Маленький рыбацкий городок сейчас постепенно приобретает статус всенародной здравницы, со всеми атрибутами нового времени. Шикарные дачи на месте бывших пионерских лагерей, с вертолётными площадками на крышах коттеджей, и гордыми повествованиями местных жителей о проведённых там трудоднях. Уплотнённое строительство кафешек, ресторанчиков и заправок с полусонными барменами и игривыми официантками местного разлива и такого же качества игривым, не постесняюсь его так назвать, бензином. Видимо, именно этот последний фактор заставляет приезжие иномарки медленно плавать в солнечном мареве и лениво щуриться солнцезащитными очками на прохожих, выискивая вдохновляющую женскую фигурку. Фигурки, к слову сказать, радуют: щеголяют шоколадным загаром, не испорченным ультрафиолетовыми лампами соляриев, запылённым педикюром, мини – юбками самых невероятных цветов, топами, совсем не мешающими определить форму и размер выставленных на радость охотникам округлостей, и максимальной готовностью заглотить живца — целиком, не утомляя долгим периодом ухаживаний и уговоров. Ибо: * А вдруг — судьба?*
А судьба, как известно, дело не шуточное.
Мишу Кабанчика превратности судьбы на данный момент интересовали мало. Они с напарником Серёгой делили улов на паи, кои называли меж собой *пАйка*. Улов был — ничего себе такой уловчик. Они раскидывали честно рыбу на две кучи: * Тебе, мне, опять тебе, опять мне*. Калканы летали в разные стороны огромными птицами с выпученными глазами, превращаясь уже даже не в еду, а в живые рыбацкие деньги. Кучки росли, мужики улыбались, рыбы шлёпались смачно друг на друга, добавляя весомости гордому званию *браконьер*.
Мишаня в боях за экономическую самостоятельность лишился одного родного глаза и обзавёлся шикарным стеклянным, вводившим любого собеседника в состояние лёгкого транса. В то же время уцелевший глаз, компенсируя отсутствие парного органа, имел необъяснимое нормальной физиологией свойство вращаться безостановочно по глазной орбите, чем окончательно вводил человека, наблюдавшего за этой фейерией противоположностей, в безысходный ступор.
Неизменный Мишанин напарник – Серёга Йо-хо-хо такими достижениями в тюннинге данной от природы внешности похвастаться не мог, потому все экономические вопросы у этой парочки всегда решались одним человеком с одним глазом. Без вариантов. Тем более, что и пузик у Мишани был знатный такой, и лысина блестящая, а Серёжа… Ну, одним словом Йо-хо-хо, как произносил это Мишаня неизменно с придыханием, как бы сожалея, что приходится тревожить такого человека.
Ветолёт застрекотал в небе высоко и не страшно. Постепенно снизился, описывая воздушные круги.
— Наука…- Мишаня безразлично продолжал раскидывать калкана на две кучи, подразумевая, что страшного ничего нет: вертолёт исследовательский.
Серёга поднял голову, заискрился щелками глаз на волшебный танец вертолётных лопастей и – не удержался, помахал рукой.
Вертолёт завис на мгновение, и начал снижаться, словно обрадовался приглашению. Серёга, обалдев от такого счастья, замахал руками, ориентируясь на вертолётную скорость. Серёга махал, вертолёт садился, Мишаня безразлично продолжал заниматься начатым.
Пара солидных вертолётных мужчин в крагах и камуфляже приближалась с достоинством, говорившим о всей серьёзности таких вот самодостаточных залётных птиц. У Серёги отняло дар речи.
— Здорово! Как рыбка? Смотрю — ловится? – одарил его улыбкой и благородным бархатным баритоном один из воинов света, пожимая руку.
Серёга кивнул, обвёл рукой калканьи кучи, вроде хотел сказать: * Да, вот, есть чем хвастаться*.
— Виталик, Жора,- продолжали улыбаться пришельцы, добивая Серёгу окончательно своей простотой и обаянием.
— Миша — Кабанчик, — Мишаня поднял на них оба свои ока, те переглянулись, но руки протянули, пожали достойно, не спеша и не задерживаясь.
Миша грустно посмотрел на них, на Серёгу, вздохнул тяжко.
— Эх, Серёженька, йо-хо-хо… Ты махал? Тебе и угощать, с твоей пайки.
Серёга угрюмо смотрел, как двое нахальных чужаков весело набрасывают в мешок, услужливо подсунутый Мишаней, его законную долю.
— На вертолёте хотите прокатиться? – Жора сиял улыбкой, предвкушая радость вечерней ухи на костреке.
Серёга сплюнул под ноги:
— Не… Спасибо…Некогда… Не судьба сегодня…
— Да уж, Серёженька, йо-хо-хо…Точно… Не судьба, — тихим эхом вторил ему Мишанин голос.