Она пришла с работы и, надев тапочки, прошлепала на кухню. Уставший организм требовал сна или хотя бы полчаса ничегонеделанья, но невымытые полы и посуда, крошки на столе и вдохновенно разбросанные по квартире вещи требовали уборки.
Она сменила строгий офисный костюм на старенький выцветший халатик, встала у мойки и посмотрела на часы. Скоро придет Муж. Она быстро вымыла посуду, почистила и бросила на сковороду картофель, взялась за пылесос. Подбирая раскиданные вещи, Она почти не чувствовала усталости. Напротив, после долгого сидения на одном месте физический труд был приятен. Вернулась бодрость. Ползая под столом и тыча мокрой тряпкой в углы – швабра не доставала – Она уже думала о том, как придет муж. Он переступит порог чисто вымытого дома, принюхается к аромату жареной картошки и, встретив Её, улыбнется усталой и доброй улыбкой. А Она, неловко вытирая руки о старенький халатик, начнет накрывать ужин. Мама привезла кислой капусты и маринованные огурцы – в самый раз под картошку… Наевшись, Он ласково обнимет её и, может быть, даже поцелует… Да, да, непременно поцелует, ведь Она так старалась для Него!
Тихо гудела стиральная машина, на плите дожаривалась картошка, нагревался чайник. Она села в кресло, довольно осматривая вычищенную до блеска квартиру, включила телевизор.
Щелкнул замок. Он пришел с работы. Она вышла навстречу, улыбнулась.
— Привет.
— Привет.
Он, равнодушно скользнув взглядом по Её лицу, скинул обувь.
— Как дела?
— Нормально.
Он помыл руки, прошел на кухню, сел за стол.
— Что на ужин? – с интересом спросил Он.
Она торопливо начала доставать тарелки.
— Жареная картошка.
— С чем? – продолжал Он.
— С кислой капустой или с маринованными огурцами. Молоко еще осталось. С чем будешь?
— С огурцами.
Ели молча. Она украдкой посматривала на него, тихо улыбалась: «Голодный». Вдруг Он отложил вилку.
— Картошка недосоленная.
Она растерянно оглянулась, поставила перед Ним солонку. Он посолил, попробовал.
— Все равно недосоленная, — повторил Он. – Ты что, её вообще не солила?
— Солила. Мне показалось нормально.
— Какой «нормально»?! Вкуса вообще никакого!
— Да ты с огурцами…
— Женщина, знаешь ли ты, что если картошку не досолить вначале, то её вообще никогда не досолить?!
— Ладно, в следующий раз досолю. Извини.
Она замолчала, жалко и растерянно смотря на сердитого Мужа. Он продолжал есть, хмуро уставившись куда-то в стену. Настроение у него было плохое. «Наверное, проблемы на работе», — подумала Она.
Доели молча. Она собрала тарелки, пустила воду. Он поднялся из-за стола.
— Там, по телевизору, хороший фильм идет, приключенческий, — попыталась Она привлечь Его внимание.
— Хорошо, — кивнул Он. – Спасибо за ужин.
Но Его благодарность почему-то совсем не обрадовала, а в душе горьким комочком завертелась неосознанная обида. Она домыла тарелки, убрала со стола крошки. Усталость вдруг обрушилась на Её плечи: руки и ноги едва шевелились. Она вошла в гостиную, где Он уже растянулся на диване и смотрел новости. Его рабочая форма лежала на кресле, носки почему-то расположились на полу. Смотреть на них не хотелось.
— Подвинься, пожалуйста, — попросила Она.
Он вздохнул, но подвинулся. Она с наслаждением легла на спину, чувствуя, как приятно выпрямляется позвоночник. Пролежать бы так целый вечер, но надо еще составить отчет за этот квартал. «Часик полежу – и за работу», — решила Она. Однако через пятнадцать минут Он оторвался от телевизора.
— Мне надо погладить рубашку, ту белую, в полоску.
— Зачем?
— У нас завтра начальник нашего начальника приезжает. Нужно быть при параде.
Она вздохнула, с тоской глянула на Мужа, но подчинилась. Повесив отутюженную рубашку, Она посмотрела на часы и решила, что отдыхать уже бессмысленно. Уже потом, когда была исписана куча бумаги, а голова пухла от бесконечных цифр, Она направилась в ванную. В гостиной слышалась музыка. Она остановилась на пороге, посмотрела.
В экране телевизора скакала, улыбаясь, полуголая девчонка, беззаботно напевая что-то про любовь, а Он по-прежнему лежал на диване и смотрел. Смотрел с каким-то непонятным, ностальгическим выражением на лице.
Она вздрогнула и повернулась к висящему рядом зеркалу.
Старенький халатик, собранные в простой хвост длинные волосы, лицо уставшее, серое и какое-то помятое. Еще год назад стройная и легкая фигура «поплыла», пропала четкость силуэта, нет задорного блеска в глазах, беззаботной улыбки, гордо расправленных плеч. Она все еще молода, но уже увядает. Скоро, совсем скоро она превратиться в недовольную жизнью бабу, одну из тех, кто давно забыл, что это такое – жить для себя и чувствовать себя любимой.
Глухо и больно заныло в груди. От обиды на глазах выступили слезы. Тоскуя, Она посмотрела в окно: парк уже весь пожелтел и холодный ветер нехотя играл с грязно-желтым кленовым листком.