1974 г.
Включив и настроив аппаратуру,
В микрофоны, пощёлкав, и крикнув: — Раз! Раз! —
Цветков обратился к народу со сцены:
- Как много вас здесь, рады видеть мы вас!
Друзья дорогие, наш ВИА «Ваганты»
От всей души приветствует всех
Сегодня собравшихся в этом зале,
Нам дороги ваши улыбки и смех.
- Шизгару играй! — завопила толпа,
Готовясь размять и ноги и тело.
Ударник дал счёт и пошла игра,
Так, что вздрогнули клуба стены.
Француз пред здоровой басовой колонкой
Стоял и играл, его клёш шевелился
От воздуха, полного низким звуком,
Который шёл в зал и об стены долбился.
Овечкин неистово бил в барабаны,
Подрагивал чуб на вспотевшем лбу.
Цветков соло вёл на любимой гитаре,
Старательно так, прикусив губу.
Зал танцевал, извивался и дрыгал,
Будто бы в судорогах больной.
Шаркали люди ногами и топали…
Шейк, братцы, танец такой заводной!
Хмырь в центре круга своих друзей,
Вытянув руку с платочком вверх,
Воображал из себя кабальеро
И у девчонок имел успех.
Откинув своё полупьяное тело,
Назад он пытался прогнуться. Ан нет!
Хмельная башка, перевесив его,
Всё ж саданула Хмыря о паркет.
Он распластался на досках паркета,
Как будто на пляже, чем вызвал смех.
Толпа хохотала и изгалялась,
А Хмырь захахатывал громче всех.
Но вот, по прошествии часа, объявлен
Был перерыв на двадцать минут.
Любители танцев толпой ломанулись
Из душного зала воздух хлебнуть.
Участники ВИА встали в сторонке,
Послышался звон стекла по стеклу.
Чуть-чуть остограммиться люди решили,
На закусь сгодились конфеты «Му-му».
Пастор с Ларисой стояли обнявшись,
Можно сказать, целовались уже.
Француз балагурил с своею Олеськой,
И каждый нашёл разговор по душе.
Овечкин пытал Кондака, как ему
Уламывать быстро так удаётся
На перепих всех лучших девчонок,
И, что для этого делать придётся.
Кондаков:
- Послушай, здесь сложного нет ничего,
Подошёл, улыбнулся, обнял с поцелуем,
А дальше, уже дело техники…Вот!
И ласки побольше, не будь обалдуем.
Да, что ты меня про эти дела
Выспрашивать вздумал! Ты, что ли, целяк?
Ну, ты, брат, даёшь! За всё это время
Не смог садануть никого ты никак?
Овечки, краснея, мотнул головой.
Кондак удивился: — А, что ж ты молчал!
Так нам надо дело исправить с тобой,
Ты здесь подожди, я к Валюхе помчал.
- Валюх, тут такое есть дельце одно…
- Деликатное, да? — улыбнулась она.
- Ага! У меня есть дружок, так вот он,
Ни разу с девчонкой ещё никогда.
Она догадалась: — Так это Овечкин!
- Тебе-то, Валь, что? Ну, он это…Он!
Ты, только, молчи. Никому, ведь не скажешь?
- Да я же, могила! Ты, что, блин, Семён?
— Валюх, ведь Серёге уже двадцать лет,
А он свой конец ни разу не парил.
Там у тебя нет девчонок знакомых
Хороших и, чтобы не строгих правил.
Зав клубом направилась к стайке девчат,
Позвав к себе девушку, с ней зашепталась.
Та, улыбаясь, в коленях присела,
И громко, заливисто расхохоталась.
Валюха опять подошла к Кондакову:
- Ну, всё в порядке, она даст урок
Хорошего секса вашей овечке,
Пусть тренирует пока свой шнурок.
- А, кто она есть и зовут её, как?
- Подруга моя, Борзова Марина,
В больнице работает медсестрой.
- Ага, Валь, спасибо, ты, молодчина!
Он поманил к себе пальцем Серёгу:
- Я всё здесь утряс, готовь свои силы.
Сегодня ты париться с девушкой будешь
И, надо заметить, очень красивой.
- Семён, ты совсем обалдел? Я же так
Расспрашивал, чтобы потом пригодилось.
Ты, будто бы, ломом меня ошарашил…
Играть, как я буду? Скажи, сделай милость.
- Не писай, Серёжа, она медсестра,
Не прости меня, Господи, абы, какая.
Сама всё расскажет, покажет. Мужчиной
Ты станешь…Ага? Перспектива, какая!
И знаешь, Серёга, это же вещь!
Покувыркаться с девчонкой красивой.
Потом же, ведь, сам спасибо мне скажешь,
Понравится так, не оттащишь и силой!
Отлично! всегда читаю с огромным удовольствием! С теплом. Алена.