Вместо предисловия скажу я кратко вам:
Внимание, воспитанные дамы!
В древнейшей Греции — свобода, воля и права
Не только граждане имели, но и мамы!
Мужи ученые вопросом задавались:
«Свободнен тот, кто был рожден
От несвободной женщины?»
Свободен он или пленен
Печатью материнского бесправия?
И жизнь тогда совмесно с честью, славою
Немедля говорили нам в ответ,
что, может, разумеется, поскольку
Нет в мире несвободных женщин, — нет!
Но наш рассказ немного о другом,
так скажем — о христианской вере
И Женщина в христианстве том
Относится к божественной, духовной сфере!
Был молодой мужчина, средних лет,
Любил он женщину свою неистощимо,
Но вдруг однажды полный бред
Она излить решилась беспричинно.
Сказала, не подумав: «Я беременна»,
Чем, несомненно, удивила мужика,
«Ты что с ума сошла? Ты дура, на..?»
«Нет… Ну разве… разве что слегка…»
Мужчина побледнел в оцепененьи,
Ведь знал же он, чего не знаем мы!
«Не может быть, поверь мне,
Мы никогда не занимались ИМ»
«Я чувствую его, я ощущаю, —
Настойчиво упрямилась она, —
И Господу свой плод охотно я вручаю,
Раз ты не веришь мне! Я не больна!»
Отправились тогда они из города,
В котором женщина томилась уж давно,
В неведомый поселок — кафкианский,
Европейский, азиатский — все равно.
«Оставь меня на время — прошептала
С молитвами на лике молодом, —
Мне нужно прогуляться, чтоб отпала
Мучительная грусть моя потом».
И разбежалась вера и надежда,
Любовь припряталась в углах.
А город, стройный и прилежный,
Расцвел и в парках, и в садах.
Как будто девушка собою
Знаменовала путь вообще.
Путь веры, правды и сомнений,
Вопросы: Где? Когда? Зачем?
Но затерялась девушка в потемках,
Круговоротах мрачных, городских
И мужичок ее — пространно, емко
Раздулся в доводах прямых:
«Куда же, черт возьми, исчезла
Она, что держит мир моей души,
Что так сияюща, помпезна!
Что без нее — все как в глуши!»
И осознав, что потерял он
Гораздо больше, чем жену,
Мужчина бросился наружу,
Чтоб обрести себя в миру.
«Ты где, любимая?» — кричал он,
«Куда ты делась?» — источал,
Но, как сказал бы, мудрый Лао*
«Ищи в пути исток начал!»
Мужчина к храму подошел,
В котором вера разместилась,
Вгляделся, обступил, вошел
А там — вся суть вещей вместилась!
Омега, Альфа, Слово, Мысль…
Во храме выглянули злато.
И разум с верой вдруг слились,
Что — бац! — и стало все понятно.
Он окрылился вечной мыслью:
Что женщина — не есть натура.
Что без нее — утрачен смысл,
Что жизнь лишается культуры!
Тогда-то и пришел конец!
Утерянному счастью мужа.
Из мрака вышла под венец
Она — начало воздуха и суши.
Вот и обрел он то, что ждал,
Ждал лихорадочно, как в буйстве,
И моментально возжелал
Чтоб родила она искусство:
Нет, не картину, не рассказ,
Не словотрепное грызенье,
А сына Божьего — для нас,
Для человека, для спасенья!
* Лао Цзы