Что самое ужасно было в морге — так это запах, который невозможно было выветрить или перебить каким-нибудь флаконом с освежителем воздуха. Трупный, приторный, тошнотворный. В остальном, белые стены, поржавевшие местами шкафчики, старенький магнитофон, несколько столов с разбросанными вещами и инструментами. Это не больница, где всегда поддерживался идеальный порядок.
На операционном столе лежал юноша, приятной внешности. Тёмные, растрёпанные волосы, отличная фигура, кожа совсем чистая, без повреждений, сияла белизной под яркими светильниками, разгонящими мрачную атмосферу морга. Этот парень был одет в потрёпанные, джинсовые шорты и белую футболку. Антон ходил вокруг тела и разглядывал его со всех сторон, этот экземпляр ему явно нравился. Упитанный, черноволосые мужчина повертел голову покойника, придирчиво открыл его рот и осмотрел зубы. Все были на месте, до сих пор белые и красивые.
─ А ты у нас спортсмен какой-то, правда? ─ Он провёл рукой в медицинской перчатке по гладкой, выбритой коже ноги тела, пребывшего ещё сегодня днём. На улице стояла ночь. Из магнитофона, стоящего на кофейном столике, в углу, доносилась приятная музыка, Людвиг ван Бетховен — «лунная соната». Антон любил классику и надеялся, что гостям, находящихся проездом в этом, совсем отличном от живых, мире, она тоже нравится.
Он подошёл к стене, взял чёрный маркер и документы обозначающие, кто к нему приехал.
─ Александр Сергеевич Скворцов значит, двадцать один год тебе, что же ты сразу мне не сказал, а так мне пришлось ещё в эти документы лезть. ─ Он написал маркером на специальной доске, висящей на стене, имя этого молодого человека, возраст и потом, сверившись с данными, написал причину смерти — порок сердца, что объясняло внешнюю целостность тела, в бумаги он вчитываться очень не любил.
─ Какой молодой парень то был, жалко мне тебя. Столько людей умирает напрасно. Надеюсь, ты был хорошим мальчиком, конечно был, а то бы не умер так спокойно и тихо. ─ Он положил фломастер и, взяв со стола ножницы, направился к покойнику.
─ Жалко, что одежда на тебе дешёвая, не продать её на рынке, но ничего, у тебя ведь богатенькие родители, такие всегда платят чаевые мне за обработку своих родственников. Родители ведь тебя любили? Я знаю, что любили. ─ Он разрезал шорты, вместе с трусами и осмотрел достоинство мертвеца. ─ Да и девушкам наверное такой размер нравился. Порок сердца с таким телом конечно менее нелеп, чем суицид например, но всё равно это очень прискорбно.
Антон направился к столу, где лежали инструменты и положил ножницы. Лампы под потолком замерцали, от очередного перепада напряжения, как в какой-то компьютерной игре, название которой санитар морга не мог сейчас вспомнить, да и сколько подобных игр? Ему нравилось иногда посидеть за компьютером и поумервщлять людей.
Голова мёртвого, молодого человека лежала на специальном, металлическом подголовнике, который всегда казался Антону не удобным для его гостей.
─ Знаешь, Саш, а жена меня вчера опять назвала некрофилом, не знаю почему, может быть потому что у меня на неё не встаёт и я работаю в морге? Но у меня ведь ни на кого не встаёт, импотентом я стал к старосте лет. Ты уж извини, что я всё это тебе рассказываю, просто ты тут проездом, и завтра тебя уже не будет, наболело. Ну, я провожу в морге большую часть времени, беру сверхурочные. А ты что, спортсмен какой-то? ─ Он обратил внимание на бритые, мускулистые ноги его нового друга. Специальными огромными, холодными щипцами, похожими на те, которыми засовывают вату за щёку, когда лечат зубы стоматологи, только куда более больших размеров он взял специальный тампон, и немного повернув тело, засунул тампон в анус парня, поморщившись. Это было его самым не любимым делом и он его всегда выполнял первым, чтобы потом разговор шёл приятнее.
─ Ну так вот. ─ Антон отложил инструмент в сторону и взял ещё один тампон, который уже руками в перчатках, засунул молодому человеку в рот. Сверху поместил специальную коронку, между губ и зубов. ─ О чём это я. ─ Он пальцами побил по пластику, сдвигая её немного в сторону, после чего, специальным автоматом загнал в эту коронку иголочки, на которые надел губу. Теперь, Саша стал улыбаться и его лицо выглядело очень довольным, как будто ничего и не случилось. Мёртвые глаза смотрели на Антона. ─ Рад, что тебе нравятся мои истории. Ну так вот, в морге мне нравится, здесь дают побыть наедине, а все мои гости, очень хорошие слушатели, которые не прерывают мои разговоры с ними, а главное со всем ещё и соглошаются, ты ведь согласен со мной? Конечно согласен.
Он погладил юношесское тело, которое казалось, всё более восхетительным, сюда не часто привозили молодых людей. После суицида подростки были либо заблёванные либо размазанные перед приездом об асфальт, чёртовы суицидники! Антон взял бритву и осторожно побрил едва заметную щетину на лице юноши, замер подумав и побрил ещё и его лобок. Удовлетворённо кивнув, Антон пошёл обратно к инструментам.
─ Ты там в раю, развлекаться не забывай, там должно быть много красивых, прилежных девочек, не то что моя жена. Она была шлюхой когда-то, на самом деле. Я об этом случайно узнал от одного из моих друзей, которые раньше её регулярно снимали и трахали. Я когда с ней в первый раз был, так и спросил, мол где ты этому научилась? Так восхитительно заниматься сексом, а она говорит, мол статьи в женском журнале почитала. ─ Антон развёл руками, покачивая головой, не оборачиваясь к Саше, лежащему за спиной. Он пододвинул к его телу специальный прибор с багровой жидкостью. Вещество предотвращающее разложение тканей, хорошо способствующее долгому хранению тел в гробах.
─ Формалин, водный раствор, содержит тридцать семь-сорок процентов формальдегида, шесть-пятндацать процентов метилового спирта. ─ Оптимистично произнёс санитар, вставляя толстую иглу в шею недвижущегося тела. ─ Не больно? Я знаю, что не больно, я умею делать уколы. Правда живым это не очень нравится. Ты знаешь, я одну историю всем гостям рассказываю, в детстве собака у меня была Лесси её звали. Не колли конечно из фильма, так, дворняга обычная. ─ Он одним щелчёком включил машинку и стал разминать ткани тела Саши, чтобы жидкость равномерно распределилась по телу. Его руки двигались по мёртвой коже, напоминая движения профессионального массажиста, разминающего мышцы очередного, богатого клиента. ─ Хорошая была собака. Послушная, я её любил. Проблем с ней никаких не было, жене, которая потом появилась, она тоже понравилась. Но как-то раз, пришёл я пьяный домой, смотрю, а на диване навалена куча. Я не раздеваясь подбежал к дивану, а диван мы недавно купили, чтобы было удобно посидеть за телевизором, фильм посмотреть, и пришёл просто в бешенство. Поймал Лесси и ткнул её носом прямо в дерьмо. Она визжала и брыкалась, но я совал её в дерьмо, пока мне не надоело и я не понял, что она усвоила урок, потом отпустил и когда она прыгала с дивана, пнул её по голове тяжёлым, армейским ботинком. Она даже не взвизгнула, просто отлела в сторону и забилась под стол. Я убрал дерьмо, ну и стал заниматься своими делами, работу я тогда, как раз искал в газете. Настал вечер, я решил покормить любимую собачку, будущая жена в это время ещё жила у матери. Я насыпал сухого корма в миску и позвал Лесси, но она не появилась. Я подумал, что она обижена и направился в главную комнату, заметил её под столом. Потом выяснилось, что я сломал ей шею, когда ударил. После этого я бросил пить, но во мне, что-то оборвалось. Я больше никого так не любил, даже жену.
Антон удовлетворённо кивнул своей работе и вынул иглу, предварительно вырубив жужжащую установку. Отодвинул её в сторону, взял гибкий, узкий шланг, подключенный к специальному крану и включил воду. Операционный стол, был одновременно и небольшой ванной, с низкими бортиками, в котором спокойно можно было помыть очередное, мёртвое тело. Одним ловким движением, Антон подвахтил зелёное моющее средство в пластиковой упаковке и обильно вылил его на бледноватую кожу покойника, бросил бутылку опять на стол, взял губку и, поливая водой, стал тщательно вымывать прелестное тело юноши.
─ Ты знаешь, она была хорошенькой, эта собачка и очень доброй. Утром будила меня вылизывая лицо, мы часто гуляли, как только появлялось свободное время, но как только появилась Катя, у меня стало этого времени, заметно поменьше. Наверное, собачка просто обиделась, вот и сделала это в знак протеста, а я так с ней поступил, совершенно нечестно. Она меня любила, а я её убил, жестоко убил.
Антон смыл наконец всё мыло, подумав лишь, что рассказ про Лесси до сих пор делает больно и принялся вытирать тело, грустно причитая. Накрыв полотенцем промежность Саши, он отошёл назад и взглянул на свою проделанную работу. Оставалось только Саше причёску хорошую сделать и одеть в новую одежду, которую купили и принесли его родители. И всё-таки они его любили.
─ А мои родители были алкоголиками, тебе много везло, вот ты и умер так рано. А я вот смотрю на тебя и думаю, лучше бы у меня такая же жизнь была, как твоя, насыщенная и короткая. А Лесси бы сейчас в любом случае была мертва от старости.
Антон покачал головой и перенёс тело на другой стол, спина Саши была ещё мокрой, но он не стал её протирать, оставил тело лежать здесь и, зевнув, отправился домой. Сегодня у него был тяжёлый день, он решил завтра закончить работу, время ещё было.
─ Хорошей ночи, Саша. ─ Антон обернулся к нему, стоя в дверях, какое-то время, но не дождавшись ответа, выключил свет и ушёл.