В теле моём томится глупая отроковица,
Пятнадцати лет отроду; пишущая стихи.
Старательно ищет рифму, в час, когда ей не спится
И вспоминает мальчиков, чаще — самых плохих.
А ласки тех самых мальчиков, безгрешные и невинные,
Но вспомнишь и, почему-то, вдруг перехватит дух.
Когда я совсем буду старенькой, — в двадцать один с половиною,
Рожу себе милую девочку, а лучше, пожалуй, двух.
Я буду варить им каши, я буду стирать пелёнки,
Потом, мои дочки вырастут и станут писать стихи.
И целоваться под лестницей, и мазать засосы зелёнкой,
И прятать своих мальчиков. Особенно, самых плохих.