Вступительные экзамены (рассказ)

В школе, где учился Андрей, выпускного вечера не было. Его запретила директриса школы. Запретила так, на всякий случай. Она не доверяла своим выпускникам.

Андрей же на это не обратил никакого внимания. Он уже был готов к отъезду в Куйбышев и торопил время, ожидая день отъезда. Всё зависело от его родителей. Они должны были определиться с его отъездом.

Одноклассники Андрея решили собраться самостоятельно, чтобы отметить окончание школы. Они решили собраться второго июля у Хамраевой Любы. Узнав об этом, Андрей вначале подумал, что пойдёт отмечать окончание школы и прощаться с одноклассниками вместе с Лилей. Но, подумав, отказался от этого. Он решил вообще не встречаться с ними. Время, проводимое с Лилией, было для него дороже, чем вечеринка одноклассников.

На календаре было первое число июля, а его отъезд в Куйбышев был намечен на третье.

Сдав последний экзамен, он каждый день встречался с Лилей. Они допоздна вместе проводили всё свободное время. Каждый из них осознавал приближение разлуки, но они старались не думать и не говорить об этом. Оба понимали, что эта разлука будет для них трудным испытанием, поэтому, время оставшихся дней для них было особенно дорогим и таким коротким.

Чтобы Александр мог подольше бывать с Лилией, она отдала ему старенький велосипед своего старшего брата. Снабжённый такой техникой, Андрей теперь мог уходить от Лилии гораздо позже, не думая опоздать на последний автобус. А она была спокойнее за него, будучи уверенной, что он быстро, а главное в целости и сохранности, без приключений в ночном городе, доберётся до дома.

Время неумолимо приблизило второй день июля, последний день перед их разлукой.

В этот день Андрей пришёл к своей возлюбленной утром. Была суббота. Лилия, едва проснувшись рано утром, вдруг всем своим существом почувствовала особенность этого дня.

— Каждый день я думала о своём Андрейке. И хоть не каждый день мы виделись, но он

всегда был рядом, – проносилось в её голове. – Сегодня он, конечно же, придёт пораньше. Но, сегодня последний день, когда он придёт. Завтра он уедет. Завтра он уже не придёт. А что будет дальше? Как сложится его жизнь в Куйбышеве? Какая жизнь будет у меня без него?

О плохом думать вовсе не хотелось, но сердце её сжималось от тоски. Тем не менее, она верила, что её Андрей всегда будет таким, каким она его знает вот уже почти целый год.

От одной только мысли, что завтра он не придёт к ней, у неё опять сжалось сердце. Предстоящая разлука терзала её душу и она, встав с постели, не могла найти себе места.

В таком же состоянии был и Андрей. Испытывая желание немедленно увидеть любимую, он вытащил из сарая на улицу её велосипед и сел на него.

— Ты куда в такую рань? – удивилась мать, выйдя на веранду. – Позавтракай сначала. К

Лилечке своей, наверное, хочешь ехать?

Последний вопрос Евдокия Ефремовна произнесла с небольшой и едва скрываемой иронией.

Не испытывая к Лилии ничего плохого, она по-матерински в последнее время чувствовала ревность к сыну за то, что он всё своё внимание уделяет не ей, матери, а чужой для неё, пусть даже очень милой, но, чужой девушке.

Андрей, уловив иронию в словах матери, ничего ей не ответил.

— Ты когда вернёшься? – спросила его мать. – Не забывай, что завтра тебе ехать!

— Ещё бы! Разве это забудешь! – подумал Андрей.

Он помолчал немного, сидя на велосипеде. Мать смотрела на него с веранды и ждала ответа на свои вопросы.

— Знаешь, что, мама, — подумав, ответил он ей. – Я сегодня хочу побыть с Лилей

подольше. Если меня долго не будет, то вы с отцом за меня не волнуйтесь. Поезд завтра после обеда. Так, что, времени у меня хоть и в обрез, но всё-таки много, чтобы…, чтобы…

Андрей не нашёл подходящих слов, чтобы полнее выразить свои чувства.

-… чтобы попрощаться с Лилей, – закончила его фразу Евдокия Ефремовна. – Я так и думала. Тебе в последний день важнее побыть с девчонкой, а не с матерью. Поезжай, но долго не задерживайся. Мы с отцом хотим отметить твой отъезд. Пусть и Лиля придёт с тобой к нам. Проводим тебя все вместе.

— Ладно! Видно будет! – буркнул под нос Андрей и нажал на педали.

Мать что-то крикнула ему, но он не расслышал её слов. Что есть силы, нажимая на педали, он помчался по самой короткой дороге к Лилии. Ветер трепал его короткие волосы и свистел в ушах. Андрей быстро мчался по знакомым улицам утреннего города, но ему казалось, что он едет медленно, и, поэтому, всё сильнее и сильнее нажимал на педали. Минут через пятнадцать он спрыгнул с велосипеда рядом с её домом и постучал в ворота. Долго ждать ему не пришлось. Лилия вышла к нему сразу же, словно знала, что он приедет к ней именно в это время.

Андрей прислонил к воротам велосипед и, обняв девушку, крепко поцеловал её в губы.

— Кто там? – послышался голос во дворе. – Лиля, это ты, что ли?

— Я, мама, я! – ответила матери девушка и, обращаясь к Андрею, сказала: “Идём к нам.

Я сейчас соберусь, и мы с тобой куда-нибудь пойдём”.

— Я никуда не хочу идти, – ответил Андрей, с грустью глядя в её серые глаза. Он

лёгким движением нежно провёл рукой по её голове, поправляя на виске сбившийся локон. – Я просто хочу быть с тобой.

— Ну, всё равно. Заходи. Не будешь же ты стоять здесь, пока я собираюсь.

Лиля потянула Андрея за собой в глубь двора, перешагивая калитку в воротах.

Он взял в руки велосипед и, пронеся его через калитку, прислонил к стенке дома уже внутри двора.

Целый день они были вместе, держась за руки, и не отпуская их. Целый день они смотрели друг другу в глаза и друг на друга, словно хотели впитать в себя образ любимого человека. При одной мысли, что завтра они уже не будут вместе и рядом, у обоих сжималось сердце от тоски.

— Я буду писать тебе каждый день, как тогда, в Самарканде, – говорил он ей. – Ты у

меня самая хорошая, самая красивая, самая умная! Я люблю тебя! Я всегда буду стремиться к тебе и при каждой возможности буду приезжать к тебе.

— Лучше, если бы ты никуда не уезжал бы. Как я буду жить и, что я буду делать без

тебя? Скажи, ну зачем тебе нужно куда-то уезжать?

Она смотрела ему в глаза полными от слёз глазами.

— Может быть, останешься? – слабо прошептала она, и две слезинки скатились по её

щекам. – Будешь учиться здесь в политехническом институте. Мы будем вместе. А?

Лиля говорила ему эти слова, понимая, что это только слова самоутешения. Она понимала, что не могла, да и не имела права закрыть ему собой дорогу к мечте.

— Наша разлука не вечна! – бодрясь, отвечал Андрей. – Пройдёт немного времени, и

мы опять будем вместе! Я буду приезжать к тебе очень часто. Обещаю!

— Не обещай того, что не сможешь выполнить, Андрюша! Если ты будешь учиться, то

у тебя не будет времени и возможности приезжать домой. Куйбышев так далеко от Бахкента! Ты сможешь приехать только на каникулах, то есть, один раз зимой, и чуть, чуть летом. Ведь Куйбышев так далеко отсюда!

— Я постараюсь приезжать часто, как смогу, – твёрдо пообещал Андрей.

Так они пробыли рядом целый день. Никто из домашних не тревожил их, понимая, в каком они находятся состоянии. А они, словно, и не видели никого. Ближе к вечеру, успокоившись, они пошли побродить по улицам. Оба смирились с предстоящим расставанием и уже спокойно, как обычно, говорили и о разных обыденных пустяках, и о том, какая интересная у них будет дальнейшая жизнь. Вернулись назад к дому Лилии около полуночи. Ни ему, ни ей, расставаться не хотелось. Они даже думать не хотели, что вот, сейчас, возьмут и расстанутся. Они ясно осознавали, что после расставания следующая их встреча состоится не скоро и до неё будет так долго, как никогда.

Они ясно осознавали, что после расставания следующая их встреча состоится не скоро и до неё будет так долго, как никогда.

Побродив ещё немного по ближним улицам, они сели на лавку у соседнего дома. Вокруг было тихо и темно. Все уже давно спали. В эти минуты, не спалось, наверное, только им двоим. Некоторое время они сидели молча, погрузившись, каждый в свои мысли. Вдруг, словно очнувшись, Андрей нежно обнял девушку за плечи. Она доверчиво прижалась к нему и прислонила голову к его плечу.

Обнимая девушку левой рукой, правой рукой он гладил её волосы. Прижимаясь щекой к милой головке, он вдыхал запах её волос. Рука его, нежно касаясь, скользила по волосам, шее, щеке, плечу Лилии. Он гладил её, сильно прижав к себе. Она была счастлива. Андрей, то и дело, целовал её в губы. Она, обняв его обеими руками, отвечала встречными поцелуями. Они молчали, понимая друг друга без слов.

— Пиши мне письма часто, часто! – прошептала Лилия. – Мне очень плохо будет без

тебя! Я привыкла к тому, что ты всегда рядом. Хоть и не каждый день мы с тобой виделись, но я знала, что ты недалеко и скоро придёшь. Мне всегда так хорошо, когда ты рядом!

— Я хоть и далеко буду, но не от тебя, – прошептал в ответ Андрей. – Мы с тобой

всегда будем рядом. Я буду писать тебе каждый день. Каждый день я всё время буду думать о тебе, буду мысленно рядом с тобой. Ты всегда будешь чувствовать это. Труднее всего нам с тобой именно сейчас, когда мы оба думаем об одном и том же – о том, что я завтра, а точнее, уже сегодня, уезжаю, а ты остаёшься. Давай не думать об этом! Будем считать, что предстоящее расставание такое же, какими были все предыдущие. Только следующая встреча будет через больший промежуток времени, чем это было всегда.

— Ты говоришь о том, что уезжаешь завтра, то есть, уже сегодня, а сам не хочешь

замечать, что это завтра уже давно наступило и время безжалостно приближает твой отъезд. Да, уже не завтра, а сегодня! Боже мой! Как быстро летит время! Смотри, уже светает!

Андрей посмотрел на небо. Оно, и впрямь, посветлело и из чёрного превратилось в светло-синее. С каждой минутой небо становилось всё светлее и светлее. Начинался новый день. Белые очертания домов всё отчётливее проступали в светлеющей мгле угасающей ночи. Все предметы вокруг Андрея и Лилии, окрашенные синевой раннего утра, постепенно обретали розоватый оттенок. Это были первые лучи восходящего солнца. Город просыпался. Прошедшей ночью Андрей с Лилей не сомкнули глаз, но, несмотря на это, спать им совсем не хотелось. Приближалось время расставания

— Хочешь, я провожу тебя? – желая хоть как-то оттянуть время расставания, спросила

Лиля. – Ты сядешь в поезд, а я вместе с твоими родителями провожу тебя.

— Нет, не нужно! – мягким голосом тихо ответил Андрей. – Это будет тяжело и для

тебя, и для меня. Я не люблю, когда меня провожают. Проводы, это ожидание разлуки! А ждать и догонять, говорят, хуже всего. А так, я уйду, как всегда и ты не увидишь меня уезжающим в поезде. Так для тебя будет лучше.

— Да, ты прав! – немного помолчав, ответила она и, подняв глаза, внимательно и с

любовью посмотрела Андрею в глаза. – Нам, наверное, нужно прощаться? Да?

Она первая произнесла те слова, которые он никак не решался произнести. Ничего не ответив, Андрей опустил голову, чтобы она не увидела нахлынувшие слёзы в его глазах. Через мгновение, справившись с собой, он поднял её, и посмотрел в глаза любимой. Они были наполнены слезами.

Не выдержав этой пытки, он порывисто обнял её и начал целовать Лилю в губы и в мокрые от слёз щёки. Она, обняв его обеими руками, сильно прижалась к нему всем телом. Слёзы капали из глаз обоих.

Они стояли, крепко обнявшись. Их губы слились в долгом поцелуе. И ясно было, что никакая сила не сможет разъединить эти два любящих сердца.

Успокоившись, и, взяв себя в руки, Лиля вытерла ладошками слёзы на щеках.

— Идём! Проводи меня до дома! – спокойным голосом сказала она. – Тебе пора уходить. Уже утро, а тебя со вчерашнего вечера ждут дома родители.

Ничего не отвечая девушке, Андрей, молча, нагнулся и сильным движением рук подхватил Лилю на руки.

— Отпусти! – слабо прошептала она, но обхватила его руками за шею.

Держа Лилю на руках, Андрей, медленно шагая, бережно понёс её к дому.

Возле ворот он опустил её на землю. Они вновь обнялись.

— До свидания, любимая! – прошептал Андрей и увидел, что глаза Лилии вновь

наполнились слезами. – Не плачь! Я люблю тебя! И это на всю мою жизнь!

— До свидания, мой Андрюшка! – сквозь слёзы прошептала Лилия.

Они вновь обнялись. И вновь он стал целовать её губы, шею, плечи, волосы.

Она остановила его. Затем обняла за шею обеими руками и крепко поцеловала любимого в губы.

— Ну, всё, мой дорогой! Иди! – сказала она и вздохнула.

— Нет, первой иди ты! – твёрдо сказал Андрей.

— Ну, хорошо! – тихо ответила она.

Они вновь обнялись и поцеловались. После этого Лиля, не оборачиваясь, шагнула в проём двери в воротах и скрылась от взгляда Андрея.

После этого он вздохнул, развернулся и быстрыми шагами пошёл домой.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом и яркими лучами освещало улицы утреннего города, по которым шагал Андрей.

Дома мать встретила его упрёками, но, вскоре, поняв состояние сына, отстала от него.

Подремав небольшой промежуток времени, Андрей был разбужен матерью. Времени до отъезда оставалось совсем немного. Вся семья суетилась вокруг этого события.

После обеда, совмещённого с завтраком, Андрей в сопровождении родителей и сестрёнки приехал на железнодорожный вокзал.

Поезд прибыл точно по расписанию и, простояв положенные десять минут, помчался дальше, увозя в одном из своих вагонов Александра.

А он, уезжая из Бахкента в Куйбышев, смотрел в вагонное окно, и всё ещё мысленно прощался с Лилией.

*****

Двое суток за вагонными окнами медленно проплывала однообразная картина широкой выжженной казахской степи. Солнце палило нещадно. В вагоне было нестерпимо жарко.

Обливаясь потом, Андрей эти два дня провалялся на второй полке. Он терпеливо дожидался завершения этой дороги. Проехав половину пути, он вышел размяться. Поезд стоял на станции Эмба.

Прогуливаясь по перрону, он неожиданно столкнулся со своим одноклассником, Губайдуллиным Шавкатом, которого не видел со дня последнего экзамена.

Совсем недавно они вместе строили самолёт Андрея. Шавкат, увлечённый страстью Андрея к самолётам, тоже решил стать самолётостроителем. Постоянно общаясь, последнее время, они вместе собирались поступать в Куйбышевский авиационный институт. Они не договаривались ехать вместе и, поэтому, эта встреча вдалеке от дома была неожиданной и приятной для обоих.

— Шавкат, ты? — удивлённо спросил Андрей, протягивая приятелю руку для

приветствия. – Вот здорово! А я думал, что никого знакомых нет в этом поезде. Странно только, что я тебя на вокзале не увидел.

— Я видел твоих родителей, – ответил Шавкат, пожимая протянутую руку. – Они

стояли на платформе у вагона. Я догадался, что они тебя провожают. А я с матерью, чуть не опоздал.

— Так, ты, не один едешь?

— Нет. Я еду с матерью. У неё в Куйбышеве есть дальние родственники. Мы вначале к

ним заедем.

— А жить, ты, где собираешься? У этих родственников?

— Вообще-то, нет. Мать проводит меня до родственников, а затем вернётся назад. Я

ведь этих родственников совсем не знаю.

— И даже на экзамены не останется?

— Нет.

— А в каком ты вагоне?

— Вот в этом. – Шавкат кивком головы указал на вагон, в котором он ехал.

Этот вагон был рядом с тем вагоном, в котором ехал Андрей. Их разделяло всего два вагона.

— Смотри-ка, совсем рядом, – удивился Андрей. – Если бы я только знал. А то, целых

два дня с тоски с ума схожу. И ты, тоже, молодец! Не мог дать о себе знать! Пришёл бы, и сказал, что ты рядом.

— Я хотел тебя найти, но меня мать не пустила, – слабо попытался оправдаться

Шавкат. – Я сказал ей, что ты едешь рядом, но она меня не отпустила от себя.

— Но, сейчас-то, ты гуляешь по перрону без мамы! – упрекнул приятеля Андрей и

взглянул на часы. – Ладно, идём в твой вагон. Я поздороваюсь с твоей мамой.

Они вошли в тот вагон, в котором Шавкат ехал с матерью. Вскоре поезд тронулся. Андрей, поприветствовав мать приятеля, пробыл с ними около часа. Поговорив о предстоящих вступительных экзаменах в институте, они расстались.

Дальнейшее путешествие в поезде по бескрайним просторам Казахстана у обоих одноклассников стало более интересным. Они ходили друг к другу и коротали время в беседах о дальнейшей жизни в городе, который был бесконечно далеко от Бахкента.

Когда Андрей приходил в свой вагон, он забирался на свою полку и, глядя в потолок, мечтал о будущем. Мечтая о будущем, он неизменно попадал в водоворот мыслей, который возвращал его назад, к Лилии. Вспоминая о девушке, Андрей представлял себе её милый образ. Он мысленно гладил её волосы и целовал. Уезжая всё дальше, он всё острее и болезненнее ощущал горечь разлуки. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Андрей поворачивался к окну и, положив подбородок на руки, смотрел на проплывающий за окном пейзаж безграничной степи.

Прелесть дальней дороги состоит в том, что она, поставив путешествующего в определённые условия, позволяет ему томиться в ожидании предстоящих событий, находясь одновременно в пучине воспоминаний.

В таком состоянии был и Андрей.

Третий день пути был интереснее тем, что поезд мчался по просторам России. Унылый и однообразный пейзаж казахских степей за окнами вагона сменился на яркую палитру красок российской природы. Долгих четыре года ждал Андрей эту встречу с Россией. Он смотрел в окно на проплывающие мимо леса, зелёные луга и непривычные для его глаз русские посёлки. Он помнил эту дорогу по первой своей поездке в эти края, когда он с матерью и сестрёнкой ездил в Куйбышев четыре года назад. И, как в прошлый раз, Андрей наслаждался запахом хвои и полыни, вдыхая их полной грудью. И вновь сосны вызывали в его душе восторг своей стройностью и вечной зеленью хвои. Весь третий день до приезда в Куйбышев он просидел у окна. Хотелось побыть одному, и он не встречался в этот день с Губайдуллиным Шавкатом. Ему не хватало в этот день только одного человека. Андрей представлял себе, как им было бы сейчас хорошо вдвоём, если бы Лиля ехала с ним в Куйбышев. Они бы вместе смотрели на эти сосны, на эти белые облака на чистом голубом небе. А он, непременно, держал бы её за руку и сидел бы рядом с ней. Но она была далеко. Она осталась в Бахкенте.

В порыве чувств он написал ей своё первое письмо, где описал свою дорогу и прелести русской природы. Запечатав письмо в конверт, он опустил его в почтовый ящик на первой ближайшей станции, где увидел этот ящик.

Во второй половине третьего дня поезд прибыл на станцию Куйбышев. Въехав в черту города, поезд минут пятнадцать ехал до станции. Андрей, готовясь к высадке, во все глаза
смотрел на городские улицы города, на дома окруженные зеленью деревьев. Эти дома казались ему очень красивыми, несмотря на то, что они были обыкновенными “хрущёвками”.

— Неужели я буду здесь жить и учиться? – проносилось у него в голове.

— Куйбышев, – прочитал Андрей большие буквы, стоящие на здании вокзала, когда

поезд прибыл на станцию, и он вышел на платформу со своим чемоданом.

Осмотревшись, он вспомнил и эту платформу, и этот вокзал. Всё было так же, как четыре года назад. Именно здесь их тогда встречали родственники.

Пока он осматривался, вспоминая окрестности, к нему подошли Шавкат и его мать.

— Ну, вот и приехали, – без предисловий сказала мать Шавката. – Ты куда сейчас,

Андрей?

— К родственникам, – ответил Андрей. – Я дорогу к ним помню. Мы с мамой четыре

года назад сюда приезжали.

— Это хорошо, – озираясь по сторонам, задумчиво сказала она. – А вот нам наших

родственников придётся искать. Мы у них никогда не были.

— Ну, что? Пойдём к выходу в город? – спросил Андрей и, не дожидаясь ответа,

медленно пошёл к тоннельному переходу.

Шавкат и его мать пошли следом за ним. На привокзальной площади они расстались, условившись встретиться утром следующего дня в приёмной комиссии института. Узнав, как и куда им добираться, Шавкат с матерью пошли на остановку троллейбуса, а Андрей, чтобы сэкономить время, сел в такси. Дорогу к переправе через Волгу он помнил плохо.

— Куда едем? – спросил водитель, когда Андрей сел в машину.

— К переправе. На Ульяновский спуск, – уверенно ответил Андрей.

Когда машина побежала по улицам города, он вдруг захотел увидеть здание авиационного института.

— Скажите, а по Молодогвардейской мы будем проезжать? – спросил он шофера.

Тот удивлённо посмотрел на Андрея.

— А тебе, что, Молодогвардейская нужна, или, что?

— Вообще-то, мне на Ульяновский спуск, к переправе. Про Молодогвардейскую улицу

я так спросил. Может быть, вы по ней будете проезжать. Я дорогу не очень хорошо знаю. Просто мне эта улица нужна будет скоро.

— Вот она, Молодогвардейская, — вдруг сказал водитель, — мы её, только что, пересекли.

Андрей завертел головой, но ничего необычного не увидел. Среди добротных современных каменных домов он увидел множество деревянных домиков старой постройки. Это его даже разочаровало. Но только на мгновение. В проёме между домами он вдруг увидел Волгу.

Машина стала быстро спускаться по улице вниз, к Волге.

— Ну, вот и приехали, – сказал водитель и остановил машину на небольшой площадке

у самой воды. – Ульяновский спуск. А вот твоя переправа.

Неподалёку действительно стоял дебаркадер, на котором были люди, ожидавшие приплытия теплохода. Мимо машины медленно проходили женщины с корзинами. Они тоже шли к дебаркадеру. Это были жители села Рождествено, куда к родственникам направлялся Андрей.

Расплатившись с водителем, он вышел из машины. Фыркнув двигателем, она умчалась, а он, пройдя несколько десятков метров, поднялся по длинным деревянным сходням на дебаркадер с вывеской “Ульяновский спуск — Рождествено”.

Ждать теплохода пришлось недолго. Минут через десять он уже стоял у дебаркадера, покачиваясь на слабеньких волнах от проплывавших мимо таких же теплоходиков-трамвайчиков, белых больших пассажирских красавцев-теплоходов и снующих туда-сюда моторных лодок.

Их теплоходик стоял у дебаркадера в ожидании времени отплытия на другую сторону Волги. Пассажиров понемногу заполняли теплоход, но их к отплытию набралось немного.

Глядя на пассажиров теплохода, Андрею вспомнилось его первое плавание через Волгу, когда он четыре года назад впервые приезжал сюда с матерью и сестрёнкой.

Взяв билет, он прошёл на теплоходик и удобно устроился в нём на мягком кресле у окна. Судно слегка покачивалось на волнах. Это Андрею нравилось. Он вспомнил, что когда он с матерью и сестрёнкой впервые был здесь, на этом месте, то моросил мелкий дождь, и было прохладно. Сейчас же погода была изумительной. Голубое небо, отражаясь в воде, делало поверхность реки такой же голубой и чистой. Солнце мягкими лучами приятно согревало и душу, и тело.

Салон теплохода постепенно заполнялся пассажирами. Жители села Рождествено возвращались домой после торговли овощами и фруктами на городском рынке. Пространство между креслами заняли их многочисленные корзины и ведра.

С интересом, наблюдая за пассажирами, Андрей всё больше и больше погружался в свою новую жизнь, ощущая при этом новизну окружавшей его обстановки, так отличающейся от привычной узбекской. Его слух улавливал непривычные окончания знакомых слов, которые местные жители произносили на деревенский манер центральной России.

— Понимаш, — говорила одна женщина другой, — сижу я со своими помидорами, торгую

себе. А тут подходит ко мне какой-то грузин и предлагат продать его бананы. А на кой ляд они мне сдались?

Слушая эти “понимаш” и “предлагат”, Андрей улыбался. От таких слов веяло чем-то сугубо русским, что было непривычно для слуха недавнего жителя Узбекистана.

Послышался звон небольшого колокола, висевшего в центральном проходе дебаркадера. Это был сигнал к отплытию.

Полная женщина, очевидно матрос с дебаркадера, сняла с кнехтов швартовочные канаты и, закинув их на палубу теплохода, помахала рукой капитану этого небольшого судёнышка.

Шум дизеля усилился. Судно слегка задрожало и, рассекая слабую волну, поплыло к противоположному берегу Волги.

Не усидев в салоне, Андрей вышел на свежий воздух. Берег с дебаркадером медленно удалялся. Открылась красивая панорама города, стоящего на берегу Волги. Среди зелени деревьев выступали аккуратные коробочки домов. Возвышаясь над строениями, гордо торчали трубы ГРЭС и пивного завода. Вскоре перед взором Андрея открылся вид на весь городской пляж, усыпанный загорелыми телами отдыхающих горожан.

Вопреки предположениям Андрея, теплоход поплыл не к противоположному берегу, а к острову Проран, который находился на противоположной стороне, но несколько ниже по течению реки. Минут через десять теплоход, высадив несколько пассажиров с рыболовными снастями, направился прямо к селу Рождествено. Это обстоятельство удивило и обрадовало Андрея. Он помнил, что за прораном с Волгой соединяется Воложка. Эта небольшая речушка, собственно и есть сама Волга, которая одним своим ответвлением словно обхватила в объятия Самарскую Луку. На берегу Воложки издавна и расположилось большое село Рождествено. Раньше переправа через Волгу для его жителей была только до противоположного берега Волги. Дальше нужно было или ехать на грузовом такси, как это было раньше, на что и рассчитывал Андрей, или шагать пешком. Расстояние было недалёкое, всего километра три по лесу, а затем, через небольшой деревянный мостик перекинутый через Воложку у села.

Четыре года назад Воложка была маленькой речушкой, по которой не то, что на теплоходе, на лодке не проплывешь от устья до этого моста. Теперь же, она разлилась широко. Уровень её воды поднялся метров на пять, не меньше.

— Наверное, ниже по течению Волги плотин понастроили, – подумал Андрей.

Теплоход, тем не менее, быстро приближался к пристани села Рождествено. Слева от теплохода на берегу резвились подростки. Некоторые из них, увидев проплывающий мимо теплоход, бросились в воду и подплыли очень близко к нему для того, чтобы чуть позже покачаться на волнах, образованных судном. Чуть поодаль стояли крепкие деревянные дома

окруженные зеленью садов и огородов. В воздухе пахло свежесрубленной сосной и ещё какими-то запахами трав, которые Андрею были пока ещё неизвестными.

Прошло ещё несколько минут и теплоход, схваченный швартовочными канатами, замер у причала дебаркадера. Пассажиры, словно спеша куда-то, подхватив свои многочисленные корзины и ведра, быстро покидали теплоход.

Вместе со всеми сошёл на берег села Рождествено и Андрей.

Дорога по улицам села не показалась ему длинной. Он шёл быстро и с интересом смотрел по сторонам, вспоминая всё это виденное им четыре года назад.

Без труда, выйдя на нужную улицу, он, пройдя несколько сот метров, увидел дом дяди. На крыльце дома сидел двоюродный брат Виктор и с увлечением бренчал на гитаре, напевая какую-то песню.

Андрей тихо подошёл к дому и остановился, наблюдая за двоюродным братом. Тот ничего вокруг не замечал. Морщась от разъедавшего глаза табачного дыма, держа в зубах папироску, Виктор продолжал бренчать на гитаре.

Бросив короткий взгляд на дом и окрестности вокруг, Андрей отметил, что ничего не изменилось за прошедшие четыре года. Разве только деревья стали чуть больше.

В чистом воздухе, пронизанном солнечными лучами, растворились запахи мятных трав, сена и ещё чего-то сугубо сельского.

Этот общий запах приятно напомнил о его прошлом пребывании в этом доме. Вдыхая знакомые запахи, Андрей продолжал стоять и смотреть на Виктора. На всё ушло не больше минуты.

Ударяя пальцами по струнам гитары, Виктор поднял глаза. Взгляды их встретились.

Не скрывая своей радости, Андрей улыбался.

Занятый гитарой, Виктор какое-то мгновение смотрел на Андрея отсутствующим взглядом. Но через секунду он словно очнулся. Глаза его удивлённо округлились. Брови взметнулись вверх.

— Андрюшка? Ты? – удивлённо и, вместе с тем, восторженно воскликнул Виктор. –

Приехал? Вот здорово! Как мы с тобой вместе в одно время угадали!

Он прислонил гитару к перилам крыльца и вскочил на ноги.

Андрей в это время, сделав несколько шагов, подошёл к Виктору.

— Да, вот, приехал! – улыбаясь во весь рот, смущённо пробормотал он и протянул руку

Виктору.

— Хорошо выглядишь! – осматривая с ног до головы Андрея, заявил Виктор и пожал

ему руку.

Рукопожатие получилось весьма крепким.

— Ничего, мы тоже не лыком шиты, — подумал Андрей и, подмигнув Виктору, с силой

сжал его пальцы в своей руке.

— Ого! – восторженно отметил Виктор. – Молодец!

— Это не я молодец, — ответил Андрей, улыбаясь, — это спортивная гимнастика.

— Я вижу, что ты уже не такой, каким был четыре года назад. Возмужал! Окреп! Вон

какая мускулатура под рубашкой шевелится!

— Да ну, скажешь тоже, — несколько смутившись, произнёс Андрей, — разве это

мускулатура. Бывает лучше.

Он, в свою очередь, тоже осматривал Виктора и отметил происшедшие в нём перемены.

— А ты, Вить, вроде бы такой же, какой и был. Вот только залысины на лбу стали

больше.

Виктор провёл рукой, поправляя причёску, и, словно невзначай, коснулся пальцами своих залысин.

— А, ерунда! – махнул он рукой. – Это от шлемофона. Я его почти два года с головы не

снимал.

Из писем Андрей знал, что Виктор два года летал на самолётах в учебном авиационном центре. Сейчас же, перед ним стоял не просто его двоюродный брат, а человек, умеющий управлять самолётом и самостоятельно летавший на них. И он искренне завидовал ему, втайне гордясь своим к нему родством.

— Ну, давай, пошли в дом. – Виктор обнял Андрея за плечи и повёл в дом.

— Тётя Надя и дядя Ваня дома? – спросил Андрей.

— Нет. Отец на работе, а мать в городе на рынке. А как здоровье тёти Дуси и твоего

отца? Как Валя?

— Всё нормально. Отец с матерью работают. Валя, вот, первый класс закончила. Мать

сейчас в отпуск собирается и приедет сюда недельки через две вместе с Валей. Она писала дяде Ване письмо незадолго до моего отъезда. Ты разве ничего не знаешь? Может быть письмо ещё не дошло?

— Письмо, может быть, и пришло, но я мало, пока, что знаю, потому что сам приехал

домой два дня назад.

— Вот как?

С этими словами они вошли в дом. За чашкой чая они вдоволь наговорились, вспомнив события из последних четырёх лет своей жизни.

Андрей поведал брату о своей мечте, которую он намерен осуществить поступлением в авиационный институт.

Виктор рассказал ему о своих полётах, о том, как он учился летать сначала на самолёте Як-18, а затем, на истребителе МиГ-17. Андрей слушал его рассказы, затаив дыхание.

Вечером состоялась встреча с дядей Ваней, тётей Надей и остальными родственниками, которые зашли поприветствовать приехавшего гостя.

*****

Два дня Андрей наслаждался самостоятельностью. Виктор, ещё не отвыкший от армейских порядков учебного авиационного центра, сам вставал рано утром, и Андрею не давал долго валяться в постели. После утренней силовой разминки и завтрака они вдвоём уходили за село на Карлинский берег Воложки.

Почему на Воложке это место называли Карлинским, Андрея совершенно не интересовало. Раньше он никогда не бывал здесь, но это место ему очень понравилось.

Приведя Андрея на Карлинский берег на следующий день после его приезда, Виктор сказал ему, что здесь его любимый уголок природы в Рождествено.

Андрей сразу полюбил этот уголок природы, находившийся на берегу Воложки. И было, за что полюбить. Правый берег возвышался над ровной, почти неподвижной гладью воды, но не так, чтобы уж очень высоко. Всего метра на три. Берег был обрывистый, однако, у своего подножия переходил в пляжик небольшой длины, усыпанный мелким золотистым песком. На этом берегу среди редких, но тенистых дубов и берёз росла высокая сочная трава. Зелёный ковёр травы обрезала грунтовая дорога, серой пыльной змейкой вытянувшаяся вдоль Воложки метрах в пятидесяти от неё. За дорогой простиралось огромное пшеничное поле, начинавшееся у села и уходившее куда-то вдаль вместе с чистым голубым небом и этой дорогой.

Воложка в этом месте была не очень широкой. Метров пятьдесят, не больше. На противоположном берегу величаво зеленел русский лес.

Андрей не знал ещё, что это начало заповедной Самарской Луки. Ему просто нравилось здесь. После своего первого посещения этих мест, он с Виктором ходил сюда ежедневно, когда была хорошая погода, а солнце своим теплом по-летнему согревало землю.

Вода в Воложке была тёмной и прохладной. Над пляжиком, несколько правее его, возвышался старый высокий дуб. Он был чем-то повреждён, поэтому листвы на нём было мало. Но, выглядел он ещё достаточно могучим из-за своих разлапистых толстых ветвей.

К одной такой, самой высокой ветви, сельские мальчишки привязали длиннющую верёвку с прикрученной на её конце деревянной рукояткой. Соорудив эту “тарзанку”, мальчишки, с большой амплитудой, со всего размаха, высоко взлетали над речкой и, отпустив рукоятку “тарзанки”, прыгали в воду.

Андрей с Виктором тоже не упускали случая попрыгать, таким образом, в Воложку.

Отпуская рукоятку “тарзанки”, Андрей демонстрировал Виктору и другим зрителям на пляжике своё гимнастическое мастерство. Он делал привычные для себя разные сальто, как во время соскоков с перекладины, чем вызывал бурю восторгов у всех местных посетителей пляжика, включая и Виктора.

Напрыгавшись с “тарзанки”, Андрей с Виктором устраивались на песке. Виктор ложился на спину, положив руки под голову, и долго о чём-то, молча, думал, глядя на проплывающие белые облака. Андрей в это время просматривал учебники по физике и математике. Он всегда их брал с собой.

— Вить, проверь мои знания, – прервал размышления Виктора Андрей во второй день

их посещения Карлинского берега.

— Что проверить? – удивлённо спросил Виктор, оторвав задумчивый взгляд от облаков.

Он, очевидно, не сразу понял смысла сказанного.

— Физику проверь у меня, – уточнил свою просьбу Андрей. – А то, читаю сам для себя.

Вроде бы, знаю. Поэтому, надоело читать.

— Что ты говоришь? Как я тебя проверю? Я ведь школу закончил четыре года тому

назад! – удивлённо ответил Виктор. – Я не смогу этого сделать.

— Да, не бойся, ты! – успокоил его Андрей. – Тебе и помнить ничего не нужно.

Откроешь учебник, и будешь смотреть тот раздел или ту тему, о чём я тебе буду рассказывать. Единственное, что мне нужно, это, чтобы ты сам, по своему выбору, называл мне тему по оглавлению учебника.

— А-а-а! – протянул Виктор. – Ну, если так, то, ладно. Давай учебник.

Андрей протянул ему учебник физики и приготовился к своеобразному экзамену.

Виктор в это время листал учебник, пытаясь вспомнить то, что изучал в школе четыре года назад.

— Тебе подряд темы называть? Или как? – спросил он Андрея.

— Как хочешь, – ответил Андрей. – Хоть вдоль и поперёк. Постараюсь ответить на все

твои вопросы.

— Ну, уж на все! – засомневался Виктор и открыл оглавление учебника.

Экзамен начался. Какие бы вопросы Виктор не задавал Андрею, тот отвечал на них абсолютно точно, выводя в уме, или, отвечая сразу по памяти, все формулы по темам. Больше часа гонял его по учебнику Виктор, но так и не смог найти ни единой ошибки в его ответах.

— Ну, ты даёшь! – с восторгом заключил он. – Наизусть знаешь всю физику! Вот

здорово! Да с такими знаниями и бояться нечего! Поступишь обязательно и запросто!

— Это всё теория, — думая о чем-то, произнёс в ответ Андрей, — нужна ещё и практика.

— С такой теорией любую практику осилишь! – продолжая восторгаться, заявил

Виктор. – И бояться даже нечего.

— С решением задач у меня всегда проблемы. В школе, как контрольная работа, так

двойка. Теорию-то я знаю, но, вот также бы и задачи решать!

На это Виктор ничего не ответил. Помолчали.

— Завтра поеду подавать документы в приёмную комиссию авиационного института, –

прервал молчание Андрей. – Расскажи мне, где находится институт.

— Это совсем рядом с Ульяновским спуском, –оживился Виктор. Он перевернулся и

лёг животом на тёплый песок, подставив спину солнцу. – Как переправишься через Волгу, и, сойдешь на берег, то иди прямо. Как пересечешь дорогу…

— Какую дорогу? – уточнил Андрей, перебив Виктора.

— Ну, …ту, по которой машины ездят, – не совсем вразумительно ответил Виктор.

Затем он догадался, что объяснять нужно подробнее. – Эта дорога на Ульяновском спуске одна такая. По ней троллейбус ходит. Увидишь, когда там окажешься. Так вот, пересечёшь эту дорогу и увидишь лестницу, деревянную такую. Она идёт вверх и выходит на Ульяновскую улицу. Как поднимешься, так сразу увидишь здание строительного института. После этого, пройдёшь здание строительного института, и дойдешь до перекрёстка. Этот перекрёсток и есть пересечение Ульяновской улицы с Молодогвардейской. На перекрёстке увидишь гастроном, а напротив него булочную. Вот в сторону булочной и поворачивай. От булочной, по этой стороне улицы, до твоего института всего метров сто. Это один из корпусов авиационного института. Там приёмная комиссия. Да, что я тебе всё подробно так поясняю? Завтра вместе поедем!

К долгожданному завтра Андрей подготовился с вечера. Он отутюжил свой чёрный костюм. Внимательно просмотрел все документы. Всё было в полной готовности.

Лёжа в постели, он слышал похрапывание Виктора и сонное бормотание дяди Вани.

Андрею долго не удавалось уснуть. Положив руки под голову, он лежал и смотрел в потолок, пытаясь представить себе завтрашний день. Но, пока, для него это была приятная неизвестность. Постепенно мысли его устремились к Лилии. Он начал мечтать, представляя себе встречу с ней. Заснул он, когда окна в доме уже посветлели от лучей восходящего солнца.

*****

— Молодогвардейская, 151, – вслух произнёс Андрей, когда они с Виктором подошли к

зданию авиационного института.

— Куйбышевский ордена трудового Красного Знамени авиационный институт имени

С. П. Королёва. Корпус 1, – с волнением прочитал Андрей, а про себя подумал: “Вот значит, куда я посылал чертежи своего самолёта. Интересно, сохранились они, или нет? Вот и я сам здесь! Может быть, моим самолётом уже кто-то здесь занимается? Это первый корпус института. Значит, есть ещё корпуса”.

Первый корпус института размещался в трёхэтажном кирпичном здании старой постройки. Вокруг него были разбросаны одноэтажные и небольшие двухэтажные деревянные домики. Где-то за зданием института, совсем близко, простучал колёсами по рельсам трамвай.

— Иди, сдавай документы, – сказал Виктор и достал из кармана пачку папирос. – Я

постою здесь на свежем воздухе. Покурю.

— Как хочешь, – пожал плечами Андрей и взглянул на часы. Было без четверти десять.

За этот короткий промежуток времени, пока они стояли на тротуаре перед входом в здание института, в здание вошли несколько молодых людей и девушек. Такие же молодые люди небольшими группками стояли и неподалёку. Рядом с ними были мужчины и женщины, более старшего возраста.

— Тоже поступать собрались, – подумал Андрей, глядя на сверстников.

В глубине души у него промелькнуло чувство досады, оттого, что кто-то ещё хочет поступать в этот институт. Это чувство было похоже на чувство ревности, несмотря на то, что он прекрасно понимал нелепость своих мыслей. Институт для того и образован, чтобы многие люди в нём учились разбираться в тонкостях авиационной профессии. Но, ведь, он так любит авиацию! А любят ли они её так же, как он? Может быть, они хотят просто учиться в престижном институте? В том, что авиация превыше всего остального у Андрея не было сомнения. Он был в этом убеждён. А эти вот, молодые люди, которые стоят рядом с папами и мамами, хотят оказаться на вступительных экзаменах лучше его, Андрея. И тем самым, хотят собой загородить ему дорогу к Мечте. Ведь не всех же примут в институт.

— Иди! Чего ты стоишь? – подтолкнул Александра Виктор.

Кивнув в ответ только одними глазами, Андрей решительно переступил порог здания и через несколько минут оказался в большой комнате, где размещалась приёмная комиссия. Окинув взглядом столы, он увидел названия факультетов института.

— Факультет самолётостроения, факультет авиационных двигателей, факультет

эксплуатации самолётов и авиационных двигателей, факультет обработки металлов давлением, радиотехнический факультет, – прочитал Андрей, и почувствовал, что словно стоит на высокой вышке и готовится прыгать в ледяную бездну.

Это было волнение, порождённое правом выбора своего жизненного пути и дальнейшего будущего. Каким оно будет? Но выбирать он ничего не стал. Всё было выбрано давно. И он шагнул к столу, где была табличка «Факультет самолётостроения».

Оформление заняло не более двадцати минут. Ответив на формальные вопросы, он получил бланки и быстро заполнил их. Дольше всего пришлось писать автобиографию. Заканчивая её, Андрей подумал немного, и написал о своём маленьком самолёте, который у него так и не взлетел в голубое небо Узбекистана. Писать о другом самолёте, чертежи которого он направлял сюда, Андрей почему-то не решился. Посчитал, что это, по меньшей мере, не скромно.

— Вам нужно общежитие? – спросила миловидная девушка, оформлявшая его

документы.

— Да! – твёрдо сказал Андрей, так как очень на это рассчитывал.

— Вот вам направление в третье общежитие, – девушка протянула ему листок

направления и стрельнула глазами. – Знаете, как туда добраться?

— Нет, не знаю. Но, я смогу найти.

— Прежде, чем поселяться в общежитие, вам необходимо пройти санпропускник, –

продолжала девушка.

— А, что это такое? – не понял Андрей.

— Санпропускник? – девушка улыбнулась. – Это, что-то вроде бани. Не пугайтесь, это

не страшно!

Андрей сделал недовольную гримасу на лице и пожал плечами. Он надеялся сразу отправиться в общежитие, но так не получалось.

Девушка объяснила ему, что санпропускник находится недалеко от железнодорожного вокзала, и рассказала, как его найти, а затем оттуда добраться до общежития.

— Вот вам адреса этих заведений, – протянула руку девушка, держа листок бумаги с

адресами, и, кокетливо улыбнувшись, добавила: “Желаю вам успехов на вступительных экзаменах!”

— Спасибо! – Андрей взял листок с адресами, поблагодарив одновременно и за

пожелание и за оказанную помощь в оформлении документов.

Через мгновение он уже шагал к выходу из комнаты, проходя мимо многочисленных столов работников приёмной комиссии. В руках он держал картонную книжечку со своей фотографией. В эти минуты он ощущал себя почти студентом института своей мечты. Эта картонная книжечка была, всего лишь, временным пропуском абитуриента в учебные корпуса института, но по размерам и по форме она очень напоминала студенческий билет, и давала определённые надежды на будущее её владельцу.

Оказавшись в коридоре, Андрей направился было к выходу, но передумал. Он направился в глубину корпуса, с интересом знакомясь с окружающей его обстановкой.

Здание первого корпуса института было старой постройки. Широкий коридор, по которому шёл Андрей, упирался в лестничную площадку. В начале своего путешествия Андрей увидел массивную дверь на правой стороне коридора, где красовалась вывеска “Приёмная”.

Напротив, но чуть дальше, была такая же дверь, но с вывеской, где было обозначено “Декан первого факультета”.

— Мой факультет! – с чувством гордости подумал Андрей и продолжил путешествие

по затенённому коридору института.

Дальше были ещё какие-то двери, но без названий. Перед лестничной площадкой коридор имел поворот налево. Здесь был буфет и комнаты-аудитории. На этом Андрей решил закончить своё познавательное путешествие. Корпус был не очень большой, и этой прогулки для него было достаточно для того, чтобы получить полное представление о планировке здания. Повернувшись назад, Андрей направился к выходу. В фойе он увидел расписание консультаций для абитуриентов и вступительных экзаменов.

Посмотрев в свой абитуриентский билет, он обратил внимание, что его группа имеет номер сто двадцать.

— Первый факультет, двадцатая группа, – пронеслось у него в голове.

И он оказался прав. Подойдя к расписанию экзаменов, Андрей без труда нашёл свою группу и увидел сроки начала и окончания своих испытаний.

Первым экзаменом значилась физика. Её надо было сдавать четвёртого августа. Следующим экзаменом была химия восьмого августа. Двенадцатого числа, сочинение. Шестнадцатого августа, самый трудный экзамен – математика письменно. Самый последний экзамен назначался на двадцатое августа. Это был устный экзамен по математике.

Глядя на расписание экзаменов, Андрей почувствовал внутреннее вдохновение.

— Сдам! – пронеслось в его голове.

Кроме Андрея к расписанию подходили и уходили другие абитуриенты. У всех были решительные лица и уверенные взгляды глаз.

Запомнив расписание консультаций и экзаменов, Андрей вышел из здания на улицу и увидел ожидавшего его Виктора. Тот стоял у входных дверей и курил.

— Ну, что? Страшно, абитуриент? – Виктор с интересом смотрел на Андрея и, не

дожидаясь ответа, спросил: “Куда теперь?”

Андрей показал Виктору всё, что ему выдали в приёмной комиссии.

— Нужно ехать в баню! – сказал Андрей, складывая полученные документы в папку.

— В какую баню? – не понял Виктор.

— В санпропускник, — пояснил Андрей. — Для того, чтобы заселиться в общежитие

нужно пройти санитарный пропускник.

— А-А-А! – протянул Виктор. – Ну, пойдём в санпропускник. Тебе сказали, где он

находится?

— Да. Я запомнил. Недалеко от железнодорожного вокзала. На улице Буянова.

— Найдём! – Виктор уверенно качнул головой.

Минут через двадцать, прокатившись по городу на троллейбусе, они добрались до санпропускника.

Процедура санитарной очистки оказалась не такой быстрой, как им показалось вначале.

Это была не баня, а настоящее санитарное учреждение. На всё, про всё, отводилось около полутора часов.

— Езжай домой, Вить! – предложил Андрей. – Чего ты будешь из-за меня время терять.

Я уже освоился в Куйбышеве. Найду дальше всё сам. Времени ещё много. Может быть, уже сегодня устроюсь в общежитие.

— Ну, хорошо! – согласился Виктор. – Если твой план не получится, то, как добраться

до нас ты знаешь. Приезжай. Ждём.

Пожелав удачи, и, пожав Андрею руку, Виктор ушёл.

Андрей, после этого, пройдя процедуру очистки, через три часа уже поселился в общежитии Куйбышевского авиационного института. Третье общежитие, по адресу Московское шоссе, 32, отныне он запомнил навсегда.

*****

Комната общежития, куда судьба определила Андрея, находилась на третьем этаже.

Когда он вошёл в комнату, там уже были жильцы. Это были такие же, как он, энергичные, молодые ребята.

Владимир – так звали одного из них, приехал учиться из далёкой Читы. Другого парня звали Борисом. Он приехал в Куйбышев из российской глубинки. Третий парень, как и Андрей, приехал учиться из Средней Азии. Игорь, так звали этого парня, был корейцем по национальности.

После знакомства все четверо быстро нашли общий язык. Все они были разными, но одно стремление объединило их сразу. Все они хотели учиться в авиационном институте, и уже были его абитуриентами.

Владимир с Борисом оказались из той же, сто двадцатой группы, куда был зачислен и Андрей. Это обстоятельство ещё больше объединило их между собой.

Игорь был из другой группы. Первым экзаменом у него было сочинение по русскому языку и литературе. И сдавать этот экзамен Игорь должен был на день раньше их троих.

Получив постельные принадлежности, Андрей застелил свою койку.

Интерьер в комнате был сугубо студенческий. Четыре койки вдоль двух стен. Две тумбочки, каждая из которых стояла между двумя кроватями и была рассчитана на двух владельцев. Справа от входной двери стоял небольшой платяной шкаф. У передней стены, перед большим окном, находился небольшой стол.

Пообщавшись с новыми приятелями часа два, Андрей собрался ехать в Рождествено, чтобы на следующий день вернуться обратно с вещами и учебниками.

До вступительных экзаменов оставалось почти три недели. Эти дни, проведённые в напряжённой подготовке к экзаменам, пролетели, как один день.

Абитуриенты в период подготовки к экзаменам, мало, чем отличаются от студентов. Это всё те же молодые люди, кипящие энергией и задором. С утра и до вечера общежития авиационного института, а их было три, стоящих рядом, отрешённо затихали. В раскрытые окна комнат вливались только звуки улицы и шум несущихся по Московскому шоссе автомобилей. Обитатели общежитий с утра и до вечера с головой погружались в учебники. Вечером всё менялось. Словно и не было предстоящих экзаменов. А молодёжь, забыв обо всём на свете, позволяла себе весело и шумно отдыхать.

После захода солнца общежития походили на муравейники. Из всех окон, раскрытых настежь, лился свет ламп, смешанный с потоками громкоголосой и разноязычной музыки и речи. Юные абитуриентки, обретя свободу от родительского надзора, и, оказавшихся среди множества красивых ребят, нарядные и счастливые прогуливались со своими новыми приятелями вокруг общежитий и по близлежащим улочкам. Самые смелые и отчаянные гуляли в ночном ботаническом саду. Этот зелёный уголок города находился совсем рядом от общежитий.

Июль был очень тёплым и почти безветренным. Дневная духота долго сохранялась и после захода солнца. Прохлада наступала только далеко за полночь. И только в это время всё вокруг затихало до следующего вечера.

На следующий день всё повторялось.

Андрей с новыми приятелями всё свободное время отдавал подготовке к экзаменам.

К первому экзамену трое ребят сто двадатой группы подготовились прекрасно. Они беспощадно «гоняли» друг друга по всем разделам физики. Знания у всех были твердые. Ребята не сомневались в успехе.

В жаркие дни их тянуло на Волгу, чтобы выкупаться в прохладной воде, а затем забыться на золотистом песке. И только ощущение ответственности за собственную судьбу удерживало их за учебниками. Вечерами вместе со всеми они позволяли себе отдыхать.

Андрей вместе с Владимиром любили сидеть на подоконнике и слушать доносившуюся музыку. Игорь, начитавшийся за день различных книг и сочинений, любил молча поваляться на кровати. Борис познакомился в институтской столовой с миловидной абитуриенткой, и каждый вечер отправлялся на свидание с ней.

Жизнь у Андрея и его приятелей обрела определённый ритм, к которому они быстро привыкли.

Наступил последний день подготовки перед первым экзаменом. В этот день почти всё было как обычно.

Игорь написал на экзамене по русскому языку и литературе своё сочинение и находился в неопределённом состоянии. У него были плохие предчувствия. Настроение Игоря давило на психику ребят и они большую часть времени молчали, думая каждый о своём.

К сдаче экзамена по физике все трое были готовы. Игоря никто не утешал, полагая, что его сомнения напрасны, и написать сочинение не представляет сложностей.

Андрей понимал состояние Игоря, вспоминая, как сам, честно, без шпаргалок и списываний, взялся писать сочинение на выпускных экзаменах в школе и, неожиданно для себя, получил тройку, несмотря на то, что всегда писал свои сочинения только на пятёрки и редкие четвёрки. Однако, своих сочувствий и мыслей вслух он не высказывал. Он гнал такие мысли от себя, чтобы быть спокойнее за будущие результаты этих судьбоносных испытаний. Но и ему становилось не по себе, когда он вспоминал все свои контрольные работы по математике. Да, и по любым другим контрольным работам, будь то физика или химия. Контрольные работы по всем предметам всегда были проблемой в школе. Сказывались пропуски занятий из-за поездок на соревнования и отсутствие практики в решении задач по всем предметам. Это было из-за потери времени на тренировки в спортивном зале. Только геометрия и тригонометрия были у него до конца понятными и “лёгкими” в решениях.

Вечером, как обычно, сев на подоконник, Андрей с грустью вспоминал о Лилии. Домой его не тянуло. Но ему очень её не хватало. В мыслях был её милый образ.

— “Ты мне вчера сказала,

Что позвонишь сегодня!

Но не назвала часа,

Сказала только: «жди!»… ”, — донеслись слова популярной песни Паллада Бюль-Бюль оглы.

Андрей вздохнул и стал вспоминать, о чём он писал ей в своих письмах.

— Нужно было сегодня написать и отправить ей письмо! – пронеслось в голове. – Давно

не писал. Дней пять, наверное, уже прошло. А вообще-то, завтра напишу. Сразу же после экзамена. Заодно первый результат будет известный. О нём и сообщу.

Продолжая сидеть на подоконнике, Андрей с наслаждением вдыхал ночную прохладу, пропитанную запахом сосновой хвои, которая во множественном количестве находилась рядом в Ботаническом саду – любимом месте прогулок влюблённых.

Затем он подумал, что нужно было бы съездить накануне в Рождествено. Неделю назад приехала мать с Валей, и теперь, они гостят там у дяди Вани. В день их приезда Андрей позволил себе отдохнуть и до следующего утра пробыл с ними в селе. Утром мать отправила его в общежитие, чтобы он продолжал заниматься.

— На экзамены я с Валей буду приезжать, чтобы “поболеть” за тебя и твои результаты, –

провожая Андрея в город, сказала Евдокия Ефремовна. – А ты, давай, не теряй времени, и больше занимайся!

Вспоминая об этом, Андрей подумал, что мать переживает и волнуется за него сейчас и, наверное, несмотря на поздний час, ещё не спит. Ему самому, как, впрочем, и его новым приятелям, спать совсем не хотелось. Разные мысли лезли в голову и будоражили сознание. Однако, время, действительно, было уже позднее, а утром нужно быть свежим и отдохнувшим перед экзаменом.

Осознавая это, ребята легли спать, но долго не могли уснуть, представляя себе события следующего дня.

*****

Наступило утро четвёртого августа. На небе не было ни единого облачка. Город сиял в лучах яркого солнца.

Начало экзаменов было назначено на девять часов утра. Но, задолго до этого часа, у первого корпуса института на Молодогвардейской улице стали собираться абитуриенты и их родители. Все заметно волновались. Ближе к девяти часам присутствующие уже напоминали довольно внушительную толпу, гудящую перед зданием. Родителей и прочих болельщиков в корпус не впускали, а сами абитуриенты до назначенного времени туда не спешили.

У входа в корпус Андрей увидел мать. Евдокия Ефремовна стояла неподалёку от входа, держа Валю за руку. Мать ожидала приход сына в институт для сдачи экзамена.

— Ну, наконец, появился! – воскликнула Евдокия Ефремовна, увидев сына. Она

поцеловала его и пытливо заглянула ему в глаза. – Ну, как? Подготовился?

Улыбаясь, Андрей кивнул одними глазами, ничего не ответив на вопрос матери. Он был спокоен.

Вскоре подошли Борис с Владимиром. Андрей познакомил их с матерью.

Сестрёнка Валя с интересом смотрела то на брата, то на его приятелей. Она хоть и была ещё маленькой, но понимала, что им скоро предстоит сдавать трудный экзамен. Она видела спокойное лицо брата, слышала уверенные слова его приятелей, и ей не казался их предстоящий экзамен таким уж трудным, как ей об этом рассказывала накануне мама.

Наступило назначенное время. Абитуриентов пригласили проследовать к аудиториям.

Евдокия Ефремовна пожелала удачи сыну и его товарищам.

Поблагодарив мать Андрея, ребята вместе с остальными абитуриентами вошли в корпус института и направились к двери той аудитории, где им предстояло сдавать экзамен.

Ещё в общежитии Андрей решил, что сдавать экзамен будет сразу, в числе первых, чтобы не мучить себя ожиданиями. Он сказал об этом приятелям. Борис и Владимир согласились с ним. Они тоже решили сдавать экзамен сразу, в числе первых.

Однако, у дверей аудитории их ждало разочарование. На двери висело объявление о порядке сдачи экзамена отдельными группами. Их сто двадцатая группа оказалась в числе последних.

Ребятам пришлось набраться терпения и ждать своей очереди, наблюдая за происходящим.

Неожиданно они встретили Игоря. Он специально разыскал их, чтобы сообщить о своей неудаче на экзамене по литературе и русскому языку. Игорь за своё сочинение получил “неуд”. После этого ему ничего другого не оставалось, как ехать домой, в Казахстан.

Игорь попрощался с ребятами. Он пожелал им удачи на всех экзаменах и, отчаянно махнув рукой, быстрым шагом ушёл. Больше они его не видели.

Вначале у Андрея было ощущение, что он не на экзамене, а на соревнованиях. Так близок был его эмоциональный настрой на предстоящее событие. Однако, с истечением времени стала накапливаться усталость от, всё того же, эмоционального и нервного напряжения. Прошло уже несколько часов. Всё это время пришлось стоять на ногах, так как присесть было просто не на что. Некоторые из ребят, ожидавших своей очереди сдавать экзамен, устав, присели на ступеньки лестницы, которая вела на второй этаж здания.

Андрей, по случаю экзамена, надел свой любимый чёрный костюм, на лацкане которого красовался значок кандидата в мастера спорта.

Стройный и подтянутый юноша в чёрном костюме и в белой рубашке с чёрным галстуком ничем не выделялся среди других абитуриентов, но привлекал внимание девушек и молоденьких преподавательниц института. Сказывалось то, что он выглядел старше своего возраста года на три.

Андрей не обращал на них внимания. Он, лишь, отшучивался, когда ему, что-нибудь, об этом намекали приятели.

А экзамены шли своим ходом. Из аудитории выходили уже сдавшие экзамен абитуриенты и входили другие, дождавшиеся своей очереди. Результат экзамена у всех выходящих из аудитории был виден на их лицах. Сумрачных лиц было мало. Но они, всё же, были. В большинстве своём абитуриенты, сдавшие физику, выходили из аудитории довольными и улыбались.

На вопрос “Ну, как?” они многозначительно отвечали: “Четыре!”

— Смотри-ка! – заметил Борис. – Все с усами. Чуть ли не все с золотыми зубами, и

сдают экзамен на “четыре”! А как мы сдадим экзамен, если у нас ни у кого нет ни усов, ни, даже, железных зубов?

Слова Бориса прозвучали, как ирония и, как шутка. Слушая его, Андрей невольно улыбнулся. Он стал чувствовать, что безумно устал от напряжения. От этого у него стала болеть спина. Такого нервного напряжения он не испытывал ещё никогда.

Время перевалило за полдень. Затем прошло ещё два часа.

— Скорее бы экзамен! – всё чаще мелькала мысль у Андрея.

Ребята думали о том же. Думалось ещё и о том, что неплохо было бы перекусить чего-нибудь и попить воды. Но через мгновение эти мысли вытеснялись мыслями о предстоящем экзамене.

Количество абитуриентов перед аудиториями заметно поубавилось. Приближалось время сдачи экзамена у сто двадцатой группы.

Один из дежурных студентов, заметив спортивный значок кандидата в мастера спорта на груди у Андрея, подозвал его к себе.

— Послушай, — сказал парень, — если хочешь сдать экзамен, то садись к пожилому

преподавателю. Он сам, в прошлом, спортсмен и спортсменов любит.

Сказав это Андрею, студент отошёл в сторону к своим приятелям, которые дежурили неподалёку.

Андрей поблагодарил его взглядом глаз и стал обдумывать своё поведение на экзамене.

— Мужики! – вдруг неожиданно сказал Владимир. – Давайте, после экзамена, пойдём

на набережную, и выкупаемся в Волге за все дни сразу!

Это предложения Борису и Андрею понравилось. Никто не был против. Так и решили сделать. А вскоре подошёл черёд сдавать экзамен и для них.

Андрей вошёл в аудиторию. Она была достаточно просторной. Сразу же, у входа, стоял стол, за которым сидела молодая женщина. На столе лежали экзаменационные билеты с вопросами и билеты с задачами. На этом же столе лежали экзаменационные листы сто двадцатой группы.

Назвав фамилию, Андрей получил свой экзаменационный лист, на котором, пока ещё, не было ни одной оценки.

— Берите билеты, молодой человек! – приветливо предложила женщина.

В эти мгновения Андрей вновь ощутил в себе прилив сил. Ему опять представилось, что он на соревнованиях по спортивной гимнастике. Это ему помогло настроиться на предстоящую работу.

Вдохнув, и, резко выдохнув из себя воздух, как он это делал на соревнованиях перед выступлением на снаряде, Андрей взял два билета. Один с вопросами. Другой билет был с задачей. Женщина записала номера билетов в экзаменационную ведомость, а он, оглядев аудиторию, пошёл к выбранному столу.

Сев за стол, Андрей взглянул на билет с вопросами, а затем на билет с задачей. Сердце в груди гулко билось. Задача оказалась трудной.

Из разговоров в кулуарах Андрей знал, что в традициях института существует практика оценки экзаменов по решению задач. Если задача не решена, или решена не правильно, то студент, а в данном случае абитуриент, получает “неуд” сразу. До опросов билета с устными вопросами дело, в таком случае, не доходит. А для Андрея решение любых задач по любым предметам было самой большой проблемой со школы.

Первый вопрос в устном билете был сложным, но эту тему Андрей знал прекрасно, благодаря тому, что, когда-то, ему этот вопрос пришлось несколько раз объяснять на уроках физики своим одноклассникам и ребятам из других классов.

Второй вопрос был совсем простой. Андрей помнил конечную формулу по этой темы, а вот вывод формулы вылетел у него из головы. Но случилось невероятное.

Сев поудобнее за столом, он переместил билеты с вопросами и чистые листы бумаги на другой край стола. Вдруг он увидел на поле стола написанный кем-то вывод формулы его второго вопроса.

Это предрешило его действия. Основательно подготовив ответы на устные вопросы, Андрей принялся решать задачу. Решил он её быстро, но в правильности решения вовсе не был уверен. Попытка проверить решение задачи ничего не дала. Он поднял голову и посмотрел на преподавателей. Их было шесть человек. Среди них выделялся один пожилой, крупный мужчина с седой головой. Причёска у него была ёжиком.

Андрей помнил слова студента, сказанные ему перед экзаменом.

— Это он, – подумал Андрей. – Сдавать экзамен мне нужно ему.

Он стал дожидаться, когда освободиться стул перед этим человеком.

Наконец такой момент настал. Очередной абитуриент получил оценку своих знаний у этого преподавателя и, освободив стул, направился к выходу. Андрей тут же бросился к пожилому экзаменатору, опасаясь, что его опередит кто-нибудь другой. С бьющимся сердцем, он сел на заветный стул и стал ждать внимания к себе. А в это время этот самый преподаватель опрашивал очень уверенного в своих знаниях парня.

Андрей слушал вопросы экзаменатора к этому абитуриенту, и ему стало не по себе. Несмотря на то, что он прекрасно знал весь учебник физики, таких тем и вопросов, которые он услышал от преподавателя, он не встречал раньше никогда.

— Боже мой! – подумал Андрей. – Если и мне будут заданы подобные вопросы, то мне,

видимо, учиться в этом институте не придётся.

Тем не менее, парень, как показалось Андрею, достаточно уверенно начал объяснять экзаменатору суть темы вопроса и даже начал писать какие-то неизвестные Андрею формулы.

— Не иначе как из высшей физики вопросы! – опять пронеслось в голове Андрея.

Стараясь выглядеть спокойным, он продолжал наблюдать за ходом экзамена у своего соседа по столу. А парень продолжал чётко и уверенно отвечать на все вопросы экзаменатора.

В одно из мгновений пожилой экзаменатор посмотрел на Андрея, ожидающего своей очереди.

— Виталий Сергеевич! – обратился пожилой экзаменатор к своему коллеге, сидящему

рядом, и, опрашивающему другого абитуриента. – Молодой человек, которого я экзаменовал, прекрасно знает физику, но я ему, всё-таки, снизил оценку на половину балла. Попытай его ещё сам, а я займусь вот этим молодым человеком.

С последними словами пожилой экзаменатор кивнул головой на Андрея и тут же вступил с ним в диалог.

— Ну, молодой человек, что у вас? — этот вопрос относился уже к Андрею. — Давайте я

посмотрю, как вы решили задачу.

Андрей молча протянул экзаменатору лист бумаги с условиями и решением задачи.

— Та-а-к! — нахмурился пожилой экзаменатор, пробежав глазами по экзаменационному

листу.

Подумав о чем-то немного, он отложил лист с задачей в сторону.

— Ладно! – произнёс пожилой экзаменатор, глядя на Андрея. – Будем считать, что

задача решена правильно.

Андрей вовсе не был уверен, что это так и есть, но почувствовал огромное облегчение.

— А как у вас с теорией? – продолжал экзаменатор. – Рассказывайте суть первого

вопроса.

Андрею это уже не представляло никаких трудов, и он уверенно раскрыл сущность разности потенциалов электрического поля, как делал это много раз на уроках в школе.

Ответ экзаменатору понравился.

— Похвально! – произнёс он. – Продолжайте дальше. Какой у вас, там, второй вопрос?

— Ускорение свободного падения! – бойко выпалил Андрей, и начал было

рассказывать, как падает пёрышко и дробинки в сосуде, из которого удалили воздух и создали вакуум.

— О! – воскликнул пожилой экзаменатор. – Это для вас ерунда! Вижу, что вы знаете и

этот вопрос. Не нужно продолжать. Я вижу, что формула ускорения свободного падения написана у вас правильно.

Андрею ничего не оставалось, как замолчать.

— Вы где, в какой школе учились? – спросил пожилой экзаменатор.

— В средней школе номер один имени Ленина! – четко и даже с некоторой гордостью

произнёс Андрей.

Он хотел ещё добавить, что школа эта находится в Бахкенте, но не успел этого сказать.

— Хорошо! Очень хорошо! – опередил его пожилой экзаменатор. – Я ставлю вам

отличную оценку.

На такой итог Андрей никак не рассчитывал.

— Учитесь! – продолжал говорить пожилой экзаменатор и аккуратно вывел “отлично” в

экзаменационном листе Андрея.

— Спасибо! – только и смог ответить изумлённый Андрей.

Он ожидал множество дополнительных вопросов, но всё прошло так быстро, и так просто, что в первые мгновения Андрей даже растерялся. А молодой человек, который экзаменовался рядом, в это же время получил четвёрку и, тоже, был счастлив не менее Андрея.

Они одновременно встали со своих стульев и один за другим вышли из аудитории.

Владимир с Борисом в это время завершили подготовку и уже сели на освободившиеся места у экзаменационного стола.

В период длительного ожидания предстоящего экзамена, Андрей выходил на улицу и сказал матери, что сдача экзамена будет не скоро и, что, ей с Валей лучше посидеть на скамейке в тени деревьев на Самарской площади, благо эта площадь находится рядом.

Они так и сделали

После экзамена Андрей, окрылённый от радости, помчался на Самарскую площадь, чтобы сообщить матери о результатах первого вступительного экзамена.

— Ну, как успехи, сынок? – спросила Евдокия Ефремовна, но по сияющим глазам сына

поняла всё без слов. – Неужели пятёрка?

— Да, мама!

— Ну, молодец, сыночек! – мать обняла и поцеловала сына.

На глазах у неё блеснули слезинки.

— Теперь тебе нужно пообедать. – Заботливо сказала мать. – Мы с Валей уже поели.

Здесь неподалеку есть очень хорошая столовая.

— Я с ребятами пообедаю. – Ответил Андрей. – Мы уже договорились. Потом пойдём

отдохнём на набережную. Они сейчас, тоже, уже сдают экзамен. А мы с тобой, мама, сейчас просто посидим здесь немного. Я безумно устал. А ребята скоро подойдут.

Борис с Владимиром появились через полчаса. Оба сияли. Увидев Андрея, они издали оба показали ему пять растопыренных пальцев.

— Борька с Владимиром тоже по пятёрке получили. – Отметил с удовлетворением

Андрей.

Когда ребята подошли, они втроём шумно обсудили прошедший экзамен.

— Видите, оказывается и мы не лыком шиты. – Подытожил Борис. – У нас хоть и нет

усов, и нет, даже, железных зубов, а экзамен по физике все трое сдали на “отлично”.

Евдокия Ефремовна поздравила с успехов всех троих. После этого она, оставив сына с друзьями, пошла с Валей на набережную, чтобы погулять, а затем вернуться в Рождествено.

А Андрей и его новые приятели, возбуждённо обсуждая прошедший экзамен, направились в студенческую столовую, которая находилась рядом с Самарской площадью.

Пообедав, они отправились на набережную.

После всех перенесённых волнений Андрей чувствовал себя очень разбитым и усталым.

Побродив немного по набережной, ребята спустились к Волге. Оказавшись на песке пляжа, Борис с Владимиром быстро разделись и бросились в воду. Андрей последовал за ними. Однако, вода не освежила его. Напротив, он почувствовал ещё большую усталость.

Плавая вместе с ребятами, Андрей почувствовал озноб, но не вылезал из воды, чтобы не отделяться от товарищей.

Нарезвившись в воде, Борис с Владимиром собрались ехать в общежитие. Андрею же ничего не хотелось, кроме одного, спокойно полежать на горячем песке.

Когда они оделись, Андрей вновь почувствовал озноб во всём теле.

— Простыл, что ли? — с тревогой подумал он. – Этого ещё не хватало.

— Ты чего такой кислый? – спросил Владимир Андрея. – Сегодня веселиться нужно.

— Вот именно! – подхватил Борис. – Тут, понимаешь ли, люди с усами, с железными и

золотыми зубами “четвёрки” получили, а мы и без усов, и без золотых зубов по “пятёрке” заработали. А ты хмурый, и весь какой-то не такой, как обычно.

— Устал я, чего-то! – произнёс Андрей и добавил: “Езжайте в общежитие без меня. Я

поеду к матери в Рождествено.”

На этом ребята расстались. Борис с Владимиром уехали в общежитие, а Андрей направился к переправе на Ульяновском спуске.

*****

Три дня отведённые на подготовку к экзамену по химии Андрей провалялся в постели. Он заболел. То ли сказалось сильное нервное напряжение от первого экзамена, то ли он просто лишнего пробыл в воде, когда они втроём с приятелями купались в Волге после экзамена, но он сильно простыл.

Евдокия Ефремовна неустанно суетилась около больного сына, изо всех сил стараясь поднять его на ноги, как можно быстрее.

Дядя Ваня и тётя Надя сочувствовали им и помогали, чем могли. Виктор переживал случившееся заболевание Андрея вместе со всеми.

Два дня у Андрея была высокая температура. И только на третий день он почувствовал себя лучше. Ни о какой учёбе и какой-то подготовке к предстоящему экзамену все эти дни не было и речи.

Андрей мысленно уже простился с институтом. Химию, особенно органическую, он знал слабо. А с задачами по химии у него были те же проблемы, что и по остальным предметам. Он остро переживал случившееся. Надо же! Один из основных экзаменов он сдал на “отлично”. Всё, вроде бы, складывалось удачно. И вот, на тебе!

— И зачем только я полез в воду! – постоянно корил себя Андрей. – Посидел бы просто

на песке. Всё было бы не так плохо, как случилось.

Видя переживания сына, Евдокия Ефремовна всячески старалась поддержать его. Но и ей было не по себе от этой нелепой случайности.

— Может быть, немного позанимаешься? – спросила она сына на третий день, когда он

почувствовал себя лучше.

— Что я смогу сделать за один день? – тихо ответил он матери. – Видимо, на этом всё

заканчивается. Завтра поеду на экзамен. Не сдаваться же без боя. Получу заслуженно два балла. После этого заберу документы и поедем домой.

Слушая сына, Евдокия Ефремовна только вздыхала. Бесполезно прошёл и третий день.

В день сдачи экзамена по химии Андрей проснулся рано утром. Чувствовал он себя уже хорошо, но, поднимаясь с постели, ощутил ещё не прошедшую слабость.

— Ничего! Переборю себя! – подумал он и вспомнил, как полтора года назад, вот с

такой же слабостью после гриппа он проснулся в Ташкенте в день начала соревнований. Он вспомнил, как сильно потел от слабости на разминке, но затем всё встало на свои места, и он с блеском выступал, затем, на всех снарядах.

Позавтракав, Андрей собрался в город. Уговорить мать, чтобы она осталась в селе и не переживала за него, ему не удалось. Взяв с собой Валю, Евдокия Ефремовна вместе с сыном отправились на переправу через Волгу. В половине девятого они уже были на Молодогвардейской улице около первого корпуса института, где, как и в первый экзаменационный день толпились абитуриенты и их болельщики.

— Мама, посиди с Валей на Самарской площади. – Предложил матери Андрей.

Он выглядел совершенно здоровым и спокойным.

— Сегодня я постараюсь освободиться пораньше, чем в первый день. Может быть, наша

группа будет сдавать экзамен раньше, чем в первый день. Я войду в аудиторию в числе первых, чтобы быстрее отмучиться.

— Ладно, сынок, – вздохнув, согласилась с ним Евдокия Ефремовна. – Как ты себя

сейчас чувствуешь?

Она ладонью потрогала лоб сына. Глаза её выражали бесконечную любовь и нежность к нему.

— Температуры, вроде бы, нет.

— Я хорошо себя чувствую, мама. Не переживай. Всё будет нормально.

Андрей чувствовал боевой настрой перед экзаменом. Это отодвинуло на задний план и слабость от перенесённой простуды, и страх предстоящего испытания, к которому он совершенно не готовился. Им овладела та спортивная смелость и решительность, которая удесятеряет силы и выносливость на соревнованиях. Ему вдруг захотелось покуражиться. На мгновение он с благодарностью вспомнил своих тренеров, которые смогли воспитать в нём эти мужские качества бойца. Поцеловав мать в щёку, и, погладив сестрёнку по голове, он решительно направился к двери корпуса.

Бориса и Владимира видно не было.

— Ещё не приехали, – подумал Андрей.

Он осмотрелся вокруг. Увидел стоящих неподалёку абитуриентов из других групп. Они смотрели на него, на его мать и Валю. Подмигнув ребятам обеими глазами, и, качнув головой, Андрей показал, таким образом, им свою решительность. Затем, помахав им рукой, он вошёл в здание института и направился по его коридорам к аудитории сдачи экзамена по химии. По расписанию экзаменов, приём этого экзамена назначался в той же самой аудитории, где несколько дней назад он сдавал экзамен по физике.

Ждать начала экзамена пришлось совсем недолго. На этот раз их группа значилась в списках первой. Осознание полной своей безысходности в сдаче экзамена породило в Андрее бесшабашное спокойствие. Его разум сразу, вдруг, подчинился инстинктам. Войдя в аудиторию, и, взяв экзаменационный лист, Андрей не думал, а действовал.

Сев за выбранный стол для подготовки к ответам на вопросы, он взглянул на вопросы билета и задачи. Как и следовало ожидать, он не знал ничего.

Кое-как разобравшись с первым вопросом билета, а этот вопрос был самым лёгким для ответа, Андрей сразу приступил к “решению” задачи. Ответить на второй вопрос он не смог вообще. Конечно же, он и не думал решать уравнения по химии, потому что не знал, как правильно это сделать. Он не любил химию, потому что считал её бесполезной в своей жизни. Но он привык браться за дело и доводить его до конца. И довёл!

Через десяток минут он был “готов” к сдаче своего последнего, как ему казалось, экзамена.

Когда Андрей готовился к ответам на вопросы по билету и, тем более, когда “решал” уравнения, ему вдруг вспомнился образ Остапа Бендера, изображающего “сеятеля” на художественном полотне. Андрей вдруг увидел близкое сходство своей сдачи экзамена по химии с “художественным” рисованием Бендера. От этого сравнения ему стало смешно. Он невольно улыбнулся и поднял глаза, бросив взгляд на сидевших за длинным экзаменационным столом преподавателей. Их было пятеро. Среди них, выделяясь своей внешностью, находилась совсем ещё молодая женщина. На вид ей было не больше двадцати пяти лет.

— Буду сдавать экзамен ей! – тут же решил для себя Андрей.

Надев на лицо гримасу задумчивости, и, сделав выразительный взгляд глаз, он бесцеремонно начал рассматривать её, стараясь заглянуть этой молодой женщине в глаза.

Она заметила его старательные усилия. Взгляды их встретились. Через мгновение лицо женщины вспыхнуло, и она смущённо опустила глаза.

Андрей продолжал смотреть на неё, стараясь таким образом контролировать ситуацию.

В эти мгновения он походил на охотника, а не на абитуриента, и был прекрасен. Короткая причёска и широкие плечи выдавали его спортивную принадлежность. Загорелое худощавое лицо было красивым. Упрямо сжатые губы выражали решительность действий. Его карие, блестящие глаза словно притягивали к себе. Этой юной преподавательнице трудно было справиться с таким выражением чувств красивого парня.

Выбрав момент, Андрей ринулся к экзаменационному столу и сел напротив выбранного экзаменатора.

Экзамен начался сразу же.

— Давайте ваши вопросы, – спокойным тихим голосом сказала молодая экзаменаторша

Андрею, внимательно и с интересом рассматривая его.

— Вот, – протянул он ей свои бумаги.

Глаза его блестели, румянец на щеках стал ещё ярче.

— Я вижу, что вы сильно взволнованы, — продолжала она, глядя ему в глаза, и тихо

добавила: “Постарайтесь успокоиться!”

— Я не могу быть спокойным, глядя на вас! – артистично выразился Андрей.

Он, почувствовав удачную игру, и впрямь, начал играть свою роль. И это ему удалось.

Женщина вновь смутилась и опустила глаза на его экзаменационные бумаги. Через мгновение благодушие на её красивом лице сменилось растерянностью. Она вновь подняла глаза на Андрея.

— У вас задача решена не правильно.

Возникла короткая молчаливая пауза. Андрей, глядя в стол перед собой, молча пожал плечами.

— Что же будем делать дальше? – тихо продолжала она. – По нашим требованиям я не

вправе продолжать вас экзаменовать. Я должна поставить вам неудовлетворительную оценку.

Андрей сидел молча и слегка покачивал головой из стороны в сторону, показывая этим своё полное разочарование происходящим. Взгляда он не поднимал и продолжал смотреть в одну точку стола, наблюдая, при этом, боковым зрением за поведением экзаменаторши. Идя на экзамен, он знал, что именно этим всё закончится, но, словно надеясь на что-то, продолжал играть свою роль. Он поднял голову и широко раскрытыми глазами посмотрел в глаза молодой женщине. Своим взглядом он попытался выразить все свои чувства к ней. И ему это удалось. Женщина в смущении опустила глаза и взяла его экзаменационный лист.

— О! – вдруг воскликнула она. – У вас “отлично” по физике!

Андрей медленно опустил глаза, сделав виноватое выражение лица. И опять молча пожал плечами.

— Что же вы так? – вновь заговорила женщина.

В её голосе Андрей заметил какую-то неуверенность и колебание. Чувствуя переломный момент, он вздохнул, посмотрел молодой женщине в глаза, открыл рот, словно хотел что-то ей сказать, но, затем, демонстрируя нахлынувшую обиду, отвёл глаза в сторону, продолжая при этом молчать.

— Ну, ладно! – неожиданно сказала женщина. – Давайте, попробуем ответить на устные

вопросы по билету. Надеюсь, что, как-то, смогу вам помочь. Какой у вас первый вопрос?

— Дым! – быстро ответил Андрей.

— Ну, же. Рассказывайте, – в голосе экзаменаторши послышались нотки радости. –

Вопрос, вроде бы, для вас должен быть не сложным.

— Да! – уверенно заявил Андрей и начал вспоминать всё, что в его представлении было

связано с дымом.

По мере его рассказа о дыме лицо молодой женщины всё больше мрачнело.

— Достаточно! – холодно оборвала она рассказы Андрея о дыме, и какой он вредный

для здоровья. – Рассказывайте второй вопрос.

— Мыло! – воскликнул Андрей, слегка промычав.

Если о дыме он мог хоть что-то рассказать, как об углекислом газе и, даже, написать какие-то реакции с его участием, то о мыле у него были довольно простые представления, как у всякого человека. Об этом он и поведал своей очаровательной экзаменаторше.

Некоторое время эта милая женщина не могла ничего сказать. Затем она вздохнула, раздувая щёки.

— Да-а! – выговорила она резко, не глядя на Андрея. – Таких “глубоких” познаний в

химии я ещё не встречала!

Слушая экзаменаторшу, Андрей весь внутри себя сжался, готовясь принять заслуженный удар. К нему он уже был готов.

— Учитывая вашу личность, — начала говорить экзаменаторша, — я решила поставить вам

“хорошо”.

Это было полной неожиданностью. Андрей потерял дар речи и, лишь, с нескрываемой благодарностью смотрел в глаза молодой и красивой женщины.

— Ну, идите, отдыхайте! – улыбнулась экзаменаторша Андрею. – Я надеюсь, что вы

никогда не забудете этот экзамен, будете учиться у нас в институте и мы ещё встретимся.

*****

Прошло три дня после сдачи экзамена по химии. До сих пор Андрею не верилось, что он так легко проскочил через невозможное препятствие. Он сдал экзамен, не ответив правильно ни на один вопрос преподавателя. Но это был не просто преподаватель, а совсем молодая и красивая женщина. И он сумел так повлиять на её решение своим обаянием, что она поставила ему вместо двойки хорошую оценку. Это было просто невероятно.

Очередным экзаменом было письменное сочинение по русскому языку и литературе.

Помня свой неудачный эксперимент на выпускных экзаменах, когда он решил самостоятельно написать сочинение, и неожиданно для себя получил тройку, Андрей на этот раз решил не экспериментировать, а применить давно известный всем абитуриентам и студентам способ.

Для сдачи этого экзамена он привёз с собой из Бахкента тридцать шесть отличных сочинений, как говорят – на все случаи жизни.

Это были те сочинения, которые полтора года назад где-то раздобыл его Бахкентский друг Борис. Они имели вид негативных фотографий небольшого размера.

Потрудившись немного, они пересветили эти фотографии на другие листы фотобумаги и получили неплохие и хорошо читаемые позитивные фотографии с хорошими сочинениями на все возможные темы. Убедившись в их качестве, Борис с Андреем сделали себе по комплекту сочинений, вооружившись, таким образом, перед всеми предстоящими экзаменами по русскому языку и литературе.

Экзамена по русскому языку и литературе Андрей не боялся. Грамотность у него была достаточной. Подготовленные на фотографиях сочинения придавали ещё большей уверенности в успехе. Нужно было только незаметно для экзаменаторов тщательно переписать содержание одного из них на экзаменационные контрольные листы.

От абитуриентов уже сдавших этот экзамен он знал, что, помимо сочинения написанного начисто, должно быть приложено черновое исполнение сочинения. Таково было требование приёмной комиссии. Оно, как будто бы, снижало вероятность списывания сочинений со шпаргалок.

Андрея, да и других абитуриентов, такая система контроля вполне устраивала. Андрей даже составил план своих действий на экзамене. Он планировал, как можно быстрее переписать нужное сочинение на черновой экзаменационный лист. Обладая незаурядными художественными способностями, Андрей умел писать очень красивым каллиграфическим почерком. Образцом написания слов для него служила надпись «Советское шампанское» на соответствующей посудине. Для написания текстов красивыми буквами он всегда использовал чернила и деревянную ученическую ручку с новым стальным пером.

Подготовка к экзамену по русскому языку и литературе в эти дни заключалась в поиске чернильницы и простой ученической ручки с новым пером. Это оказалось делом не простым. У всех учащихся были в использовании или чернильные авторучки, или, хуже того, шариковые авторучки. Ни то, ни другое ему не подходило. Здесь ему помог двоюродный брат Виктор. С его помощью чернильница и нужная ручка с новым стальным пером были найдены у соседей в Рождествено, что жили в доме, напротив, через улицу. Их дочь-школьница с удовольствием передала Виктору этот учебный инвентарь для Андрея, пожелав ему удачи на экзамене.

Экзаменационный день, как и предыдущие дни, был ясным и очень тёплым. Небо было абсолютно безоблачным. Волга отражала голубизну неба. Прозрачный и тёплый воздух был пропитан смешанными запахами Волги, далёкого леса и уличной пыли. Всё это и яркое летнее солнце настраивали абитуриентов и экзаменаторов на благодушное настроение.

День Андрею виделся удачным. Как всегда, перед зданием института на Молодогвардейской улице толпились родители и болельщики абитуриентов.

Андрей накануне уговорил мать не приезжать “болеть” за него у здания института во время экзамена. Евдокия Ефремовна послушалась его и решила отдыхать в этот тёплый солнечный день вместе с дочкой Валей на набережной города.

В установленное время абитуриентов пригласили в аудитории. Войдя в корпус, Андрей встретился со знакомыми ребятами из своей сто двадцатой группы и своими соседями по общежитию.

После экзамена по химии простуда у него прошла окончательно. Сегодня он чувствовал себя прекрасно. Мать приложила максимальные усилия, чтобы поставить его, как можно быстрее, на ноги к очередному экзамену. Ей это удалось сделать.

Все предыдущие дни Андрей находился в Рождествено. Эта встреча с приятелями по группе и общежитию у него была первой за весь период времени прошедший после сдачи экзамена по физике.

— Ты куда пропал? – спрашивали его ребята. – В общежитии совсем не живёшь и, даже,

не появляешься. Мы уже начали думать, что ты насовсем домой уехал.

Андрей вкратце рассказал им свою историю последних дней.

Слушая Андрея, Борис взглянул в расписание экзаменов и, определив номер аудитории, потащил ребят сдавать экзамен.

Пачка фотографий с сочинениями лежала у Андрея во внутреннем кармане пиджака. Он, незаметно для окружающих, проверил его содержимое, осторожно пощупав эту пачку.

— Как только ими воспользоваться? – пронеслось у него в голове. – Вся пачка не нужна.

Из этой пачки потребуется только одна фотография. А пачка-то, вон, какая толстая. Её просто так не спрячешь.

Длинные коридоры корпуса быстро опустели. В этот день во всех группах были письменные экзамены. Абитуриенты разошлись по своим аудиториям.

Андрей, Владимир и Борис подошли к своей аудитории. Дверь аудитории была закрыта и вся их группа шумно толпилась и волновалась около неё. А волноваться было отчего. Время экзамена уже началось, и абитуриенты сто двадцатой группы боялись его потерять. Никто не знал, что делать. Некоторые из ребят начали предполагать, что номер аудитории указан в расписании ошибочно неправильно и, что экзамен, очевидно, должен проводиться в другой аудитории. Ребята готовы были броситься искать нужную аудиторию, но были остановлены подошедшими преподавателями.

Выяснив в чём дело, один из преподавателей подозвал дежурного студента и попросил его выяснить в приёмной комиссии, где группа сможет писать сочинения. На выяснения ушло не меньше четверти часа.

Все экзаменуемые по русскому языку и литературе группы уже писали свои контрольные сочинения. Лишь только одна сто двадцатая группа абитуриентов, волнуясь, переживала своё положение.

Преподаватели видели беспокойство абитуриентов и, понимая их состояние, говорили: “Не беспокойтесь, ребята! Сейчас всё определится. Нам принесут ключи от этой аудитории или предложат другую аудиторию”.

— Но у нас время уходит попусту! – взволнованно выкрикнул один из абитуриентов. –

Другие уже приступили к работе, а мы тут стоим и время теряем!

— Пусть это вас не тревожит, — сказала женщина-экзаменатор. – Мы прибавим вам

столько времени, сколько сейчас потеряем.

Другой дежурный студент, проходивший мимо, шепнул Борису, стоявшему к нему ближе всех: “Пушкин и Маяковский! Третья тема свободная!”

Борис сразу всё понял и немедленно сообщил это известие Андрею и Владимиру, отозвав их в сторону.

Ребята отошли от взволнованной группы и незаметно для остальных достали все свои шпаргалки.

Андрей осторожно вынул фотографии и быстро нашёл нужное ему сочинение под названием “Лирика Пушкина”. Внутренне он очень обрадовался, потому что это было одно из самых качественных сочинений, как по содержанию, так и по чёткости букв на фотографии. Буквы и знаки были очень мелкими во всех сочинениях, но на этом сочинении они были видны более отчётливо, чем на остальных фотографиях.

Фотографию с выбранным сочинением Андрей засунул под левую манжету рубашки, а остальные фотографии аккуратно положил назад во внутренний карман пиджака. Таким образом, он был готов к экзамену по русскому языку и литературе.

О полученном известии ребята сообщили другим абитуриентам своей группы. Поведение у всех сразу изменилось. Заметно исчезло волнение среди ребят. Все сразу стали сосредоточенными. В глаза, чуть заметно, бросилась странная возня абитуриентов, которая, впрочем, была совсем недолгой.

Наконец пришёл дежурный студент, посланный экзаменатором в приёмную комиссию за уточнением места проведения экзамена. Вскоре и эта группа абитуриентов сидела за письменными учебными столами в другой аудитории, слушая задания по уже известным им темам сочинений.

Не теряя времени, Андрей осторожно вытащил уголок фотографии с сочинением из манжеты левого рукава. Начало сочинения располагалось на левой половине снимка, как это и должно было быть. Однако, такое расположение текста вызывало определённые трудности в сохранении тайны списывания. Для того, чтобы можно было с удобствами списывать текст сочинения-шпаргалки, необходимо было весь лист фотобумаги размещать на ладони. Сделать это было можно, если слегка растопыривать пальцы. Приспособившись, Андрей сжал края фотографии пальцами левой руки, прижав шпаргалку к столу ладонью. Чувствуя, как сильно бьётся сердце, он со спокойным видом начал наблюдать за экзаменаторами. Их было трое. Это были пожилые женщины. Они совсем не походили на преподавателей авиационного института.

Борис с Владимиром сидели неподалёку за разными столами в соседнем ряду. Лица у них были спокойными, и они тоже наблюдали за преподавателями, готовясь найти удобное время для списывания своих сочинений в черновики.

Экзаменаторы, объяснив задания, начали раздавать листы бумаги для сочинений и черновиков.

Андрей, продолжая держать левую руку на столе, правой рукой достал поочерёдно из бокового кармана пиджака и положил перед собой чернильницу, деревянную ученическую ручку и новое стальное пёрышко для ручки.

Нося чернильницу в кармане пиджака, он рисковал облиться чернилами, но всё обошлось, и он об этом больше не думал. Получив чистые листы бумаги со штампами экзаменационной комиссии института, Андрей сразу начал переписывать сочинение с фотографии на черновой лист бумаги, пользуясь обычной авторучкой. Он это делал очень осторожно, небрежно положив левую руку чуть выше листа, на котором писал черновик сочинения. При этом он приподнял ладонь над столом, повернув фотографию к своим глазам.

Раздав абитуриентам бумагу для сочинений, преподаватели тихо о чем-то переговаривались между собой. Абитуриенты, тем временем, приступили к работе.

Осмотрев беглым взглядом аудиторию, Андрей увидел, что все абитуриенты заняты списыванием сочинений со своих шпаргалок. Им казалось, что никто ничего не замечает, что они всё делают скрытно. Но, даже Андрей сразу заметил этот процесс.

Преподаватели-экзаменаторы, тем не менее, сохраняли полное спокойствие. Они, словно, ничего не замечали.

Оценив обстановку, Андрей более спокойно продолжил списывать своё сочинение на черновик.

— Минуточку внимания! – произнесла одна из преподавательниц института, вызвав

минутное замешательство среди абитуриентов, пишущих свои сочинения.

В одно мгновение все замерли, моментально спрятав свои шпаргалки.

— Мы понимаем, что сочинение по русскому языку и литературе не профильный

экзамен, — продолжала говорить женщина. – Вы все успешно сдали экзамен по физике. И также успешно сдали экзамен по химии, хоть это тоже не профилирующий предмет по вашей будущей специальности. И для каждого из вас было бы обидно не сдать наш экзамен сегодня по русскому языку и литературе. Вы успешно окончили школу, а значит, имеете достаточные знания в области русского языка и литературы. Поэтому, работая над своими сочинениями, будьте особенно внимательными со знаками препинания и не допускайте от волнения простейших грамматических ошибок. Мы, преподаватели института, предоставляем вам полную свободу действий. Но делайте всё разумно и так, чтобы мы ничего не видели.

Сказанные слова оказались неожиданными для всех, кроме самих преподавателей. Эти преподаватели сами сознательно решили помочь абитуриентам.

— Марина Васильевна! – обратилась говорившая преподавательница к одной из своих

коллег. – Подежурьте, пожалуйста, в коридоре у двери, чтобы кто-нибудь из приёмной комиссии не помешал ребятам писать сочинения.

После этих слов одна из преподавательниц вышла из аудитории, а две другие сели за свои столы напротив ребят и демонстративно закрылись газетами. Это было словно сигналом к действию.

После небольшого замешательства послышался лёгкий шум и шорох. Откуда ни возьмись, на столах перед абитуриентами появились горы книг и тетрадей.

— И как только всё это могли на себе спрятать? – мысленно удивился Андрей и

продолжил переписывать нужное сочинение с фотографии, уже не боясь быть уличённым в этом занятии.

Менее чем через три четверти часа книги и тетради вновь исчезли со столов, заняв свои прежние места в секретных тайниках абитуриентов.

Неожиданно для себя закончил переписывать сочинение и Андрей. Неожиданность заключалась в том, что, переписав один столбец текста на фотографии, он, практически не вникая в суть его содержания, поймал себя на мысли о том, что дальнейший текст в фотографии уже не связан с лирикой А. С. Пушкина. Это было уже другое сочинение.

Вздохнув с облегчением, Андрей убрал фотографию в карман пиджака и уже совершенно спокойно, проверяя каждое слово и каждую запятую, начал переписывать сочинение с черновика на чистый экзаменационный лист. Макая перо деревянной школьной ручки в чернильницу, он старательно выводил каждую букву художественным почерком. Затратив всё оставшееся время на художественное оформление своего «сочинения», он остался доволен полученным результатом. Проверив ещё несколько раз каждое слово в сочинении, Андрей был полностью убеждён в отсутствии ошибок в тексте. А за его содержание он не беспокоился. Все сочинения на его фотографиях были отличными. Полюбовавшись своей художественной росписью, в назначенное время он, вместе с остальными абитуриентами, сдал преподавателям своё “сочинение” и покинул аудиторию. Сомнений по поводу сдачи этого, третьего, экзамена у него не было.

Борис с Владимиром тоже были довольны прошедшим экзаменом.

— Ты в общежитии будешь жить? – спросил Андрея Борис, когда они вышли из здания

первого корпуса института и оказались на улице.

— Да, конечно, — ответил ему Андрей, — я бы всё время жил вместе с вами, если бы не

заболел. Я и сейчас бы поехал вместе с вами в общежитие, но мне нужно увидеть мать и рассказать ей об экзамене. Она ждёт меня на набережной. В общежитие я приеду чуть позже.

— Ну, тогда, пока! – сказал Борис, а Владимир шутливо пристукнул Андрея по плечу.

После этого ребята направились к автобусной остановке, а Андрей пошёл в сторону площади Куйбышева.

— Вечером увидимся! – крикнул он ребятам, пройдя несколько шагов.

В это время он увидел Шавката Губайдуллина и остановился. Шавкат вышел из здания института и, увидев Андрея, подошёл к нему. Лицо Шавката было озабоченным. Подойдя к Андрею, он слабо улыбнулся. Они поздоровались.

— Как успехи? – спросил одноклассника Андрей.

— Два экзамена сдал нормально, — ответил Шавкат. – Сегодня писал экзаменационную

работу по математике.

— Ну, здесь у тебя проблем не будет! – воскликнул Андрей. – В нашем классе равных

тебе по математике не было. У тебя всегда были пятёрки на контрольных работах.

В ответ Шавкат лишь как-то неуверенно пожал плечами.

— На этот раз у меня нет такой уверенности, — грустным голосом произнёс он. – Ну, а у

тебя как дела? Мы с тобой давно не виделись, хоть и живём в одном общежитии.

— Я давно в общежитии не был, — ответил ему Андрей и рассказал обо всех прошедших

событиях своей абитуриентской жизни. – Сегодня поеду в общежитие и надеюсь, что до конца экзаменов буду жить там.

— Лиля пишет? – спросил Шавкат.

— Да, — ответил Андрей и подумал, что за его отсутствие в общежитии уже, наверное,

накопились письма от неё.

Сам он писал ей письма каждый день, как и обещал. Но в письмах он не писал Лилии обо всех тех трудностях и проблемах, которые неожиданно возникали у него. В письмах он писал ей только о своей любви к ней. Он скучал по Лилии, и все свои чувства доверял письмам, которые доносили их до его любимой.

Попрощавшись с приятелем, Андрей пошёл на набережную. Там он встретился с матерью и рассказал о прошедшем экзамене. После этого Евдокия Ефремовна поехала в Рождествено к родственникам, а Андрей отправился в общежитие. Настроение у него было прекрасное. Хотелось смеяться и шутить.

Подойдя к общежитию, он увидел дощечку с надписью “Абитура, побереги жисть!”. Эта дощечка располагалась перед небольшой траншеей, которую перед общежитием выкопали студенты из строительного отряда института. Надпись привела Андрея в восторг своим содержанием и долей студенческого юмора.

Через день результаты всех письменных экзаменов сданных абитуриентами накануне были вывешены, как и прежде, на стене в фойе первого учебного корпуса института.

Андрей нашёл список своей сто двадцатой группы и с удивлением увидел ровный столбик четвёрок у всей группы. Никаких других оценок у абитуриентов этой группы за экзамен по русскому языку и литературе не было. Из любопытства Андрей нашёл список группы Шавката Губайдуллина, и, с не меньшим удивлением, увидел против фамилии школьного приятеля “неуд” за письменный экзамен по математике.

— Как же он не смог справиться с заданием? – подумал Андрей. – В школе по

математике у него всегда были только пятёрки. На выпускных экзаменах он тоже получил “отлично”. Неужели такие трудные задачи и примеры, что даже Шавкат не смог их решить? Если он не смог сдать письменный экзамен по математике, то, как я его сдам?

На душе было тревожно. Устного экзамена по математике он не боялся. Как и в школе, основной проблемой для него был письменный экзамен по математике. А он по расписанию был очередным. Вообще, осталось сдать только один предмет – математику. Но экзаменов по этому предмету было два. Первым был письменный экзамен.

— Если сдам письменную математику, то, значит, сдам все экзамены, — думал Андрей. –

Только бы сдать!

В одно мгновение в нём вспыхнула злость на самого себя.

— А чего я, в конце концов, испугался? – продолжал размышлять он. – Ну и что, что

математика! Тригонометрию любую решу. Геометрию любую решу. Остаются проблемы только с алгеброй, в частности с логарифмами. Ещё есть два дня на подготовку. Успею подготовиться. Не дурак же я окончательный! Ну, а Шавкату, просто, не повезло. Правильно говорят, что вступительные экзамены в институт – это лотерея. Но я обязательно сдам следующий экзамен!

В общежитии Андрей зашёл к Шавкату, чтобы узнать о его дальнейших намерениях.

Шавкат был расстроен своей неудачей и готовился к отъезду домой в Бахкент.

Посочувствовав однокласснику, Андрей попрощался с ним.

*****

Андрею осталось сдать два экзамена. Оба были по математике. Устный экзамен по математике он готов был сдавать хоть немедленно. А вот письменный…! Это была проблема. И именно этот экзамен был очередным. Времени для подготовки оставалось немного. Андрей вместе с другими ребятами всё оставшееся время посвятил решению задач по алгебре, где чувствовал себя очень неуверенно. Предстоящий экзамен по математике был для него решающим в сражении за право быть авиационным инженером.

Так можно было бы сказать о любом абитуриенте авиационного института, но вряд ли кто-нибудь из них так сильно хотел учиться именно в авиационном институте, как хотел этого Андрей. Из общения с ребятами он знал, что многие поступают в этот институт потому, что он считается лучшим институтом города. Другим же просто хочется получить высшее техническое образование неважно где, в авиационном или в политехническом институте, а в этот институт они поступают потому, что удобнее из дома добираться до учебных корпусов. К таким абитуриентам чаще относились девушки, которые втайне рассчитывали, к тому же, встретить своё счастье, если не в стенах авиационного института среди умных юношей, то, в дальнейшем, на поприще авиационной работы, там, где работают настоящие мужчины.

Ни тех, ни других, Андрей не понимал и всегда раздражался, когда встречал кого-нибудь из этой категории абитуриентов, которых было, как ни странно, довольно много. На место студента первого курса приходилось два с половиной абитуриента, но истинных энтузиастов авиации было мало. А таких одержимых, каким был Андрей, среди абитуриентов, наверное, не было вообще. А если и были такие ребята, как он, то их было всего несколько человек. Остальные абитуриенты лишь стремились занять места в престижном институте, и это было их правом.

Положение дел на других факультетах Андрея не интересовало. Все его мысли и планы были связаны только с факультетом самолётостроения, или с первым факультетом, как его называли в институте.

Прошедшие три экзамена показали, что на этот факультет поступала весьма сильно подготовленная молодёжь. А каковы были результаты этих трёх экзаменов! Средний экзаменационный балл на факультете был очень высоким. Андрею на прошедших экзаменах повезло несказанно. Поэтому, он с чувством раздражения и досады думал о тех, кто вместе с ним сдавал вступительные экзамены в “его” институт для того, чтобы просто стать инженером, а не для того, чтобы стать инженером авиационным. Он понимал, что может случиться так, что они будут учиться здесь, а он нет. А это значит, что кто-то займёт его место. И в дальнейшем будет просто хорошим инженером, может быть, даже, очень хорошим инженером по самолётостроению, но не настоящим авиационным инженером по призванию. Ведь специальность без призвания, это только профессия. Человек становиться обычным профессионалом, и, может быть, даже, замечательным исполнителем выполняемой работы, но он никогда не будет истинным созидателем, если его душа не слилась воедино с этой профессией.

Между тем, день очередного экзамена приближался. Следующий день уже был экзаменационным. Накануне, закончив решать очередную порцию задач по геометрии и примеров по алгебре, Андрей почувствовал уверенность в сдаче письменного экзамена по математике. Его беспокоило только то, что он и раньше всегда полагался на свои знания, но всегда, при этом, получал двойки за свои контрольные работы в школе.

Думая о предстоящем экзамене, Андрей вспоминал слова школьной математички, которая всегда анализировала результаты каждой контрольной работы по математике и всякий раз одно и то же говорила на своих уроках: “В целом контрольную работу все написали хорошо. На весь класс всего одна двойка. И как всегда, Калинов меня опять удивил. Все задачи и примеры у него решены до конца. Но, какими способами, и какими методами он их решает, я не понимаю. Ведь, может всё. И предмет знает. Что ни спроси, всё ответит правильно. И правильно решить сможет, если будет соблюдать элементарные правила математики. Но почему-то он не желает этого делать. И вот в результате опять двойка. Математика наука точная. Она не терпит экспериментов”.

— Математика, действительно, наука точная, — думал о предстоящем экзамене Андрей. –

Постараюсь завтра быть внимательнее.

Посмотрев на пустые койки Бориса и Владимира, он мельком взглянул на часы. Время приближалось к полуночи. Андрей искренне завидовал приятелям. Они оба ориентировались в математике, как рыбы в воде. А он, к сожалению, вместо письменной математики очень хорошо ориентировался в спортивной гимнастике, которая никак помочь ему на этом экзамене не сможет.

Позанимавшись утром часа два математикой, Борис с Владимиром куда-то ушли, каждый по своим делам. Очевидно, дела у них были гораздо интереснее предстоящего экзамена.

*****

Математику писали в большой аудитории. Здесь приёмная комиссия собрала сразу несколько экзаменующихся групп. Перед экзаменом Борис, Владимир и Андрей договорились о том, что сядут один за другим, чтобы быть рядом и решать один вариант экзамена. Таким образом, они могли помогать друг другу в случае возникновения проблем. Конечно же, этот случай больше относился к Андрею, поскольку ни Борис, ни Владимир проблем в этом экзамене для себя не видели.

Войдя в аудиторию, они так и расселись за столы, посадив Андрея посередине между собой.

Отношение к экзамену со стороны экзаменаторов было самое серьёзное и беспощадно строгое. Это был основной профилирующий экзамен в институте.

После объявления вариантов примеров и задач в экзаменационном зале воцарилась торжественная тишина экзамена по математике. Не было слышно ни шепота, ни шелеста бумаг. Аудитория сосредоточенно обдумывала решения этих примеров и задач. Тишину прерывал лишь слабый скрип перьев авторучек и мерные шаги экзаменаторов, которые безустанно фланировали между рядами сидящих за столами абитуриентов. Преподаватели в этот раз были строгими и не давали возможности абитуриентам списывать решения задач и примеров друг у друга и осуществлять консультации между собой.

Примеры и задачи показались Андрею не очень трудными и он, довольно быстро, решил два примера по тригонометрии и геометрическую задачу. Вскоре после решения первого примера он почувствовал слабый толчок в спину. Не оборачиваясь, Андрей поднял голову и прислушался. Это был условный знак Бориса, который сидел сзади, о том, что пришло время сверки ответа по первому примеру. Об этом они договорились перед экзаменом.

Чуть слышно, шепотом, Борис сообщил Андрею ответ полученный в результате решения первого примера. Его ответ совпал с тем, что получилось и у Андрея. Улучшив момент, чтобы не заметили экзаменаторы, Андрей легонько толкнул в спину Владимира, который сидел впереди него.

Владимир, словно случайно, переложил листы бумаги, на которых решал свой вариант задач и примеров в центр стола, а сам несколько сместился влево. Это длилось несколько мгновений, которых вполне хватило, чтобы увидеть и при желании переписать короткий ответ решения первого примера.

У всех троих ответ решения совпадал. Таким образом, были проверены решения двух примеров по тригонометрии и довольно трудной задачи по геометрии. Ответы у всех троих совпадали. Оставалось решить два логарифмических примера по алгебре.

Андрею они тоже показались не очень трудными. Он быстро решил эти примеры. Однако, сверка ответов показала разницу результатов. Причём, ответы Бориса и Владимира совпали. Андрей, тем не менее, почему-то решил, что он всё решил правильно, а Борис с Владимиром допустили одинаковую ошибку в своих решениях. Он проверил ещё и ещё раз последние два примера, но не находил ошибку в своих решениях.

Времени до конца экзамена оставалось ещё достаточно, и ребята занялись проверкой правильности решения своих заданий.

Владимир, словно наводя порядок в своих бумагах, разложил их на столе перед собой. При этом он положил листы с решениями последних двух примеров справа от себя так, чтобы эти листы были хорошо видны Андрею, а сам несколько сместился влево. Всё это он проделал так мастерски, что никто бы ни в чём не смог его обвинить. Таким образом, Андрею представилась возможность тщательно проверить свои два последние примера на предмет правильности, и, даже, попросту переписать их решения заново. Но он, оставаясь в полной убеждённости о правильности всех своих решений, даже не стал смотреть в бумаги Владимира.

Выждав несколько минут, Владимир собрал свои бумаги с решёнными задачами и примерами. Он сдал свою работу экзаменационной комиссии. Следом за ним, сдав свои экзаменационные листы, ушёл и Борис.

Андрей посидел над своими решениями ещё минут десять. Он несколько раз проверил каждый из примеров, но так и не обнаружил в них ошибок. Однако, у него на душе было неспокойно. Он уже начал сожалеть, что не списал решения последних двух примеров у Владимира. В то же время, его терзали сомнения.

— А вдруг у Владимира ошибки? – говорил внутренний голос. – Ведь может же и он

ошибаться. Однако, и у Бориса такие же ответы! Кто же ошибся? Неужели я?

И он снова и снова проверял решения алгебраических примеров. Но неизменно результат оставался прежним. Это успокоило Андрея. Он собрал свои бумаги и, сдав свою работу экзаменационной комиссии, вышел из аудитории.

Через день, когда были объявлены результаты экзамена, Андрей увидел тройку против своей фамилии. Это была первая положительная отметка за письменную работу по математике за последние два учебных года, но она не принесла ему радости. Эта отметка сейчас выглядела очень трагично среди большого количества отличных отметок у других абитуриентов.

Борис с Владимиром получили отличные оценки.

Увидев тройку, Андрей расстроился. Он почувствовал, что мечта удаляется от него. Ему теперь не остаётся ничего другого, как сдать оставшийся устный экзамен по математике только на “отлично”. Иначе ему удачи не видать.

Владимир и Борис укоряли его за то, что он не списал у них последние два примера, но на их укоры он только махал рукой.

Однако, дело сделано и результат получен. Осталось сделать последнее усилие. Ведь не двойку же он получил! А экзамен по устной математике он не боялся сдавать. В устном экзамене Андрей не видел больших проблем. Это придавало ему уверенность в возможности благополучного поступления в Куйбышевский авиационный институт.

*****

Последний экзамен сто двадцатой группы пришёлся на восемнадцатое августа. Этот день для Андрея всегда считался Днём авиации.

В институте абитуриентов ожидала знакомая и уже привычная обстановка. Их ряды заметно поредели после четырёх прошедших экзаменов. Отдельные группы накануне уже завершили сдачу экзаменов. Среди них уже были счастливчики, которые уверенно могли считать себя студентами первого курса.

По результатам завершившихся экзаменов для зачисления в институт уверенно прогнозировались четырнадцать баллов по профилирующим предметам. Это были проходные баллы. Получалось, что по физике и по математике нужно было иметь две пятёрки и одну четвёрку. Меньший результат был полупроходным. Это сохраняло шансы Андрея на поступление в институт. Но этих шансов было очень мало. Была здоровая конкуренция между абитуриентами.

Перед экзаменом Андрей был спокоен. Это спокойствие было вызвано лёгким равнодушием к предстоящему событию. В сумме он набрал восемь баллов по двум профилирующим экзаменам. Четырнадцать баллов он уже не мог набрать никак. Для твёрдого и уверенного поступления в институт он уже недобирал этих злосчастных баллов. Ему оставалось только одно – получить отличную оценку за предстоящий устный экзамен по математике. А это было почти невозможно. Ведь кроме устных вопросов в билете непременно нужно будет решать два или три примера по разным темам. А ещё будут обязательно дополнительные вопросы, которые тоже могут оказаться письменными. А это для него было проблемой. Оставалось надеяться только на счастливый случай.

Вопросы в доставшемся билете оказались простыми. Андрей быстро подготовил их ответы. Решая примеры по алгебре, он на секунду представил себе, как сейчас за него волнуется мать. В эти минуты она сидела с Валей на скамейке на Самарской площади и ждала его.

Собравшись, он решил свои примеры. Проверив их, Андрей усомнился в правильности решения. Решил примеры ещё раз. Ответы получились другими. На этот раз они показались ему правильными.

Готовясь к сдаче экзамена, Андрей обратил внимание на то, что все абитуриенты, которые сдают экзамен темноволосой женщине средних лет, уходят от неё с весьма довольными лицами.

Стол, за которым сидел Андрей, находился не очень далеко от этой преподавательницы. Он прислушался и услышал: “Отлично!” Такую оценку по предмету получил очередной абитуриент. Причём, этого абитуриента преподавательница почти ничего не спрашивала. Её интересовали только вопросы билета и решение экзаменационных примеров.

— Вот он, случай! – пронеслось в голове у Андрея и он, не раздумывая долго, ринулся к

столу этой экзаменаторши, чтобы занять к ней очередь.

Значительная часть абитуриентов заметила, что эта женщина щедро дарит отличные отметки, и старались сдать экзамен именно ей.

Всего экзаменаторов было двое. Но должно было быть трое. Один из преподавателей института где-то задержался. Группы, сдающие экзамен, были поделены между этими тремя экзаменаторами. Сто двадцатая группа должна была сдавать экзамен как раз отсутствующему преподавателю. По этому поводу абитуриентов предупредили, что, пока нет их экзаменатора, абитуриенты могут сдавать экзамен любому из присутствующих преподавателей.

Да, это был случай! Андрей сидел рядом со столом этой женщины и наблюдал, как она опрашивает очередного абитуриента.

О! Это был не опрос, а мечта любого абитуриента!

Получив отличную отметку, этот, очередной, счастливчик ушёл с сияющим лицом, освободив Андрею место перед экзаменатором.

С бьющимся от волнения сердцем, он сразу же сел на освободившийся стул перед преподавательницей и был готов ответить на любой её вопрос.

В это время в аудиторию вошёл мужчина лет тридцати пяти. Он бегло осмотрел аудиторию и прошёл к свободному столу, приготовленному для третьего экзаменатора.

Андрей про себя отметил, что этот мужчина был чем-то очень похож на известного киноактёра Иннокентия Смоктуновского. Не отвлекаясь больше на этого экзаменатора, Андрей разложил перед женщиной свои листы с ответами на экзаменационные вопросы. Он взглянул на неё с надеждой на успех.

С лёгкой улыбкой женщина посмотрела на него и взяла его экзаменационный лист.

— А-А! – протянула она. – Так вы из сто двадцатой группы?

Она задумчиво помолчала несколько секунд, словно решая для себя судьбу Андрейя, затем с той же милой улыбкой взглянула на него.

— Я не могу больше принимать экзамен у вашей группы. Вон, ваш преподаватель

пришёл. – Она кивнула головой в сторону пришедшего мужчины. – Идите к нему. К тому же, он сейчас свободен, а вы из группы, которая должна экзамен сдавать ему.

Отказ был плохой приметой и Александр почувствовал, что у него от этого похолодели руки.

— Извините! – пробормотал он и, собрав свои бумаги, пересел к “своему родному”

экзаменатору.

— Был шанс, да номер не прошёл, — думал с сожалением Андрей, раскладывая второй раз

свои бумаги. – Боже мой! – пронеслось в его голове. – Да, ведь, сейчас будет не экзамен, а допрос с пристрастием. Я ведь первый у него сегодня.

В эти мгновения гимнастика вновь помогла ему. Андрей собрал свою волю и решительность в один монолит, как это делал не раз на соревнованиях. Он хладнокровно и с полной уверенностью пододвинул свои листы к преподавателю.

Тот мельком взглянул на решение примеров и хотел было отодвинуть их в сторону, но что-то вдруг привлекло его внимание.

— Ба, — вдруг произнёс преподаватель, — да вы, мой юный друг, не правильно решили

своё задание.

У Андрея вспыхнули щёки. Ещё мгновение и с двумя баллами его выставят из стен этого института.

— Я знаю, — спокойно и уверенно ответил он преподавателю, — но вы смотрите один из

неправильных вариантов решения. Правильный вариант вот этот.

С этими словами Андрей пододвинул другой листок с решениями. Затем, поморщившись, заменил его третьим.

— Так, где же правильно? – глядя на листы, растерялся преподаватель, не зная, что ему

смотреть.

— Вот здесь, – твёрдо сказал Андрей, ткнув пальцем в лист с решениями примеров, в

правильности которых, у него не было никакой уверенности.

В это мгновение произошло что-то такое, что, видимо, и называют счастливым случаем. То ли преподавателя убедил уверенный тон экзаменующегося, то ли он ещё не втянулся в процесс приёма экзамена и ему ещё было немножко лень вникать в суть решений, которые ему давно изрядно надоели, но он отложил листы с решениями примеров в сторону.

— Ладно, — глядя на Андрея, равнодушно произнёс экзаменатор, — будем считать, что

всё решено правильно. Какие там у вас вопросы в билете?

Сдерживая нахлынувшие эмоции, Андрей перевёл дух. За дальнейшее он не беспокоился, ибо теорию он знал прекрасно. Быстро и уверенно рассказал Андрей всё, что требовалось по билету, а затем, также уверенно и чётко ответил на много численные дополнительные вопросы экзаменатора. Чувствуя себя победителем, он был уверен, что получит отличную оценку. Но экзаменатору, видимо, этого не хотелось.

— А как вы написали письменный экзамен? – не найдя никаких зацепок в ответах

абитуриента, спросил экзаменатор, и начал рыться в каких-то бумагах.

Андрей ничего не ответил на этот вопрос, а лишь весь внутренне сжался, словно приготовился к удару.

Найдя что-то в своих бумагах, экзаменатор взглянул на Андрея.

— У вас за письменную работу “тройка”, поэтому “отлично” я вам не поставлю из

принципа.

От этих слов лицо Андрея вспыхнуло.

— Как же так? – с возмущением проговорил он, тем не менее, с надеждой глядя прямо в

глаза экзаменатору. – Я ведь всё вам рассказал! Мне же не хватает одного балла!

— Что поделаешь! – с безразличием ответил преподаватель. – Приедете на следующий

год. Лучше подготовитесь к экзаменам и поступите в наш институт, если вы так этого хотите. А больше четвёрки я вам поставить не могу. У меня принцип такой. Если вы не написали на “отлично” письменную работу, то не можете получить “отлично” и за устный экзамен.

Андрей смотрел на этого человека уже не с надеждой, а с презрением и ненавистью. Этот человек оказался для него бревном на дороге.

— Я вам ставлю “хорошо”, — продолжал говорить экзаменатор, — “хорошо”, это тоже

хорошо. И не всё ещё у вас потеряно.

На этом экзамены для Андрея закончились. Он вышел из аудитории с полным безразличием ко всему происходящему. Он набрал всего двенадцать баллов. Этого для поступления в институт было явно мало. Но он не стал забирать свои документы из приёмной комиссии, а решил дождаться вполне официальных результатов и только после этого принимать решения по своим дальнейшим действиям.

Конкурсный отбор и зачисление абитуриентов в институт по результатам сданных ими вступительных экзаменов произошёл через два дня.

Для Андрея это событие произошло очень быстро. Собравшимся объявили, что все те абитуриенты, кто набрал по профилирующим экзаменам четырнадцать баллов и выше, уже зачислены на первый курс Куйбышевского авиационного института. Для тех абитуриентов, кто набрал тринадцать баллов, их результат является полупроходным, и с ними будет произведено индивидуальное собеседование.

Остальным абитуриентам, результаты которых оказались ниже названных, пришлось довольствоваться наилучшими пожеланиями в дальнейших успехах на будущих вступительных экзаменах.

В числе таких неудачников был и Андрей. После услышанного ему больше нечего было делать в этом помещении, где декан первого факультета уже начал опрашивать более удачливых абитуриентов.

Владимир и Борис просто сияли от радости. Они уже получили официальные уведомления о зачислении в институт. Оба набрали по пятнадцать баллов, и это была их заслуга.

Андрей от всей души поздравил их с поступлением в институт и, после этого, с тяжёлым чувством разочарования и неописуемой обиды на обстоятельства покинул здание института.

Мать предложила ему забрать документы в приёмной комиссии и подать их на конкурс в медицинский институт.

— Говорят, что в этом институте двенадцать баллов проходной результат, — говорила она,

пытаясь исправить ситуацию и помочь сыну поступить в какой-нибудь институт. – Да и институт, тоже, неплохой.

— Мама, о чём ты говоришь! – с раздражением ответил Андрей. – Какой медицинский

институт? Зачем он мне! Я никогда не хотел, и не хочу, быть врачом. Я хочу изобретать и строить самолёты. И я буду заниматься только этим. Я не представляю себе жизни без этого дела.

— Ну, тогда попробуй поступить на вечернее отделение своего института.

— А, что? Это мысль! – воскликнул Андрей и, развернувшись, метнулся в здание

института.

Войдя в помещение, где находилась приёмная комиссия, он расспросил её членов обо всём, что касалось вечернего отделения института. Выяснилось, что абитуриенты вечернего факультета Куйбышевского авиационного института уже приступили к сдаче вступительных экзаменов и документы для поступления можно подать только на конкурс.

— Если я набрал двенадцать баллов, то шансы у меня ещё есть, — подумал Андрей. – На

дневном отделении тринадцать баллов полупроходной результат. Если так, то на вечернем отделении полупроходной будет не больше двенадцати. Это, как раз то, что нужно.

В приёмной комиссии ему подсказали, что для того, чтобы направить документы на конкурс с дневного отделения на вечернее отделение, нужно получить на это разрешение у проректора по вечернему отделению, приёмная которого находится в этом же здании.

Вся процедура документального оформления выглядела очень просто. Андрей тут же помчался со своими документами за этим разрешением к проректору.

Через несколько минут он уже стоял перед седовласым, но ещё крепким мужчиной невысокого роста и сбивчиво пытался объяснить ему о том, что он жить не может без авиации. Он рассказывал, что его постигла неудача на последнем экзамене, что он хочет учиться только в авиационном институте и, поэтому, пришёл за разрешением принять участие в конкурсе документов на вечернем факультете самолётостроения.

Терпеливо выслушав молодого человека, проректор спросил: “У вас паспорт с собой?”

— Да, — ответил Андрей с недоумением и протянул паспорт проректору. Тот полистал

паспорт Андрея и вернул его обратно.

— Я не могу разрешить вам принять участие в конкурсе на вечернем факультете

самолётостроения, потому что вы не прописаны в городе Куйбышеве, а у нас нет для вечерников общежития.

— …? – Андрей не знал, что ответить.

Он растерялся от нелепой неожиданности.

— Приём документов на конкурс у нас определён по двенадцатое сентября, а зачисление

на вечерний факультет будет происходить тринадцатого сентября, — продолжал проректор. – Вот, если успеете прописаться в городе Куйбышеве до этого времени, то милости просим к нам, молодой человек. А, пока, до свидания!

— До свидания! – пробормотал Андрей и растерянно вышел из кабинета.

Узнав от сына результат его разговора с проректором института, мать попыталась ещё раз склонить Андрея отнести экзаменационные документы на конкурс в медицинский институт, но в очередной раз получила категорический отказ.

Выезжая из Бахкента в Куйбышев, Андрей не выписался в милиции со своего места жительства, а теперь из-за этого не мог прописаться в Куйбышеве.

Времени до зачисления абитуриентов на первый курс вечернего отделения оставалось совсем немного. Андрею нужно было спешить с выпиской из Бахкента и пропиской в Куйбышеве.

Не желая прерывать свой отдых в России, Евдокия Ефремовна в тот же день решительно отправила ценным письмом паспорт сына в Бахкент. Она отправила его паспорт самым срочным почтовым отправлением, сопроводив это послание письмом, в котором она подробно объясняла мужу ситуацию и просила его, как можно скорее выписать сына и отправить выписанный паспорт Андрея её брату Ивану в село Рождествено. Когда все дела были сделаны, им не оставалось больше нечего делать, кроме как, отдыхать от пережитых волнений на фоне сельского пейзажа.

На следующий день, от полного бездействия, Андрей охватила душевная тоска от несбывшейся мечты. Ему казалось, что всё, что делает мать, напрасно. Никуда его не примут. Скорее всего, ему придётся возвращаться в Бахкент и готовиться к службе в армии.

А Евдокия Ефремовна, тем временем, искала возможность прописки сына в Куйбышеве. Надо сказать, что в Рождествено проживало достаточно большое количество родственников, которые с большой охотой старались помочь ей в этом вопросе. И они помогли. Не прошло и двух дней, как место прописки и будущего проживания для Андрея было найдено. В качестве квартиранта за принятую в Куйбышеве оплату ему предоставляла одну комнату в своей двухкомнатной квартире дальняя родственница, которую звали Алла Федотовна.

Условия для проживания в её квартире были хорошие. Вопрос проживания в городе был решён. Однако уныние у Андрея не проходило. Он продолжал предполагать свой отъезд домой в Бахкент, хотя где-то, в далёком подсознании, ещё надеялся на поступление в Куйбышевский авиационный институт.

В один из последних дней августа, поехав в город, Андрей зашёл в общежитие к ребятам. Там он неожиданно обнаружил для себя телеграмму от Лилии. Она сообщала ему, что будет проездом через Куйбышев двадцать восьмого числа на поезде “Ташкент – Москва” в седьмом вагоне.

— Господи! – прошептал Андрей, перечитывая телеграмму. – Ведь, двадцать восьмое

число завтра! Как хорошо, что я сегодня зашёл в общежитие.

Ему даже жарко стало от мысли, что он не пришёл бы сегодня в общежитие и не прочитал бы эту телеграмму. В один миг в его душе вспыхнул огонь беспредельного счастья от того, что он завтра увидит свою Лилечку, по которой скучал с первого дня их расставания.

На железнодорожном вокзале, куда он сразу же отправился из общежития, Андрей узнал, что скорый поезд «Ташкент – Москва» прибывает в Куйбышев ежедневно в четырнадцать тридцать и стоит на станции всего двадцать минут.

Ожидание встречи с любимой стало главным событием. Ему было радостно от этой неожиданности, но радость омрачалась тем, что он не стал студентом, а впереди была, пока, только неопределённость. Но увидеть Лилечку ему очень хотелось и Андрей мысленно подгонял время.

*****

На железнодорожном вокзале, как и на любом таком же вокзале большого города, было многолюдно и шумно.

Андрей приехал сюда из села пораньше, боясь из-за удалённости и переправы через Волгу опоздать к ташкентскому поезду.

День был солнечным и тёплым. По небу плыли реденькие пушистые белые облака.

Найдя свободное место в зале ожидания, Андрей сел на лавку. Однако, ему не сиделось. Через пять минут он встал и вышел на перрон. Ему показалось, что находиться здесь было приятнее, чем в зале ожидания. Посмотрев на часы, он с волнением начал прогуливаться по платформе.

Прошло почти два месяца с того момента, когда он расстался с Лилией.

Андрей, держа в правой руке небольшой букет алых роз, прогуливался по платформе и мысленно представлял себе её милые черты лица. Он стыдился своего положения. Он не мог не поступить в авиационный институт, но, пока не поступил. Вероятно, он не должен был оставлять её в Бахкенте, но оставил. Время встречи приближалось, и он волновался всё больше. Волнение возникало, и всё увеличивалось не только от приближавшейся долгожданной встречи, но и от какого-то необъяснимого предчувствия длительной разлуки. Но об этом он не думал. Подсознательно Андрей надеялся на зачисление в институт, но до конца не верил в эту вероятность. Эта надежда и порождала его предчувствие.

К платформе подходили поезда, привлекая к себе внимание зеленью вагонов, от которых веяло романтикой путешествий.

Постояв у вокзала отведённое время, эти поезда уезжали, стуча колёсами на стыках рельс. Места одних ушедших поездов время от времени занимали другие поезда. И всякий раз, из их вагонов выходили уставшие от дальних дорог пассажиры. Среди встречающих и провожающих граждан эти люди всякий раз выделялись своим измято-домашним видом. Одни из них, выйдя из вагона, стояли рядом со своим вагоном и наслаждались свежим воздухом. Другие, медленно прогуливались по платформе, бдительно следя за временем отправления их поезда. Наиболее рискованные пассажиры бегом устремлялись внутрь вокзала, чтобы прикупить в буфетах настоящего жигулёвского пивка или ещё чего-нибудь.

Андрей встречал и провожал проходящие поезда, наблюдая за происходящим с переходного моста. Место это было очень удобным. Отсюда железнодорожные пути были видны дальше, чем с платформы и он задолго до прибытия очередного поезда видел его приближение к станции.

Громкоговоритель, закреплённый на крыше вокзала, был развёрнут в сторону переходного моста и все объявления по движению поездов были хорошо слышны даже во время шума создаваемого проходящим поездом.

Андрей надеялся с этой высоты увидеть приближающийся поезд, в котором ехала его любовь, но осуществить эти надежды ему помешал милиционер, который обратил внимание на гражданина, слишком долго стоявшего на переходном мосту. А это запрещалось инструкцией.

После коротких объяснений Андрею пришлось покинуть свой наблюдательный пункт и спуститься на платформу. Здесь он прикинул, где остановится седьмой вагон, и занял позицию для дальнейшего ожидания. До прихода поезда оставалось совсем немного времени. Поезд приходил точно по расписанию.

— Граждане пассажиры! – в очередной раз провещал громкоговоритель на крыше

вокзала. – К первой платформе подходит скорый поезд «Ташкент – Москва».

Андрей ждал этого объявления, но всё равно от неожиданности вздрогнул. Охваченный волнением, он сделал несколько шагов к центру платформы.

— Стоянка поезда двадцать минут, — продолжал вещать громкоговоритель. — Граждане

встречающие, будьте осторожны!

Андрей стоял на краю платформы и с нетерпением вглядывался в сторону, откуда должен был показаться поезд, но поезд всё не показывался. Это длилось не больше минуты, которая казалась вечностью. Наконец, на дальних путях показался поезд. Извиваясь, он переходил с одного пути на другой и быстро приближался к вокзалу. Замелькали окна вагонов. Скрипнули тормозные колодки и поезд, наконец, остановился. Андрей рассчитал всё правильно. Седьмой вагон остановился прямо перед ним. Через мгновение он увидел её.

Лиля быстро, почти бегом, шла по вагону, обходя пассажиров, которые стояли в проходе у окон и смотрели на суету перрона. Всякий раз, проходя мимо очередного окна, она бегло всматривалась в лица людей, находившихся на платформе. Она искала его. Ей хотелось увидеть его раньше, чем он увидит её. Ей хотелось увидеть, что он волнуется и ждёт встречи с ней. Она хотела чувствовать себя любимой. Но, почти пробегая по вагону, в эти короткие мгновения она не увидела его. Да Лиля и не могла увидеть Андрея из окон вагона. В то время, когда она стремилась к выходу, он уже ждал её там.

Едва Лиля появилась в тамбуре, Андрей протянул навстречу к ней свои сильные руки, в которых были алые розы. Она выпорхнула из вагона и оказалась в его объятиях. Обняв любимую, Андрей уткнулся лицом в её милую головку и, вдыхая никогда не забываемый запах её волос, целовал, целовал, целовал их. Однако, когда он хотел поцеловать её в губы, Лиля неожиданно отстранилась от него. Когда Андрей вновь попытался привлечь её к себе, Лиля оказала ему слабое сопротивление.

— Не надо, Андрюша, — прошептала она, уперевшись ему в грудь слабым движением рук,

— здесь кругом люди. Они на нас смотрят.

— Ну и пусть смотрят, — прошептал в ответ Андрей. В это мгновение на его лице

промелькнула тень обиды. Он протянул девушке цветы, которые держал в руке. – Это тебе, моя любимая! Я так ждал этой встречи! Я хотел обнять и поцеловать тебя!

Слушая Андрея, Лиля смотрела ему в глаза открытым лучистым взглядом своих серых глаз. Её взгляд был выразительнее всяких слов, отчего у Андрея через мгновение чувство обиды улетучилось. Он с восторгом и восхищением смотрел в глаза любимой и не мог налюбоваться ими. И, вообще, вся она была красивой.

Выяснилось, что она едет в Белоруссию, в город Полоцк, что едет она со своей двоюродной тётей Галей, и, что едут они к брату тёти Гали дяде Серёже, который живёт в военном городке рядом с городом Полоцком, и, что дядя Серёжа очень хороший и добрый человек.

Одета Лиля была по-дорожному просто. На ней была оранжевая футболка и подвёрнутые до голеней белые парусиновые брюки. Головку венчала привычная для него причёска, над которой она, очевидно, потрудилась, подъезжая к станции города Куйбышева. Нежность слегка загорелой кожи рук подчёркивали короткие рукава-крылышки её футболки. Брюки вырисовывали стройность и красоту её девичьей фигурки.

Андрей нежно взял её изящные пальчики в свои руки и, с любовью, глядя ей в глаза, начал рассказывать о своей жизни в Куйбышеве и о вступительных экзаменах.

Она слушала его и лишь изредка уточняла моменты его жизни в этом городе без неё.

Он рассказывал ей обо всём том, что с ним было всё это время.

Слушая Андрея, она заметила какое-то пятнышко на его рубашке чуть ниже правого плеча и попыталась лёгкими прикосновениями пальцев стряхнуть это пятнышко. Пятнышко не поддавалось. А эти движения были заботливыми и ласкающими.

Андрей прижал её ладонь к своей груди и с грустью заглянул ей в глаза. Он, вдруг, опять ощутил всю явственность предстоящей разлуки на неопределённое время, но говорить об этом не хотел. Он видел, что она не ощущает этого.

У Лилии было хорошее настроение человека, едущего отдыхать к родственникам во время трудового отпуска. Ей было приятно видеть Андрея и слушать его голос. Она видела, что он так же, как и раньше, любит её. Большего ей было не нужно. Она была уверена в нём и по-девичьи надеялась, что их разлука будет не долгой. Она почти ничего не говорила, и только слушала Андрея.

Ему, напротив, хотелось, чтобы она говорила. Ему хотелось слышать щебетание её голоса, по которому он скучал всё время.

Рассказав Лиле о своей жизни в Куйбышеве, он замолчал, надеясь на то, что теперь будет говорить она. Но Лиля продолжала молчать и только смотрела на него, словно ожидая чего-то.

Андрей, ничего не говоря, тоже, только смотрел ей в глаза. Мысленно он много говорил ей о своей любви. Но эти мысли нужно было говорить вслух, а у него язык словно прирос к нёбу. Впрочем, подобные паузы для них не были в диковинку. Им двоим, достаточно было лишь смотреть друг другу в глаза. Они понимали всегда друг друга без слов.

Отведённое время стоянки поезда пролетело в одно мгновение. Уже прозвучало объявление об отправлении скорого поезда «Ташкент — Москва», а они, молча стояли друг против друга, держась за руки, и никак не могли расстаться.

Дёрнулся и медленно покатился состав, а вместе с ним и седьмой вагон.

Лиля растерянно взглянула сначала на Андрея, а затем на свой вагон.

Понимая, что время их короткого свидания закончилось, он отпустил её руки.

— Можно, я поцелую тебя? – вместо того, чтобы крепко поцеловать любимую, он зачем-

то попросил её об этом.

— Нет, нет, — быстро и категорически запротестовала она и вскочила на ступеньки пока

ещё медленно едущего вагона.

— Сообщи мне свой адрес, как только приедешь на место, — идя по перрону рядом с

вагоном, сказал Андрей, — а письма мне пиши на адрес села Рождествено. Я теперь в городе не живу.

— Обязательно сообщу, — ответила ему Лиля и, сильно поцеловав свои пальчики, послала

ему бесконечно долгий и дорогой для него поцелуй. – Только ты пиши мне обязательно! Я сильно скучаю по тебе!

Поезд всё быстрее ускорял свой ход. Андрею пришлось уже бежать рядом с вагоном, и он уже начал отставать от него.

— Обязательно напишу! – уже прокричал он вслед уходящему вагону. – Я люблю тебя!

Ему показалось, что он увидел слезинки на её ресничках. Но поезд увозил её всё быстрее и всё дальше. Она махала ему рукой из проёма вагонной двери. Он остановился и отвечал ей тем же. Всё это длилось короткие мгновения. Вскоре состав перешёл на другие пути и скрылся вдали, стуча колёсами.

Андрей был бесконечно рад свиданию с Лилей, но оно прошло так быстротечно, что лишь только обострило в нём недавно возникшее чувство одиночества и тоски. С подавленным настроением он вернулся в дом дяди в селе Рождествено. Не радовали его ни пролетавшие над домом учебные самолёты L-29, ни высший пилотаж, который они, то и дело, делали над его головой.

На следующий день Андрей с матерью и сестрёнкой перебрались в город. У Евдокии Ефремовны уже заканчивался отпуск, и ей пора было готовиться к отъезду в Бахкент.

Отъезд матери с Валей планировался через три дня. Взяв билеты на поезд, Евдокия Ефремовна с дочерью устроилась в гостинице “Центральной”, а Андрей заселился в снятую комнату у Аллы Федотовны, в доме на улице Дзержинского.

Андрей в этой комнате пока только ночевал, а оставшиеся до отъезда матери дни проводил с ней и с сестрёнкой.

Три дня они спокойно отдыхали. Гуляли по набережной среди цветов, любуясь Волгой и русской природой. Сидели в тени деревьев на Самарской площади, которая так нравилась им своим спокойствием. Но и эти дни быстро пролетели.

Евдокия Ефремовна с дочкой уехали домой, а Андрей остался в городе Куйбышеве, продолжая испытывать свою судьбу.

*****

После отъезда матери и сестрёнки Андрей на несколько дней вернулся в село Рождествено, чтобы в общении с родными, а в основном с Виктором, заглушить в себе чувство одиночества. Там его ждала телеграмма от Лилии, в которой она сообщала ему свой новый адрес в Полоцке. Для него это было маленькой радостью. Он тут же написал ей длинное письмо, в смысл которого вложил всю нежность своих чувств и силу любви к той единственной, которая была сейчас так далеко от него. Каждый день он чувствовал эту удалённость всё острее и острее. Ему было одиноко. Период подготовки к вступительным экзаменам и самих экзаменов притуплял чувство разлуки с Лилией. В этот период мысли Андрея были в большей степени заняты проблемой успешной сдачи экзаменов. Сейчас же, все его мысли были только о Лилии. Экзамены закончились. Ему практически больше нечего было делать. Теперь он мог только ждать, когда ему из дома пришлют выписанный паспорт. Затем прописаться в городе Куйбышеве. После прописки Андрей должен сдать в приёмную комиссию результаты своих вступительных экзаменов на дневное отделение. Он может поступить в вечернее отделение Куйбышевского авиационного института на конкурсной основе.

— Что?! Скучашь по мамке? – хитро прищуривая глаза, по-деревенски выговаривая

слова, спрашивал Андрея дядя Ваня. – Аль не по дому скучашь?

Он, конечно, понимал настроение своего племянника.

Виктор же деликатно обходил эту тему разговоров. Он совсем недавно устроился на работу в городе и теперь бывал дома только с вечера до раннего утра.

Каждое утро все разъезжались по своим делам. Виктор раньше всех уезжал на работу в город. Дядя Ваня, хоть и был уже на пенсии, но работу в лесхозе не оставлял. Работал он там бухгалтером и, тоже, каждое утро уезжал на свою работу. Ездил он в лесхоз на стареньком велосипеде, смешно закатав штанины брюк, чтобы не цепляться ими за звёздочку велосипедного механизма. Вместе с родными на свою работу уезжала и тётя Надя. Её работой была торговля собственными овощами на городском рынке. Уезжала в город она вместе с сыном. Виктор помогал ей тащить до переправы две тяжеленные корзины с овощами. Когда они высаживались с теплохода на пристани Ульяновского спуска в городе, то смешивались в толпе односельчан, которые, так же, как и они, с мешками и коромыслами на плечах, быстро направлялись к троллейбусной остановке, чтобы, затем, раствориться в большом городе.

Двери домов в селе на замки не запирались. Андрей, чтобы убить время, тоже, каждый день уезжал в город, но делал это чуть позже, когда все родственники уже разъезжались по своим делам.

Стояло бабье лето, но в воздухе чувствовалось приближение осени. Деревья начали желтеть. Всё прохладнее становились дни.

В городе любимыми местами у Андрея были набережные. Он подолгу стоял у перил и смотрел на величие Волги. Во все ячейки его памяти навсегда врезались в эти минуты и шелест волн, и простор реки, за которой были видны леса и возвышенности Жигулей, и запах осеннего увядания природы. В какие-то мгновения вспоминался Бахкент. В это время года там уже начался ненавистный для него сбор хлопка на полях и его сверстники, оставшиеся там, уже ходят по хлопковым полям с фартуками, согнувшись до земли, и собирают “белое золото”.

О сборе хлопка Андрей всегда вспоминал с содроганием. Его натура не воспринимала насилия, а принудительный труд школьников на хлопковых полях был именно таковым. Сейчас же, ощущая свободу от этого труда, он испытывал чувство удовлетворения от своего пребывания на волжских берегах.

Но, чем дольше он оставался в одиночестве, тем труднее ему было переносить это одиночество. В голову лезли мысли о том, что у него нет никаких шансов на поступление в институт. Однажды зародившись, эти мысли, нет, нет, да мелькали в его сознании, ослабляя волю. И тогда не хотелось ни на Волгу смотреть, ни осенние запахи нюхать. В такие мгновения возникало ощущение не только одиночества, но и полной неопределённости. Однако, он знал, что, как бы не сложилась его дальнейшая жизнь, обратно в Бахкент он уже не поедет. Но, что он будет делать, если его не примут в институт? Этого он тоже пока не знал. И, чем ближе приближалась дата развязки, тем больше ему казалось, что ничего у него не получится и надеяться ему не на что. Писать Лилии ему тоже было нечего. Так думал он. И сильно ошибался. Андрею нужно было не терзаться своими сомнениями, а писать Лиле нежные и ласковые письма. Мучаясь от безделья собственной дурью, Андрей не думал о том, что Лиля каждый день ждёт, не дождётся от него весточки. И если для него время летело очень быстро, то для неё время словно остановилось. Мучая себя надуманной неопределённостью, он мучил тем же и свою любимую. Он не писал ей письма целую неделю, а затем, находясь под впечатлением своих сомнений, написал ей короткое письмо, где сообщил о своих переживаниях и попросил её временно ему не писать. Андрей не рассчитывал на поступление в институт. Ему казалось, что он скоро уедет из Куйбышева, и будет дома готовиться к службе в армии. А значит, после его отъезда, если придёт письмо от Лилии, то он его уже не получит. Поэтому, ей пока писать ему не надо. Так он решил. Андрей не учёл только одного, Лиля была в отпуске, и он у неё уже заканчивался. Скоро она должна будет возвращаться со своей тётей в Бахкент.

Отправив Лиле своё глупое письмо, Андрей лишил себя возможности ещё раз увидеться с ней, когда она, возвращаясь домой, вновь будет проезжать через город Куйбышев.

*****

Лиля отдыхала в Полоцке у своего дяди. Дядя Серёжа служил в звании прапорщика в танковой части. Ей нравилось место, где жил её дядя. Дома военнослужащих и их танковая часть находились в сосновом лесу. Квартира, которую занимал дядя Серёжа, была двухкомнатной со всеми удобствами. Сами дома были вполне современными. Этих домов было несколько, и они образовывали небольшой военный городок именуемый Боровухой. От него до Полоцка было рукой подать. Всего каких-нибудь пять километров. Регулярное автобусное сообщение полностью устраняло ощущение удалённости этого военного городка от Полоцка.

А какой здесь был воздух!

Появление юной красавицы сразу же было замечено молодыми лейтенантами. Они каждый день смущали Лилию своими знаками внимания. Многие из них мечтали о свиданиях с ней. А один, самый решительный, принялся, даже, посылать ей букеты цветов с записками лирического содержания.

Этот молодой лейтенант с первого взгляда влюбился в неё, но никак не мог привлечь к себе внимания Лилии.

Она, как должное, воспринимала внимание к себе со стороны новоявленных кавалеров. Ей было приятно чувствовать себя в центре внимания. Но она строго держала себя со всеми молодыми людьми. Её сердце было занято другим. Но на сердце у неё было неспокойно. Совсем недавно Андрюша писал ей письма чуть ли не каждый день. А сюда, в Боровуху, он не написал ни одного письма. Она сразу же после приезда сообщила ему свой новый адрес, и каждый день вопросительно смотрела на дядю, когда тот возвращался домой со службы.

— Напишет тебе письмо твой Андрей, — нежно и ласково всякий раз говорил он

племяннице. – Он уже написал тебе письмо и отправил. Но сегодня оно ещё не пришло к нам в часть. Завтра, обязательно придёт!

— Лилечка, сегодня тоже письма пока нет, — так же, как и накануне, говорил ей дядя

Серёжа. – Не переживай, оно, наверное, завтра придёт.

Но дни проходили один за другим, а писем всё не было. С каждым днём у Лилии усиливалась тревога и беспокойство от молчания Андрея. Она не знала, что и думать. Вот и отпуск у неё подходит к концу. Ещё неделя и они с тётей Галей поедут обратно, домой в Бахкент. Тётя Галя даже билеты уже купила в предварительной кассе.

— Перед отъездом дам ему телеграмму, чтобы встретил в Куйбышеве, как в прошлый

раз, — думала Лиля, и это как-то её успокаивало.

Она надеялась, что скоро увидит своего Андрея. Наконец пришло долгожданное письмо. Оно было совсем коротким и странным. Андрей писал ей, что он находится в сомнениях относительно поступления в институт и, поэтому, не может точно знать о том, останется ли он в ближайшее время в Куйбышеве или вернётся домой. В связи с этим он просил её временно не писать ему.

Прочитав письмо, Лиля расстроилась. Слёзы сами покатились по её щекам. Она ожидала прочитать строки о любви и о том, что он скучает по ней. Но вместо этого она прочитала строки сулившие неопределённость и разлуку. Ей было обидно. Хотелось убежать из дома в лес и там вволю поплакать, но Лиля лишь смахнула слёзы со щёк быстрым движением руки.

Однако, дядя Серёжа, наблюдавший за ней, заметил всё. Он заметил и испортившееся настроение у племянницы, и слёзы в её глазах.

— Лилечка! – как всегда, ласково и нежно проговорил он. – Что случилось? Отчего

слёзки? Письмо от Андрея не весёлое?

Лиля подняла глаза на дядю Серёжу и молча кивнула головой. Затем она рассказала ему о содержании письма.

— Не переживай, — успокаивал он её. – Странного в этом ничего нет. Раз так он пишет, то

значит, у него есть какие-то проблемы. Будет всё хорошо, вот увидишь.

Пролетела неделя, и Лиля с тётей Галей уехали из Боровухи в Бахкент. Уезжая, Лиля хотела дать Андрей телеграмму, но не сделала этого. Она пожалела об этом чуть позже, когда, проезжая Куйбышев, всё время стоянки поезда на вокзале простояла у окна вагона. Глядя на перрон, Лиля вспоминала своё последнее свидание с Андреем на этом перроне. Оно было совсем недавно. Прошло всего, каких-то, три недели. Ей казалось, что она вот, вот увидит его на перроне, как в прошлый раз. Но его не было. И если бы она послала ему телеграмму о том, что в этот день будет проезжать город Куйбышев, то сейчас они, наверное, стояли бы вон там, у здания вокзала, и долго говорили бы, и смотрели бы в глаза друг другу, держась за руки.

*****

Вступительные экзамены у абитуриентов вечернего факультета Куйбышевского авиационного института подходили к завершению. Совсем близко был день зачисления будущих первокурсников на этот факультет.

Андрей всё больше волновался по этому поводу. Из дома вестей не было. Приближался рубеж приёма документов на конкурс, а у него не было выписанного паспорта, который ещё нужно было отдавать в милицию на прописку в городе Куйбышеве по новому адресу местожительства.

Десятого сентября поздно вечером из Бахкента, наконец, приехал отец. Приезд его был и неожиданным, и ожидаемым для Андрея. К этому времени сельская жизнь ему наскучила, и он совсем перебрался в город на снятую квартиру. Отец привёз его долгожданный выписанный из Бахкента паспорт. Для этого он прилетел в Куйбышев на самолёте. До этого отец раньше никогда не летал на самолётах. Он боялся летать на них, но на этот раз ему пришлось сделать это ради будущего для сына. Другого выхода просто не было. На поезде он не успел бы добраться вовремя. В связи с этим ему пришлось лететь сначала из Бахкента до Ташкента, а затем из Ташкента до Куйбышева. Это можно было расценить, как подвиг с его стороны.

О приезде отца Андрей знал из полученной накануне телеграммы от матери. Он встретил его в аэропорту Курумоч, откуда они вместе добрались до города и до квартиры на улице Дзержинского. Приезд отца вселил в него уверенность и спокойствие.

На следующий день они сдали паспорт на прописку председателю жилищного кооператива, в чьём ведении был дом, в котором отныне жил Андрей. Однако, здесь их постигло разочарование. Председатель жилищного кооператива предупредил их, что паспорт будет прописан, но на это уйдёт не меньше недели.

Отец с сыном бросились в приёмную комиссию, чтобы разрешить каким-то образом ситуацию по передаче документов Андрея на конкурс. Их опять отправили к проректору института по вечернему отделению для получения соответствующего разрешения. Но проректора на месте не оказалось и им пришлось ждать его. Пока отец с сыном дожидались прихода проректора, рабочий день закончился. Отец и сын так и не решили вопроса, как им быть и, что делать дальше. Следующий день был последним днём, когда можно было ещё успеть оформить документы на конкурс для зачисления на вечерний факультет Куйбышевского авиационного института. Но успеют ли они это сделать? А вдруг и завтра проректора не будет на месте целый день. Но делать было нечего. Пришлось ждать следующего дня.

На следующий день, во второй половине дня, они встретились с проректором и объяснили ему ситуацию с пропиской.

— Принесите мне справку о том, что вы сдали паспорт на прописку, — просмотрев

документы Андрея, сказал проректор. – Если сегодня успеете, это сделать, то я разрешу вам сдать в приёмную комиссию ваши документы на конкурс. Но справку сегодня принесите обязательно.

Андрею с отцом вновь пришлось обращаться к председателю жилищного кооператива за помощью.

Этот человек оказался отзывчивым и незамедлительно выписал справку о том, что Андрей Калинов проживает в городе Куйбышеве на улице Дзержинского в новом кооперативном доме, а паспорт его сдан на прописку в паспортный стол милиции Советского района города Куйбышева. Эту справку он заверил подписью и круглой печатью кооператива.

После этого отец с сыном вновь отправились на встречу с проректором. Но его опять не оказалось на месте. Лишь в конце дня им удалось увидеть его и предъявить добытую справку.

Проректор, увидев справку, взял у Андрея папку с его экзаменационными и личными документами и размашистым почерком написал красным карандашом в верхнем правом углу: “На конкурс”. Подписав свою запись, и, поставив дату, проректор вернул папку Андрею.

— Желаю удачи, молодой человек! – с серьёзным лицом произнёс проректор, глядя

юноше в глаза. – А документы отнесите в приёмную комиссию.

— Спасибо! – только и оставалось ответить Андрею. – Я могу идти?

— Да. Желаю вам успехов.

Поблагодарив проректора ещё раз, счастливый Андрей направился со своими документами в комнату приёмной комиссии, где вновь сдал их с надеждой на успех.

Отец всё это время был рядом с ним. Это был последний день приёма документов на конкурс.

До окончания рабочего дня приёмной комиссии оставалось тридцать минут, когда Андрей с отцом оформили документы для участия Андрея в конкурсе на право его зачисления в институт по результатам ранее сданных экзаменов.

Отец приехал всего на три-четыре дня в командировку на родственное предприятие. Он специально организовал себе эту командировку, пользуясь служебным положением, чтобы вовремя успеть доставить сыну его выписанный паспорт. И он успел это сделать. На следующий день, утром, они вдвоём отправились на это предприятие, чтобы отметить отцу командировочное удостоверение. Командировка Ивана Андреевича была чистой формальностью. На куйбышевском предприятии коллеги с пониманием отнеслись к его приезду в Куйбышев, когда узнали о настоящей цели визита. Отметив прибытие и убытие в командировочном удостоверении, они пожелали отцу и сыну успехов.

Сделав все дела, Иван Андреевич позволил себе немного расслабиться и отдохнуть. День был тёплым и он вместе с сыном посидел пару часов на набережной.

Вечером Андрей проводил отца в аэропорт Курумоч. С этого времени Иван Андреевич перестал бояться летать на самолётах. Ему понравилось летать по воздуху. Быстро. Комфортабельно. Удобно.

На следующий день, утром, Иван Андреевич уже был дома в Бахкенте, а Андрей в назначенное время сидел в той же аудитории, что и в прошлый раз, когда было зачисление абитуриентов на первый курс дневного отделения. Обстановка была такая же, как и в прошлый раз, но в этот день зачисление в институт будет на вечерний факультет. И в этот день будет решена его судьба. Как и в прошлый раз, он волновался, но это было чуть, чуть другое волнение. На этот раз Андрей чувствовал себя уверенней, потому что знал, что двенадцать баллов, которые он набрал на экзаменах, сегодня будут “проходными”.

В аудитории было шумно. Абитуриенты, подружившиеся за время экзаменов, держались отдельными небольшими группами. Предвкушая знаменательное событие в своей жизни, они вполголоса разговаривали между собой, фантазируя о будущей учёбе в институте.

Андрей, молча, сидел среди незнакомых ему молодых людей. Он вслушивался в их разговоры и терпеливо ждал процедуру объявления результатов зачисления абитуриентов на первый курс.

Разговоры сразу стихли, как только в аудиторию вошли члены приёмной комиссии. Вместе с ними был и декан вечернего факультета.

На короткое время в аудитории установилась полная тишина. Все словно замерли в ожидании результатов. Глаза абитуриентов и всё их внимание было направлено на декана.

Чувствуя напряжённое внимание абитуриентов, декан вечернего факультета с лёгкой улыбкой на лице внимательно посмотрел на их серьёзные лица.

— Ну, вот, — наконец проговорил он, переводя взгляд с одного лица на другое, — сегодня

заканчиваются ваши первоначальные испытания. Кто-то из вас через минуту, другую, будет разочарован, а кто-то будет счастлив. Для тех, кто уже зачислен в Куйбышевский авиационный институт на вечерний факультет, начнётся трудная жизнь студента-вечерника. Ну, а тем абитуриентам, кому не повезло на экзаменах, я рекомендую не отчаиваться и не вешать носа. Вы ещё молоды, и у вас ещё всё впереди. Позанимаетесь побольше и на следующий год вновь ждём вас к нам.

От последних слов декана у Андрея побежали мурашки по спине. Ему показалось, что эта участь ожидает именно его. Ведь почти также всё происходило и на предыдущем зачислении. Даже слова говорились почти такие же.

— Ну, а теперь о результатах экзаменов, — продолжал декан. – Те абитуриенты, кто

набрал двенадцать баллов и выше по профилирующим предметам, а также лица, подавшие документы на конкурс и имеющие такие же результаты экзаменов, сданных при поступлении на дневной факультет, вы все зачислены на первый курс вечернего факультета самолётостроения Куйбышевского ордена Трудового Красного Знамени авиационного института имени Сергея Павловича Королёва.

Услышав слова декана “…двенадцать баллов…зачислены…”, Андрей как-то сразу обмяк, словно воздушный шарик, который проткнули иглой. Вместе с этим состоянием возникло ощущение душевного блаженства. Дальнейшие слова декана он слушал уже как музыку, которая ласкала слух.

— Все зачисленные могут сейчас идти в приёмную комиссию и получить уведомление о

своём зачислении в институт, — продолжал говорить декан. – А те абитуриенты, кто набрал одиннадцать баллов, остаются в этой аудитории для индивидуального собеседования и отбора. Остальным желаю успехов на будущих экзаменах. И до свидания всем тем, кого это касается. Зачисленных студентов первого курса поздравляю с поступлением в наш институт, который является одним из лучших в стране! На этом всё! Все, кого это касается, свободны!

В аудитории вновь стало шумно. Взволнованные новоиспечённые студенты и неудачники абитуриенты, словно по команде, сорвались с мест и шумным потоком направились в зал приёмной комиссии. Одни шли туда, чтобы забрать свои документы. Другие, не веря ещё в своё счастье, шли туда, чтобы получить извещение о зачислении в институт и воочию, затем, убедиться в этом.

Получив своё извещение, Андрей долго вертел в руках этот небольшой листик бумаги синего цвета. Он перечитывал несколько раз текст извещения и не понимал от радости смысла прочитанного текста. После этого он долго бродил по городу, свыкаясь с мыслью о свершившейся победе. Ведь он добился своего! Его приняли в авиационный институт, а значит, началось осуществление его заветной мечты стать авиаконструктором.

Однако первая волна радости, которая была в тот момент, когда он был в институте, и впервые держал в руках своё извещение о зачислении в институт, быстро прошла. Её место заняло необъяснимое чувство тревоги и ощущение, если не беды, то чего-то очень нехорошего, необъяснимого. Андрей вдруг поймал себя на мысли, что ему, оказывается, совсем не весело. Его душу терзали нехорошие предчувствия от сделанного выбора для всей своей дальнейшей жизни.

Бессмысленно побродив ещё немного по центру города, он оказался на пересечении Ленинградской и Куйбышевской улиц рядом с центральным почтамтом. Здесь ему пришла в голову мысль, что нужно сообщить родителям радостную весть и отправил домой короткую телеграмму: “Зачислен КуАИ. Целую. Андрей ”.

Лилии он в этот же день написал длинное письмо, где сообщил обо всех своих событиях и о том, как сильно он её любит и скучает по ней. На этот раз ему было, что сообщить ей. Он добился своего. Он победил. Он теперь студент.

Иван Андреевич с Евдокией Ефремовной, получив от сына телеграмму, растрогались. Иван Андреевич, читая несколько раз текст телеграммы, тихо плакал. Евдокия Ефремовна с переполненными чувствами вышла во двор и стала рассказывать всем соседям о своей радости.