«Не то, чтобы мне этого хотелось», — с тоской думал Игорь, стоя у поручней моста. Внизу, искрясь от солнечного света, неторопливо текла река. Река широкая, глубокая, могучая ровно настолько, чтобы смотрящий на неё человек как никогда чувствовал себя одиноким и бесполезным.
«Нет, мне этого решительно не хочется!», — решил Игорь, отвернулся от реки и зашагал к метро, бережно пряча в объемный и весьма вместительный рюкзак длинный футляр, в котором лежал смысл всей его жизни и который Игорь готов был вышвырнуть ради своего же блага. Но нет, он не может бросить музыку, это было бы равносильно самоубийству.
Игорь был человеком настроения, что часто встречается у творческих людей и доставляет массу неприятностей как самим «творцам», так и окружающим его людям. Человек настроения способен в один день написать блестящую диссертацию, изобрести вечный двигатель и убраться в доме, в то время как в другие дни он даже пошевелиться не захочет. «Других дней» было подавляющее большинство, что в очередной раз подтверждало Великий, Всемогущий и Фундаментальный для всех миров закон Подлости. Игорь отчаянно завидовал тем счастливцам, которые способны заморозить свои желания, плюнуть на них, растереть и пойти составлять отчет. А самое примечательное, что эти счастливцы вполне могли творить и вызывать вдохновение тогда, когда потребуется: «Так, вы, Рабочий день, можете идти! Кто там у меня по расписанию? Муза? Проходите, проходите, милочка…». Обидно.
Родные требовали, чтобы он бросил музыку. Они считали профессию музыканта несерьезным и очень невыгодным делом, хотя Игорь играл достаточно хорошо, чтобы не экономить каждую копейку. А сегодня… Сегодня родные поставили ему условие: или он продает свою флейту и устраивается на приличную с их точки зрения работу, или они отбирают у него жилплощадь. Условие было тяжелым: квартира, в которой жил Игорь, была записана на отца, а сам музыкант официально являлся владельцем однокомнатной квартирки в давно подлежащем сносу и забытом властями доме на окраине города. Игорь сдавал свою развалюху иногородним студентам, которые сбегали оттуда при первой же возможности. Жить там было… Настолько неприхотливы только бомжи со стажем. Словом, черт те че и сбоку бантик. Игорь высказал родственникам все, что думал об этих требованиях. В результате вышел жуткий скандал. Игорь вылетел от родных с криком: «Если не будет моей, то никому не достанется!».
Поддавшись порыву, Игорь встал у стены, скинул на землю рюкзак, достал футляр, привычным движением откинул крышку.
Флейта.
Само название напоминало запутавшийся в изумрудных листьях ветер, что говорить о звуках!
Игорь легко коснулся пальцами медных кнопок, проверяя звук и удивляясь тому, что несколько минут назад готов был выбросить флейту, бросить работу в ресторане и уйти в скучный офис. Он ведь не только консерваторию, но и бухгалтерский колледж закончил и вполне мог зарабатывать в три раза больше того, что имел. Но он будет заниматься любимым делом, чего бы это ему ни стоило. По крайней мере, до появления жены и детей.
Игорь закрыл глаза и начал играть. Мысли о возможной работе испарились, уступая место большому и светлому, неподдающемуся формулировке чувству. Вдохновение было лишь слабым отголоском того, что творилось сейчас в душе музыканта. Игорь не замечал собравшейся вокруг него толпы, не думал о технике или каких-либо нотах, собственно, об игре он вообще не думал. В душе была лишь Мелодия, звонкая, легкая, нежная, текучая, как горный воздух, и музыкант торопился дать её миру.
Люди слушали со слезами на глазах, особенно женщины. Подростки, проглотив жвачки и выплюнув сигареты, записывали музыку на мобильные телефоны. Футляр флейты наполнялся деньгами, кто-то, особенно расщедрившийся, бросил туда пятитысячную купюру. Подобное случалось с Игорем лишь однажды: в осеннем парке, во время листопада, и один профессор из консерватории, случайно оказавшийся в той аллее, заплакал и сказал: «Гений по отношению к тебе звучит как оскорбление».
Расходились в тишине. Лица у всех были посветлевшие, счастливые. Один подросток вышел на улицу и, мечтательно глядя в небо, рвал пачку сигарет и бросал обрывки в урну. Один мужчина глянул в сторону станции, махнул рукой и решительно направился к ларьку с цветами. Неподалеку, обнявшись, сидели две женщины и, тихо плача, друг перед дружкой извинялись. Виновник этих чудес, рассеянно улыбаясь, запихивал деньги в карманы, стремясь освободить футляр для флейты.
— Милый юноша…
Игорь обернулся на зов и замер с флейтой в руках.
Перед ним стояла бабушка. Именно бабушка, потому что иначе её просто нельзя было назвать: такие ласковые и мудрые были у неё глаза.
— Милый юноша, позволь мне взглянуть на твою флейту, сдается мне, что я с ней знакома.
Как во сне, Игорь протянул инструмент.
Бабушка взяла флейту, быстро осмотрела, легким движением виртуоза приложила к губам и сыграла гамму.
— Прекрасная! – оценила она инструмент, возвращая его онемевшему владельцу. – И играешь на ней ты прекрасно. Лучше, чем все вместе взятые гении.
— Вы… флейтистка? – выдавил из себя Игорь.
Бабушка улыбнулась.
— Когда-то я играла на этой флейте, но она ушла. Не то, чтобы я ей не угодила, просто в один день мы поняли, что я не могу больше посвящать себя музыке: у меня появилась семья. Храни эту флейту, как себя, и совсем скоро она даст тебе те каменные твердость и постоянство в поступках, о которых ты так мечтаешь. Впрочем, это уже случилось, — взглянув на флейту, поправилась бабушка. – Да, она тверда в своем решении, недаром сделана из первого в мире камня, — увидев непонимание на лице музыканта, бывшая флейтистка улыбнулась. – Она — самая первая флейта этого мира. На ней могут играть только те, кто готов отдать себя музыке без остатка. Она не просто инструмент, а само вдохновение. Даже выше: дитя истинного чуда.
Едва Игорь успел что-то понять, как бабушка уже растворилась в толпе. Неожиданно потяжелевшая флейта тускло блестела отполированным каменным телом, идеально гладкие круглые кнопочки едва заметно дрожали. Кто вытесал флейту из камня и каким образом добился от него такой плавности – тайна всего мира. Но Игоря эта тайна не интересовала. Он все смотрел и смотрел в толпу, пытаясь отыскать старую флейтистку.