PROZAru.com — портал русской литературы

Любовь и учеба Из романа «Одинокая звезда»

Влюбленная в Диму Маринка учится в физико-математической школе, а Дима — в английской, где его мама завуч.

Известно давно: все плохое тянется нестерпимо долго, зато все хорошее пролетает, как миг. Коротким ярким праздником пролетели осенние каникулы одиннадцатиклассников. Маринка целые дни проводила у Димы. Его родители, когда бывали дома, встречали ее низменно приветливо, угощали, расспрашивали, как дела. Потом он утягивал ее в свою комнату, где им уже никто не мешал наслаждаться обществом друг друга. Они пересмотрели по нескольку раз всю его фильмотеку, после чего Наталья Николаевна купила с десяток новых фильмов. Фильмы были замечательные — фантастика и путешествия. Именно те, что нравились Маринке.

Дима ежедневно учил ее работать на компьютере, в который Маринка просто влюбилась. Он познакомил ее с Интернетом, после чего компьютер стал заветной Маринкиной мечтой. Дома она так достала своим нытьем мать, что та, не выдержав, однажды предложила отцу:

— Может, продадим дачу, да купим ей этот проклятый компьютер? Сил уже нет ее слушать! Она же на этот факультет собирается, а там, говорят, без него нельзя.

— А жрать что будем? — вскипел отец. — Зимой один соленый огурец знаешь, сколько стоит? А картошка? Никаких денег не хватит. Перебьется!

Пару раз Дима приходил к ней домой, — и все обошлось благополучно. Пока Маринка с матерью возились на кухне, Дима с отцом вели обстоятельные беседы в гостиной. Диминому отцу довелось служить и на Дальнем Востоке, и в Средней Азии, − и всюду с ним были жена и сын. Маринкин отец остался доволен Димиными рассуждениями о смысле жизни и планах на будущее. Он перестал ворчать на дочь, когда та задерживалась допоздна, и больше не задавал ехидных вопросов.

Маринка почти привыкла к Диминым объятиям и поцелуям. Правда, внутри у нее каждый раз при этом что-то сжималось и дрожало, но она старалась не обращать  внимания на такие мелочи.

В общем, все было хорошо, даже слишком. Только в последний день каникул тягостное происшествие едва не испортило их отношения.

А дело было так. После традиционного кофе Дима, как всегда, увел ее к себе. И повернул колесико замка, чего раньше никогда не делал. У Маринки затряслись поджилки, но она сделала вид, что не заметила его манипуляцию с замком. Понадеялась, что обойдется.

Но не обошлось. После долгого и жаркого поцелуя она вдруг оказалась в горизонтальном положении. Маринка умоляюще посмотрела Диме в глаза и поразилась их выражению. В них не было прежнего тепла и заботы о ней — в них не было ни любви, ни даже простого  участия. Его взгляд был холоден и как ей показалось, даже жесток.

Маринка испугалась. Она не приготовилась к тому, что должно было произойти. Она так прониклась доверием к Диме, что совсем забыла об этом. То есть, она, конечно, знала, что близость неизбежна, но ей казалось, что до этого еще далеко-далеко. И потом, разве не требуется и ее согласие? Наверно, он должен был сначала его получить? Хотя бы простой кивок или короткое «да». А не так, как сейчас — сразу раз! — и в дамки.

Но надо же было как-то выбираться из создавшегося положения. И с наименьшими потерями. Маринка попыталась упереться ему в грудь и выкрутиться из-под его тела. Но с таким же успехом она могла бы выкрутиться из-под бетонной плиты. Тогда она решила схитрить.

— Я хочу чихнуть, — жалобно сказала она, стараясь не глядеть ему в глаза, гипнотизировавшие ее, как удав кролика.

— Чихай! — милостиво разрешил он.

— Но я на тебя чихну! У меня нос течет. Пусти, я возьму носовой платок… в пальто.

Он немного помедлил, потом отпустил ее и сел. Она повернула замок и пулей вылетела в коридор. Из кухни доносились голоса его родителей. Он вышел следом, и, прислонившись к стене, молча стал наблюдать, как она лихорадочно натягивает пальто.

— Я утюг забыла выключить, — пряча глаза, пробормотала Маринка и тут же вспомнила, что этой брехне он научил ее сам. 

— Тебя проводить? — только и спросил он.

— Не надо, я побегу. Ты за мной не угонишься. Пока! — И она понеслась вниз, как угорелая, хотя за ней никто не гнался.

Прибежав домой, она разделась и без сил упала на диван. У нее горели щеки и лоб, и даже нос. Надо было собраться с мыслями, но она не успела: зазвонил телефон.

— Ты рассердилась? — виновато прозвучал его голос. — Извини, на меня внезапно что-то накатило, — сам не знаю, как это случилось.

— Нет, не внезапно! — мысленно возразила ему Маринка. — Ты перед этим запер дверь. Значит, все задумал заранее, Дмитрий хитрый. Но у нее хватило ума промолчать. Не дождавшись ее ответа, он продолжил:

— Мариночка, не сердись, а? Я понимаю, что некрасиво себя повел. Но… ведь все равно это должно произойти. Раз мы любим друг друга. Ну, пожалуйста, не молчи. Скажи хоть что-нибудь. Ты очень рассердилась?

— Я испугалась, — призналась Маринка, — это было так неожиданно. У тебя глаза стали такие… страшные. Не как всегда. Скажи правду: с другими… ты тоже… так?

— С другими я никак. Ничего такого у меня ни с кем не было. Сильнее тебя я никого не любил. Как только тебе такое в голову могло прийти?

— Прости, я думала… у тебя много было девушек… до меня.

— Ну да, я встречался. Но как с тобой, у меня ни с кем не было. Такое впервые, честное слово. Тебе было очень неприятно, да?

— Нет, не неприятно. Но я думала…  мне казалось, что нужно и мое согласие. А ты так себя повел…   Мне даже жутко стало.

— Ну да — я дурак. Просто… со мной такое тоже впервые. Впредь буду умнее. Поверь, если мы придем… к этому… потом… все будет иначе. Ты только не обижайся, ладно? Скажи, что ты меня любишь.

— Я не обижаюсь. Конечно, люблю. Дима, у нас все будет. Просто… я еще не готова. Ты подожди немножко, ладно?

— А когда будет можно, ты скажешь? Или как-нибудь дашь понять?

— Конечно. Скоро.

— Завтра увидимся?

— Завтра, между прочим, в школу. Ты не забыл?

— Как тут забудешь? Захочешь, да не забудешь.

— Дима, давай встречаться по субботам и воскресениям? Все-таки вторая четверть. Она такая короткая, а учителя просто озверели. Даже на каникулы поназадавали кучу заданий.

— А ты их сделала?

— А как же! У нас попробуй не сделать. Сразу пару влепят. А мне нужен аттестат без трояков.

— Когда же ты успела? Ведь мы все дни были вместе.

— По вечерам. А вам что: ничего на каникулы не задали?

— Да что-то задали, не помню. Но у нас попроще. В первый день обычно не спрашивают. Там разберусь. Каникулы себе портить — еще чего! Это ты у меня такая примерная, а я у  тебя разгильдяй.

— Нет, Дима, ты не прав. Заниматься надо — особенно математикой. В институте ее знаешь сколько! Кстати, как у тебя с ней?

— Да вроде, нормально. В основном, четверки.

— Ну, скажи: чему равна длина окружности?

— Длина окружности? Что-то не припомню. Что-то с радиусом связано. Не, не помню.

— Как же ты задачи решаешь? Какая четверка? Когда масса задач на длину окружности и площадь круга прошла мимо тебя.  Нет, тебе нужно срочно браться за математику! Иначе: какое программирование? Только по верхам прыгать будешь. У нас бы ты из пар не вылезал.

— Вот и возьми надо мной шефство.

— И возьму! Давай завтра созвонимся. После уроков. Узнаем расписание, а тогда договоримся. Только заниматься ты ко мне будешь приходить. А то у тебя не до занятий.

— Ладно, договорились. Ну что, уже прошло? Больше не сердишься?                                  

— Я же сказала: не сержусь. Пока.

— А поцелуй?

— Целую тебя. До встречи!

На следующий день едва Маринка пришла из школы, он позвонил снова.

— Мариночка, ты вчера, как в лужу, глядела. Я сегодня пару схватил. По геометрии. А назавтра по алгебре уйму задали, я половину не могу решить. Может, поможешь? И с физикой проблемы начались.

— Конечно, помогу. Приходи хоть сейчас. Но только… без объятий и поцелуев. Дима, иначе мы ничего не сделаем. У меня тоже назавтра куча уроков.

— Хорошо, хорошо! Буду вести себя примерно.

Он примчался через полчаса. Весь такой румяный, красивый. Такой любимый! И сразу полез целоваться.

— Дима, ты же обещал! — отбивалась Маринка. — Все! Все! Хватит! Ну, как не стыдно, — мне теперь ничего в голову лезть не будет.

— Ты меня не любишь?

— Люблю. Но давай сначала уроки сделаем.

— А после будет можно?

— Дима, прекрати! Ну, пожалуйста! Давай свою тетрадь, посмотрим, что вы сейчас проходите.

— Ладно, не буду. Поехали.  

Они провозились с уроками дотемна. Дима и вправду все это время вел себя примерно − особенно после того, как Маринка показала ему всю глубину его незнания элементарных вещей. Он и не подозревал, что она такая умная. Ведь она обычно помалкивала, предоставляя ему возможность демонстрировать свое красноречие

Нет, он понимал, что ее молчание вовсе не означает что она круглая дура с ограниченным словарным запасом. Ее стихи говорили об обратном. Но чтобы так знать физику и математику! Такая тихая, скромная девушка. А он-то считал себя умнее ее на два порядка. Поделом ему: не будет впредь воображать о себе слишком много.

— Мариночка, пойдем ко мне, — предложил он, когда, наконец, уроки были сделаны. — Хоть на часик! Компьютер по тебе соскучился.

— Нет, Дима, уже поздно. Давай лучше погуляем полчаса, подышим воздухом. А то у меня голова разболелась.

— А ко мне?

— Не пойду. Дай мне прийти в себя. Я до сих пор твой диван без дрожи вспоминать не могу.

— Но я же сказал: не буду! Ну что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

— А кто обещал вести себя примерно? А сам… с чего начал, когда прибежал?

— Вот ты какая! Злопамятная. Давай все время вместе делать уроки? Мне одному так неохота, а с тобой даже нравится.

— Давай. Я, когда тебе объясняю, сама еще лучше понимаю. С тобой интереснее, и задания намного легче кажутся. Знаешь, когда ты рядом, все вокруг каким-то другим становится. Ярким, радостным. Так хорошо, когда  ты рядом!

— Это потому, что ты меня любишь!

— Да, наверно.

С тех пор они все уроки делали вместе. Маринка убедилась, что Димины четверки и пятерки и близко не соответствуют его знаниям. В школе, где он учился, достаточно было заглянуть в учебник, поднять руку и у доски повторить только что прочитанное. И все — пятерка обеспечена. Задач и примеров им задавали мало, и, как правило, они были очень легкими, в одно-два действия. Да и те Дима решал так: полистает учебник в поисках подходящей формулы, пороется в справочнике, Найдет, перепишет с книги, подставит числа — все, решил.

— Кто же так решает? — поражалась Маринка. — А если у тебя под рукой не окажется учебника? На экзамене, например? Или на контрольной?

— Ну, на контрольной у нас все списывают. А на экзамен шпору возьму.

— Дима, но так же нельзя! Ты же учишься не для того, чтобы сдать, а для того, чтобы знать. Что ты на меня так смотришь?

— Просто поражаюсь твоей сознательности. А как надо решать?

— Нужно сначала выучить формулы. Наизусть — да-да, не делай большие глаза. А если на экзамене нельзя будет воспользоваться шпорой? В Политехе, кстати, за шпору и с экзамена могут вытурить.

— Да разве их все запомнишь? Их же тьма.

— Ничего не тьма. Вполне можно запомнить. Это только кажется, что трудно. Напиши мне какую-нибудь формулу из физики. Любую, какую помнишь.

Дима надолго задумался. Ничего, кроме того, что путь равен скорости, умноженной на время, он вспомнить не мог, − в чем и признался пристыжено.

— Как? — поразилась Маринка. — И закона Ома не знаешь? Это же основа основ электродинамики! Да у нашей физички ты бы имел кол! Ее любимая поговорка: не знаешь закона Ома — сиди дома.

— Что же мне делать?

— Давай так. Я выпишу формулы из раздела, что вы сейчас проходите. Что там у вас? Квантовая оптика? Мы ее уже давным-давно прошли, уже механику повторяем. Значит, я выпишу и ты их при мне запомнишь. А потом порешаешь задачи, уже никуда не подглядывая. Ты их будешь решать только так. Как семечки щелкать.

— А много там формул?

— Не, с десяток всего.

— Ого!

— Что ого? Делов то на пятнадцать-двадцать минут максимум. У тебя  двадцати минут не найдется?

— Ну ладно, пиши свои формулы. Неужели они все у тебя в голове?

— У нас в классе они у всех в голове. А как же иначе? Иначе же ничего не решишь. И будешь в парах утопать.

Маринкины формулы Дима выучил наизусть за десять минут. И задачи из школьного учебника пощелкал моментально, как орешки. Чем страшно возгордился. Но Маринка быстро охладила его пыл

— Разве это задачи! — небрежно заметила она. — Ты посмотри, какие мы решаем. Из нормальных задачников, где повышенной сложности задачи, которые давали в разных вузах на экзаменах. И в МГУ, и в физтехе.

Дима посмотрел. И устыдился. Да, из них он бы не решил ни одной. Неужели он такой тупой?

— Потому что здесь нужно знать теорию и за прошлый год, и за позапрошлый, — терпеливо объясняла Маринка. — И школьных учебников недостаточно, в них самые азы. Я вот купила в книжном «Репетитор по физике» в двух томах. Издательства “Феникс”. Там так все разжевано, — ежу понятно. Бери и решай. А по математике у меня есть задачник Сканави. Это такая прелесть! А по химии советую учебник Егорова. Ну, все, хватит болтать, учи дальше. Я потом проверю.

И на Диму в школе посыпались пятерки, как из рога изобилия. Учителя не переставали удивляться его успехам и вовсю расхваливали в преподавательской. Для Натальи Николаевны их слова звучали, как сладкая музыка. Она уже мечтала о том времени, когда ее сын поступит в институт и женится на Мариночке. Лучшей невестки ей и не надо. Мила, скромна, умна, — все при ней. И семья хорошая. Ах, не сглазить бы!

Exit mobile version