…А теперь расстёгиваем лифчик и забрасываем его на люстру. Я буду любить и целовать тебя всю. Начнём с шеи. Боже, что это за синяк?
— Да это, милый, бугель. В Кировске, понимаешь, один мудак раньше времени с подъёмника спрыгнул, вот и получила.
— И фингал под глазом, только щас заметил.
— Да это уже гик, бывает.
— И шишка на лбу…
— Да ладно, это мачта, каждый год мне шишечку обновляет.
…Ладно, ложись на животик. Сейчас массажик сделаю. А что это за треугольник на спине?
— Это нос.
— А гематома прямо на попе?
— Это шверт. А синяя линия над жопой — это корма. Про спину даже не спрашивай — фордевинд, одно слово, а то, что пониже — оверштаг.
— Ужас, ужас! Я лучше ножки поцелую. Ой, как-то не целуется…
— А это аппарат Илизарова. Параплан, понимаешь, занесло. Через неделю снимут, не ссы.
— А на левой коленке что за хрень?
— Сама не знаю, загипсовали чем-то. А нефиг было в том же Кировске на сноуборде по наклонному ледяному мостику фигачить. Какие там были внизу арматурины — блеск!
…Лучше тогда ручки буду целовать. Ой, ты что — в рукавицах?
— Да нет, мозоли обыкновенные и ожоги. Верёвка, сука, страховка и всё такое. Надо было через ледоруб страховать, а я, дура, напрямую. Ничего, до свадьбы заживёт.
— А давай поцелуемся?
— Давай.
— Ой, а зубы-то где?
— Где-где… В Судаке остались, когда контрфорс не получилось пройти. Всё думаю — щас вставить или подождать. А то ребята тут попрыгать с парашютом приглашают. Ну куда ты убегаешь? Стой! У меня ещё триппер есть — я ж женщина, не деревяшка какая!