Волна зелени, уходящей по кулуару вверх, была такого свойства, что, казалось, сунь руку в эту сочную, чавкающую массу – почувствуешь некое жжение, а вынутая рука окажется покрытой благоухающим, зеленым варевом. Где-то в середине поросли шумел горный ручей. И все это пахло. Бурлило запахами. От ручья, огибая, но не тревожа листву, пробирался к верховью каньона пар. Дух воды. Птицы, опьяненные этими явлениями, сытые и ленивые, чирикали вяло, как вяло и уползали от них блестящие пластмассовые майские жуки.
Майские жуки живут, видимо, и в иное время, но был именно май. Майский рай. И – наоборот.
Пора, когда особой красотой пышет все: камни, деревья – живые и поваленные. И грибы – съедобные, и просто красивые, хоть и ядовитые, мох, слизь на притопленных ветках, все вызывает радость. И паутина, парящая в невесомости, и прилипающая к лицу — вовсе не раздражает!
Что чувствует в это время человек? Кем, вернее, ощущает себя? Должником. Не хозяином, ибо и так все происходит без его участия, своим чередом, а должником. Перед этим колоссальным цветением жизни, перед безумным хаосом любви и запахов! «Спасибо, что и мне досталась малюсенькая норка, где я сижу, откуда СОЗЕРЦАЮ, спасибо, что не растворили, не стерли в прах, дают вдыхать, наслаждаться, только не навреди!»
Так думал человек, остановившийся у начала подъема, у мелкого источника, с целью напиться воды, и набрать с собой – во флягу. Был он по специальности гидрогеолог, приехавший в научную командировку из городишки, что располагался в долине горного массива Южной Гряды. Звали юношу Глебом.
И к воде нужен особый подход: наступил неловко в ручей, поднял муть – вряд ли будешь пить такое! Горлышко фляги под срез воды опустил, снова — не то. Либо фляга вовсе не наполнится , либо начнется борьба с воздухом, который внутри, и снова – муть, листва гнилая, песок. Набирать нужно очень аккуратно, самотеком, горлышко не перекрывая… Ну вот — воды набрал, да и по пути будет ее достаточно, только пить из мутноватой речки не хотелось .Следующий родник — Джоюлмак Чокрак- так называли его поселенцы здешних мест- был целью экспедиции. Найти его было не просто. Исчезающий колодец, значил перевод. Его маскировали кустарники, прятали от случайных взглядов.
Много легенд ходило вокруг этого чуда природы. Приносил родник людям в жару избавление от жажды. Хрустально чистый, он находился в аномальной зоне, с точки зрения науки. В природе твердые горные породы, залегающие в виде пластов, создают уклон, подобный водосточному желобу. Подземные воды имеют выход в средних, или нижних участках «водоносной жилы», даруя начало открытому ручью. Термальные же источники обладают способностью пробиваться к поверхности в любом месте, вода в них высокой температуры, иногда — кипяток.
Здесь все было не так. Чокрак был ледяным, гордо журчал почти у самой вершины, шумно полоскал глотку мраморному исполину. И не служил началом ни одной речушки. Единственный ручей, по которому и поднимался Глеб, брал начало на противоположном склоне, в скальной трещине, стекая в распадок.
Наш родник выдавливался на поверхность в виде влажного рыбьего глаза, и уходил обратно, будто сам в себя. Жил в засуху, когда все ручейки, речушки, и подобные источники мельчали, земля болела эрозией, плевать хотел на законы природы. И – плевал, гордо и звучно! А после, в сезон дождей, или таянья снегов, паводков – удалялся в свои недосягаемые, глубинные хоромы – карстовые полости.
Глеб добрался до родника засветло. Колодец был пуст. – Все чудишь? – крикнул он в полость. Это было нелепо. Ему не ответили.
Досадно. Цель экспедиции терялась вместе с исчезнувшей водой. Требуются пробы для хим.анализа, уже подходила к концу научная работа по геотермальным водам, Глеб потратил на нее 3 года…
«Ну и что с тобой делать? Караулить ? За водой пойдешь, говорят – не вернешься..»
Ладно, бурчать бессмысленно, время подумать об ужине и ночлеге. Костер жечь Глеб не стал, имелся с собой удобный китайский «кемпингаз», набор походной посуды. Да и зачем лесников привлекать, или еще кого-нибудь? Спать решил в гроте. У изголовья положил свой любимый нож «Викторинокс». Шутки — шутками , по ящику видел передачу, как пару лет назад в соседнем разломе, возле Оленьего озера, паренек пропал — вроде из нашего же города. Через год объявился – только странный какой-то, как будто не он совсем .
В гроте было тепло. Глеб натаскал листвы, постелил походный коврик.
Лег, и начал вспоминать, как с детства ходил с матерью по лесам, с той поры еще, когда жили на севере, в Калининской области. Катались на лыжах по замерзшей Волге, по красивым тверским паркам, мать читала книги о природе, много читала, прививая ребенку любовь к природе и литературе. Страсть к походам на всю жизнь. К хождениям за три моря… Потом – секция горного туризма, «геологоразведочный»…Попытки вызвать «симпатии» природы к себе. Защищать, природу ,разгребать свалки в горах… Мало людей, разделяющих подобные неблагодарные порывы. Но есть друзья . Друзей не бывает много, или – мало. Они есть. Или нет их… Мысли становились бессвязными, усталость давала о себе знать…
Грот находился неподалеку от колодца, от места, где «жил» источник. Поэтому шум воды услышать было несложно. Чокрак заговорил среди ночи – зашипел, заклокотал, настраивал пересохшие связки. Казалось – он как поднявшееся тесто, перелезет через край кадки, и зальет сухое дно грота. Выбравшись из спального мешка, Глеб зажег «налобник» — фонарь, надетый на голову.
Вода поднималась к самому краю известкового цилиндра. Опуская руки в источник, парень жадно пил из двух ладоней, а напившись – принес из рюкзака флягу, и хромированный термос – для хранения проб воды. Ну вот, задание выполнено, можно спать спокойно! « Любимый го-о-род…»
…Налетевший порыв ветра был такой силы, что Глеб едва удержался на ногах, выронив, однако, обе фляги. Вернее – флягу и термос. « Не бахвалься!», и следом полыхнула молния. Полубегом, полуползком, пригибаясь, он пытался добраться до катящегося к обрыву термоса. Ветер сбивал с ног, швырял мокрые листья в лицо. « Ничего себе – сюрпризы майской ночки» — думал путешественник, хватая одной рукой развевающиеся на шквальном ветру полы ветровки, другой – пытаясь остановить емкость с водой. Обрыв прямо под ногами…
Подобные выходки природы – обычное явление для здешних мест: холодный фронт сталкивается в каком-то тесном ущелье с теплым, эффект – как хлопок огромных ладоней. Великан хлопает в ладоши, по теснинам проносятся ураганной силы порывы — гигантские лошади, сминающие вековые деревья на пути. В позапрошлом году многие были свидетелями страшного бурелома, оставленного ураганом, завалившего дорогу на высокогорное плато центральной гряды.
Под ногой с хрустом отделился кусок скальной террасы, и последнее, что можно было заметить перед падением – огромное, сухое дерево, свисающее над обрывом. Глеб протянул к нему обе руки, роняя флягу с водой, пытаясь ухватить последнюю опору…Дальше – скольжение в пустоте, звуки рвущейся одежды, цепляющейся за колючие кусты, и глухой удар о днище оврага. И – темнота. Пульсирующая боль в висках.
« Надо мной склонился ангел. Таких красивых девушек не бывает. Понял! Меня тоже утащили инопланетяне, накрылась ученая степень, сам в музей попаду…»
– Где я нахожусь, и кто вы такая? Как я попал сюда? Незнакомая обстановка, полумрак, какая-то светловолосая нимфа гладит голову узкой, горячей ладошкой. Глеб нащупал полоски ткани, обмотанные вокруг «ноющей» головы. Бинт?? Попытался приподняться на локтях – боль стала невыносимой.
– Да не волнуйтесь вы, нельзя вам сейчас волноваться – вредно. У вас, кажется, сотрясение мозга, еще серьезная травма ноги, и ребра ушиблены! На вас нет «живого» места.
– Но что же все-таки случилось? Глеб потрогал ногу, та действительно была опухшей в районе коленной чашечки. — Я же был в лесу… Господи.… А это – кто?
Вторая девушка была красива по особенному — от нее как будто исходил какой-то свет. Глаза идеально округлой формы, огромные глаза – две луны. И смоляная грива, вьющаяся вокруг точеной шеи. Восточная царица протягивала кружку с чаем. А эта улыбка…
– Вы упали с обрыва. Был сильный ветер, потом – молнии, шторм. Вы, кажется, скатились по склону, хорошо – не «свободным полетом»,а цепляясь за корни. Мы с сестрой иногда ходим за водой, на источник. Нашли вас на дне разлома. И снова – ослепительная «чреда кораллов» в обрамлении «розовых лепестков» губ – так говорили на родине Хайяма? Наверное – не так. Но ничего умнее не приходило в больной мозг. Вообще было тяжело лежать с открытыми глазами. Свет давил на зрачки.
– И как же вас звать, чудесные спасительницы? — Приоткрыл один глаз — Ничего себе – набрал водички. Кстати, сестры милосердия, а где рюкзак? Там же «снаряга», приборы, проба воды из источника…
– Рюкзак мы ваш забрали, не переживайте – ответила девушка. Термос тоже нашли – он рядом валялся, в траве. Вы что, воду из Чокрака на анализы собрались сдавать? ( и опять – улыбка)
Родник — живой. Он этого не любит.
— Меня зовут Джоюлма, сестру – Катя.
— Какое странное имя, похожее на название родника.
Катя встала слева от «сестры», и тоже улыбалась, видимо, развеселившись «очумевшему» выражению лица молодого человека.
– Да не удивляйтесь так, мы – не родные сестры. Катю отец взял из детдома, мама очень хотела вторую дочь, но сильно болела в то время. Традиция местного народа – иметь много детей.
Наша семья всегда жила в этой деревушке, в русле высохшей древней реки, в долине вечного и исчезающего источника. Нас воспитывал отец. Теперь и его нет. Уехал на Яйлу , это – пастбище в горах, – выпасать овец, лошадь вернулась домой спустя неделю, без наездника. Отару сгоняли местные пастухи со всего плато. Куда делся отец – никто не знает… Мы с сестрой привели вас в деревню в тяжелом состоянии, вы вряд ли что-то помните. Вам нужен отдых.
Наконец заговорила Катя :
– Джоюлму родители даже назвали в честь здешнего источника – « Джоюлмак Чокрак». Исчезающая. – Она с раннего детства убегала в лес, на обрывы. Отец рассказывал, как ходил по ущелью, звал дочь домой, а она упрямо бегала на источник – будто к своей колыбели. И, сидя подле него, звала мать.
Да, редкая, исчезающая красота. Как луна и солнце! Да что ж меня на восточные мудрости потянуло? Ну да , головой стукнулся – чего удивляться.. Глеб долго слушал истории девушек об их родителях, которые давно не с ними, о местных парнях, что устраивали «рыцарские турниры» в честь сестер, гоняя на мотоциклах, и сбивая друг-друга кольями из забора. Звучали легенды гор, и местных народов. Было вино из здешней лозы, от которого, вопреки тревоге Глеба, голова прекратила болеть и кружиться, а наоборот- пришла в полный порядок. Была гитара, одна из сестер великолепно пела, вторая – так же хорошо аккомпанировала.
А потом! Потом была ночь. Вернее – был какой то безумный полет то ли в пропасть, то ли – обратно на вершину горы, к источнику. Втроем они сидели на кровати Глеба, пели песни в три голоса, опять пили вино, смеялись, что-то кричали луне, жгли сухие травы в печи,собирались идти все вместе к источнику, кружились в хороводе с хромающим « кавалером». Боль как будто стихала…
Проснулся Глеб , лежа на переплетении черно – рыжих завитков, похожих на восточный ковер, привезенный с Сиабского базара, из Самарканда, украшенный вологодскими кружевами…
Он уже почти не хромал, под бинтом обнаружилась несерьезная царапина, почти зажившая ранка. И ребра не болели – лишь пара синеватых полос, следы приземления на камни. Но это совершенно не то состояние, что было с ним вчера! « Излечиться за одни сутки…это невозможно…меня чем-то опоили, я спал месяц?? » Ощупал щетину, — не похоже… Разорванная одежда бережно сшита.
– Девушки, а вы не… Джоюлма подошла молча, прикрыла ладошкой рот. Погладила волосы, отчего голова перестала кружиться, — не то, что болеть,- остатки боли вообще ушли из тела.
– В рюкзак я положила мазь из местных трав, немного того вина, что мы пили ночью, и – воду из источника. Только не отдавай ее в свой институт. « Не отдавай..» Подумал Глеб. На «ты»… Отчего молчит Катя?
Глеб шел к автобусной остановке, и все оглядывался. Он не мог понять, что произошло с ним в этом маленьком, саманном домике, как вылечили его эти странные, красивые…ведьмы?… Шел, вновь оглядываясь, силясь понять – зачем он уходит вообще,- куда? Одно только ИХ слово, и он останется насовсем! Джоюлма махала вслед рукой, Катя стояла в просвете двери, не выходя из дому.
– Я вернусь! Я обязательно приеду за вами! Увезу вас … И осекся, поймав себя на несусветной, очередной глупости. — Куда?!
Через несколько лет, защитив свой драгоценный кандидатский минимум по гидрогеологии,по теме карстовых вод, красивый, молодой соискатель ученых степеней, он нашел-таки время вырваться из каменных клешней не очень любимого города. В компании приятеля, воодушевленного невероятным рассказом путешественника, мчался в поселок, затерянный в долине Исчезающего источника.
…Закончить историю можно по-разному. Правдой будет лишь то, что в деревне нашелся ТОТ дом, в доме была ТА дверь, из которой он вышел ТЕМ памятным, майским утром. Но не было в доме ни Кати, ни Джоюлмы. Детвора, выбежавшая с шумом и криками навстречу, а после – и их родители, не смогли понять, о ком спрашивали приезжие. Люди не знали этих девушек. Или – не хотели ничего рассказывать?
Разум мой не силён и не слишком глубок,
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь —
Сущность бога способен понять только бог. О. Хайям.
* * *12 _01_10 Topor.