Когда она не появилась и на следующий день (тот день выдался у неё как раз выходным), я с рёвом побежала к её маме, и мы вместе помчались в полицию писать заявление. Я предполагала, что она могла уйти, уехать с этим ненормальным, но ведь он попросту мог схватить своими клешнями мёртвой хваткой за длиннющие волосы (как неоднократно он делал) и банально похитить её. Тётя Марина плакала и обвиняла меня в том, что я ей ничего не сказала. Её можно понять. Она же настояла на том, чтобы Мариныч написала заявление об изнасиловании. Я-то знала, что всё было по обоюдному согласию. Сами понимаете, экспертиза бы доказала, что никакого изнасилования и в помине не было. Жуткая ситуация. Можно было, конечно, предъявить ему похищение и незаконное удержание. Но и его, как выяснилось позже, также не было. Маринка опаздала на последний автобус, денег на такси не было, ну и пришлось торчать всю ночь в грязной комнате городской общаги. Но что там остаётся делать? Сами понимаете, дело житейское.
Впоследствие выяснится от следователя Нины Томберг, что Костя стоит на учёте в «психушке» с 1993-ого года. Маринке он плёл охинею про любимую девушку, которая утонула, когда потерпел крушение паром «Эстония». После этого, якобы, он стал таким, каким она его сейчас видит. Ну я ей сразу сказала, что паром затонул в 1994-ом, поэтому шизофрения у него началась раньше, чем он потерял свою единственную любовь. Ну а позже следователь расскажет, что он бывший боксёр, отмутизили его как-то хорошенько, вот с головой беда и случилась.
Юльчик, дорогая, поздравляю тебя с днём рождения! Хочу пожелать тебе (как всегда) лучшего здоровья, душевного равновесия, уверенности в себе, надежды, а главное, веры в лучшее; чтобы всю жизнь тебя окружали только любящие и любимые люди!
Твоя подруга Марина
Здравствуй,
Птица! (Ещё в школе, но уже в старших классах, Маринку называли Жар-птицей, из-за ее огненно-рыжих волос. Меня же, в силу моей непривлекательной, простоватой внешности, прозвали Гулькой. Может, правда, это было созвучно с моим именем? Сомневаюсь. Лишь один раз, мальчик, в которого были были влюблены все девчонки нашего класса и не только (в смысле, нашего), любезно, а именно так, чтобы не обидеть, назвал меня павлином).
Письмо получила сегодня вечером. Сейчас сижу с замотанной балдой (крашу); мама с Ромкой уехали обратно на Украину, а скоро и я за ними. Будем там жить. Вот так! Да ладно, это шутка! Мама с Ромой, короче, чтобы не повторяться, то просто – ОНИ; ну вот, они уехали с тётей Галей Кадраевой к ним на огород, и я, пользуясь случаем, решила (передать привет «ПРИВЕТ!») написать.
Сижу за ромкиным столом, а за окном закат. Сегодня была жара, духота невозможная. Я ехала с утренней смены, в автобусе было человек двести. Как селёдки (сама знаешь в чём).
Короче, всё по порядку. Прихожу я в ночь, в утро (прости, запуталась) в ночь на работу 31-ого, а мне говорят, что звонили из полиции и сказали, чтобы я первого в 14.00 была там. «Нормально, — подумала я, — после ночи, не выспавшись, фигачь, Марина, в полицию». Ну ладно, делать нечего, пришлось. Сказала, чтобы мы с мамой (ОТПАД!) приехали к ней 07.09.(во вторник, мой единственный выходной). «Попробуем убедить твою маму в том, что ему и так с рук всё сойдет, в любом случае, что надо прекращать это дело, иначе он не отвяжется». Да он и так не отвяжется. Я-то знаю. Она отдельно ещё маму о чём-то допросит. Следователь сказала, что для прекращения надо кое-что, кое-какие детали исправить в заявлении. А в конце я должна буду написать заявление, что я НАСТАИВАЮ на прекращении дела. В общем, не знаю, как на это посмотрит мама.
Он всё названивал. А когда я была на работе, то не знаю. Мама ничего не спрашивала про него (ты знаешь, о ком я, не хочу даже имя его писать).
Чувствую, осталось «жить» мне до вторника, а потом… Кошмар!
Всё, хватит про него! Ренат больше, насколько я знаю, не приходил. Насчёт письма, наверное, и не догадался, а может, и записку не нашёл. Чёрт знает! Зато Денис по сто раз названивает, заходит. Каждый день из училища заезжает сразу ко мне. Принёс вчера свои фотографии. А он ничего получается. Одну «пожертвовал» мне. Он хочет, чтобы я вырезала его лицо и вложила в сердечко, которое он подарил. А вдруг, Юрка увидит – убьёт. Я фотографию портить не буду (и юркины нервы).
И резко о другом. Мама и Рома суперзагорелые. Везуxа! Мама похудела – ляжки худые. Здорово-здорово! Говорит, что день и ночь работали на огороде. И, как назло, в этом году неурожай. Как всегда! Разве не так? А Ромка вырос, не намного, но всё же заметно, а главное – непривычно.
А вот что насторожило (и серьёзно!), так это то, что ты не уверена насчёт зимних каникул. Юль, ты так не шути!
Я ношу каждый день колечко с александритом. Камень меняет цвет, точнее, оттенки: то светло-розовый, то тёмно-красный. Ношу на безымянном пальце левой руки, той, что ближе к сердцу.
Юля, птичка моя, не грусти, а то мне будет ещё хуже. Главное, думай обо мне в свободное время, не забывай, как и я. Но уроки всё-таки должны быть важнее. Я ведь не говорю, что они важнее (наглая, да?). А говорю, что ДОЛЖНЫ быть. Так что «не вешать нос, гардемарины». И ещё, Юля, поменьше слушай кассету «наутилусов». Нервы тебе ещё пригодятся да и слёзы тоже (дурацкая шутка).
Ну всё. Скоро мои придут. Надо заканчивать. И голову надо мыть.
Юля, пиши мне, по возможности, чаще. Да и я тоже буду стараться. Ну пока. Я не прощаюсь, а только целую птичку.
Р.S. Вчера вечером смотрела фильм, правда не с начала, с Олегом Меньшиковым. Просто щёлкала пультом и увидела знакомое лицо. Фильм не знаю, как назывался, военный, про 1916-ый год, про большевиков, про революцию. Короче, фильм – бред, но ОН — … сама понимаешь. Он сказал:»Смерть, как и рождение – акт возвышенный». Он был с чёрными усами. Но всё равно лапушка, и молодой, и нервный.
P.Р.S. Ой, Юля, забыла тебе написать. Ты меня убьёшь. Представляешь, твоя записка Антону лежала перевёрнутая на столе. А по телевизору был анонс психологического фильма. Ну я быстрее к столу, схватила ручку и накатала день, время и программу. А потом как развернула… Так всегда! Посоветуй, что мне делать. Может, замазкой?
03.09.1999