Так, уникальна ли Земля среди бескрайности космического пространства? Может ли такое быть, что только на Земле смогла зародиться биологическая жизнь?
Делая какие-то выводы относительно космического пространства, всегда нужно иметь в виду, что наше современное знание неполно и ограничено. Наука знает практически все об устройстве, например, человека, но до сих пор не может ответить на вопрос: «Что такое мышление, не говоря уже о том, что такое жизнь?». Возможно, Земля действительно уникальна даже в рамках Вселенной, но она не может являться единственной обладательницей феномена биологической жизни. А коль так, то должны существовать единые нормы, в соответствии с которыми выстраивается биологическая жизнь во Вселенной, в том числе, и на нашей Земле, т.е. непременно должна существовать энергоинформационная связь человечества с космосом, и, как следствие, должны существовать каналы связи Земли с другими обитаемыми планетами. То, что наука пока еще ничего не может сказать об этих каналах связи, вовсе не означает, что они не существуют. Связь обитаемых планет посредством летательных аппаратов типа «ракета» такая же детская забава, как строительство домика в песочнице. Ни одна разумная цивилизация, способная осуществить подобный акт, никогда на него не пойдет. Прежде, чем посланник, с какой бы скоростью он не перемещался в пространстве, сможет достичь цели, цивилизация, при дальнейшем развитии, непременно получит в свои руки средства связи, способные опередить посланника. Жертва посланника окажется совершенно бессмысленной.
Теория Гумилева ничего не говорит о существовании каналов связи между обитаемыми планетами. Но она четко указывает на существование связи человечества с ближайшим космическим пространством.
Лев Николаевич Гумилев на многочисленном материале доказал, что творческий потенциал этноса полностью зависит от поступления в этнос энергии (пассионарности) из этнического поля. Не будь энергии, поступающей извне, человечество просто не могло бы состояться. Самодостаточен не этнос (коллектив людей), а этническая система, состоящая из этнического поля и этноса, созданного под непосредственным воздействием этого этнического поля. Теория этногенеза, созданная Гумилевым, однозначно доказывает, что этнос развивается в определенных рамках лишь в результате толчка пассионарности. Повторимся, самодостаточен не этнос (коллектив людей, определяемый в марксизме, как общество), а этническая система, состоящая из коллектива людей и этнического поля. То, что человечество развивается, не вызывает сомнений. Следовательно, согласно диалектике Гегеля, коллектив людей (этнос ли, общество ли) являя собой одну из противоположностей единства, должен иметь себе противоположность, так же заключенную в это единство. В теории Гумилева диалектической противоположностью этносу, представляющему собой биологическое начало, является этническое поле, представляющее собой энергоинформационное начало.
«Но кроме времени и пространства есть и третий компонент – энергия. В энергетическом аспекте этногенез является источником культуры. Почему? Объясняю. Этногенез идет за счет пассионарности. Именно эта энергия – пассионарность и растрачивается в процессе этногенеза. Она уходит на создание культурных ценностей и политическую деятельность: управление государством и написание книг, ваяние скульптур и территориальную экспансию, на синтез новых идеологических концепций и строительство городов. Любой такой труд требует усилий сверх тех, что необходимы для обеспечения нормального существования человека в равновесии с природой, а значит, без пассионарности ее носителей, вкладывающих свою энергию в культурное и политическое развитие своей системы, никакой культуры и никакой политики просто не существовало бы. Не было бы ни храбрых воинов, ни жаждущих знания ученых, ни религиозных фанатиков, ни отважных путешественников. И ни один этнос в своем развитии не вышел бы за рамки гомеостаза, в котором жили бы в полном довольстве собой и окружением трудолюбивые обыватели. К счастью, дело обстоит иначе, и мы надеемся, что на наш век хватит и радостей и неприятностей, связанных с этногенезом и культурой». (Лев Н. Гумилев, «Конец и вновь начало», стр. 210).
Как видим, Гумилев прямо говорит о том, что без пассионарности, поступающей из этнического поля, развитие человеческого общества невозможно. В чем же заключается противоречивость марксизма? В том, что законы, регулирующие жизнедеятельность капиталистической формации, Маркс автоматически распространил и на феодальную формацию. Он полностью проигнорировал влияние христианства на становление европейского общества. Маркс не захотел видеть, что внутренне христианство при его жизни и 10 – 15 веков назад очень сильно различались между собой. Он так же не хотел замечать, что капитализм на ранней стадии был совсем не тот, который мог он наблюдать непосредственно. Первые капиталисты, случайно оказавшиеся банкротами, стрелялись, дабы смыть позор обвинения, затрагивающего их честь. В его же бытность, буржуа, оказавшийся в затруднительном положении, набивал мошну и бежал, стараясь оказаться недосягаемым для кредиторов. Маркс не захотел видеть влияние определенной субстанции, которую Гумилев назвал пассионарностью, на поведение человека, в результате чего предсказания теории во многом оказались ложными.
Любой биологической системе Земли достает энергии, вырабатываемой организмом, лишь на то, чтобы находить пищу и уходить от преследования. И только человек способен строить, все расширяющийся, свой мир. И на это строительство, как доказывает теория Гумилева, тратится помимо чисто биологической энергии, вырабатываемой организмом, дополнительная энергия – пассионарность.
Таким образом, марксизм, вычленив из единства субстанцию, представляющую собой диалектическую противоположность обществу людей и обеспечивающую в соответствии с диалектикой Гегеля этому обществу развитие, как саморазвитие, лишил человеческое общество возможности развиваться. А так как человечество все-таки развивается, следовательно, марксизм, как всеобъемлющая философская теория, в отличие от теории Гумилева, логически противоречив. Теория Гумилева раскрывает нам тот механизм движения, как самодвижения, которое проистекает за счет внутреннего источника, в полном соответствии с диалектикой Гегеля. Этническое поле и этнос, лишь объединенные в систему, способны обеспечить данному диалектическому единству развитие. Ни этнос, ни общество, ни какой-либо иной коллектив людей сам по себе развиваться не может.
Итак, этническое поле и этнос в теории Гумилева взаимосвязаны. Подобную взаимосвязанность человека с Царством Божьим мы видим в христианстве. То, что эта связь может быть реализована лишь в Судный день, принципиального значения не имеет. Еще более наглядно связь человека с потусторонним миром раскрыта в буддизме. И в христианстве, и в буддизме потусторонний мир предстает перед нами диалектической противоположностью, которая, составляя диалектическое единство (в общем случае) с биологической составляющей (включая животный и растительный мир), обеспечивает этому единству движение во времени. Обратимся же к буддизму.
Фундаментальным понятием о потустороннем мире, разработанным буддизмом, является сансарическое бытие.
Сансара – это, вечно движущийся, круг перерождений, связывающий биологическое существование человека с потусторонним миром. Если в христианстве Царство Божие достаточно статично, то в буддизме сансара предстает перед нами предельно динамичным образованием. Хотя, потусторонний мир и представляет собой тот фундамент, на котором строится все здание идеологии и христианства, и буддизма, однако связь его с человеческим существованием представлена в каждой из религий по-разному.
Так, в буддизме отсутствуют такие философские понятия, как, во-первых, «Я», во-вторых, «воздаяние». Напротив, в христианстве, из которого вылупилась европейская философия, воздаяние и философское «Я» представляют собой те фундаментальные категории, на которых строится все здание идеологии.
«Учение о неистребимости нашего «Я» отвечает коренной потребности человека, а соединенное с верой в воздаяние оно приобретает жизненный великий смысл. Перспектива вечности озаряет темное бытие отблеском Неба, поднимая его над обыденным и преходящим. Гость в этом мире, человек в то же время сознает себя активным участником вселенских свершений». ( «Мудрецы Ветхого Завета», протоиерей Александр Мень).
Различия между европейской и восточной философией, отмечены были сразу же, как только европейцы узнали о существовании восточной философии, но причину этих различий понять не могли, да и не стремились. Различия эти и сейчас остаются во многом загадочными. Пожалуй, наиболее выпукло эти различия представлены в творчестве Гумилева.
«Когда же его (Будду – автор.) спрашивали, как устроен мир, он отвечал вопросом на вопрос: «А какого цвета волосы ребенка не родившей женщины? Ему говорили: «Учитель, что ты глупости спрашиваешь, раз она не родила, значит, нет ребенка, нет волос и нет цвета». — «Так вот, — говорит, — и мира нет, что же вы глупости спрашиваете? То, что вам кажется – это обман чувств»». (Лев Н. Гумилев, «Конец и вновь начало», стр. 204).
Идеологию буддизма перевести на язык идеологии христианства принципиально невозможно. В результате этого создается впечатление, во-первых, что буддисты что-то утаивают от любопытного взора европейцев, во-вторых, что гораздо хуже, у европейцев складывается искаженное представление о буддизме.