Миша шёл к конечной, доставая на ходу сигарету. Встал возле вагона, раскурил элэмину и молча стал наблюдать, как подошедший рабочий передал водителю лист с расписанием и, посвистывая, снова ушёл. Не докурив, Миша тщательно растоптал брошенный на землю окурок и огляделся. Никого: лишь он и водитель, устремивший пустой и многозначительный взор из кабины в направлении группы деревьев, чьи кроны закрывали вид на дом культуры. Ловко вскочив в дверь, Миша просунул в окошко водителя пистолет специальный самозарядный с глушителем. Направил его куда-то в район широкой груди со словами:
— Даю две минуты. Снимай спецовку; показывай, как водить. Время пошло!
Оторопевший водитель уставился на Михаила мутным стаканным стеклом очей, казалось, напрочь позабыв о необходимости вентилировать лёгкие кислородом, но выразительное покачивание дула и грозное «Ну!» возымели должный эффект – водитель снял, открыл, отключил и объяснил всё необходимое. Одной рукой он протягивал «революционеру» оранжевую спецовку, а второй помогал объяснять, куда жать и как.
— Так! Теперь выходи из кабины, отключай на х…й АСКП – и чтобы живо! Безропотно, не издав ни звука – лишь боязливо и недоверчиво косясь на смертоносный ствол – мужчина выполнил и это требование то ли лимоновца, то ли просто левого мудака.
— Отлично! — Миша выпустил заряд в живот водителя и, быстро сунув тело в прихваченный с собой пакет, закинул его в кусты. Брезгливо собственной рубашкой прикрыл растекавшуюся лужу крови на полу. С удовлетворением отметил, что следующий трамвай ещё только подъезжает. Свидетелей сцены, казалось, не было, а если и были, то они предпочитали не казать носа.
Миша заглянул в расписание. Всё было в норме. Накинул форму убитого (мало приятного в том, чтобы носить форму в разводах, поэтому он и заставил водителя снять её сразу), дал машине ход. Тихо напевал что-то. Обычный водитель обычного трамвая-мечты. Трамвая-без-automatical-system-of-passing-control (ASPC). Без АСКП, короче говоря! На остановке открыл все двери. Объявил по микрофону для вошедших:
— С сегодняшнего дня за проезд платить не надо! АСКП отключено – по крайней мере, в этом трамвае. Экспериментальный вагон! Экспериментальный вагон, ребята!.. Проходим так! Люди удивлённо косились; недоверчиво качая головами, проходили на вакантные места.
— У вас турникет не работает! — молвил поднявшийся на площадку трясущийся и сучащий клюкой сознательный пенсионер.
— Экспериментальный вагон! Всё схвачено, папаша! Коммунизм!
Проехали ещё остановку. Пассажиров стало больше. Они уже освоились и по большей части на все лады расхваливали удачное нововведение.
— Экспериментальный вагон – это правильно! — резюмировал бородатый мужик в очках, кивая на висящие в позиции «полшестого» усы турникета, переставшего играть роль душевного раздражителя. Миша не уставал вещать в микрофон своё:
— Господа и дамы! Мы с вами едем в экспериментальном вагоне! Платить деньгами за проезд не надо! Платите вашим вниманием! Я буду развлекать, а вы уж, пожалуйста, послушайте моё творчество и мои мысли! Не правда ли, в любом случае – выгодный бартер? Вам – экономия, мне – внимание!
Кто-то, пресытившись воздухом свободы, уныло игнорировал; кто-то вяло мычал что-то, что с равным успехом можно было принять за согласие и за посыл на х…й, но в основном пассажиры «трамвая мечты» слушали Мишину альтернативу бездушной груде пластика с металлом. В чём-то необходимость этого их даже успокоила – халявы народ боится.
— На днях открылась новая сеть магазинов «Анашан»! Приглашаются все. Покупая хорошую вещь, убедись, чтобы она не купила тебя! Brandit охотится днём и ночью. Я никогда не понимал, почему люди срутся в трамваях. Такие споры, когда собеседники не понимают друг друга совершенно, и всё же спорят, для себя я называл «трамвайными базарами». Потом где-то прочитал о таком понятии как энтропия – растрата энергии, враждебная её накоплению, – и мне пришло в голову заменить первый термин на новый: «трамвайная энтропия».
Вагон, впуская новых и выпуская старых слушателей мишиных историй, проехал уже порядочно, когда зашёл ревизор: амбал в кепке, поперёк себя шире. Рыцарь удостоверения и сурового тона поправил кепку, достал своё удостоверение и пошёл громить «зайцев». Заговорил с пассажирами, те отослали его к водителю. Подойдя к кабине, контролёр просунул голову в окошко:
— Что, брат, турникет сломался? Ай-ай-ай! Но билеты-то я проверю, сам понимаешь…
— Ошибаешься! Руки!! — Миша направил дуло в лицо амбала, чётко и с расстановкой вымолвил Т-1000-ное: — Get out!
Контролёр, будто пуля из ПСС Миши, выскочил из вагона, а вмиг замолкший трамвай возобновил путь. Обстановку снова разрядил Миша:
— Продолжаю грузить вас всех своим творчеством и мыслями! Этот трамвай я взял в долг. Долг кутежом красен! Поэтому пока гудим… «Давайте не платить друг другу алиментов, /Ведь это – лишь любви последствия моментов!» Чёрт, глядя на долбанные утренние пробки в Москве, понимаю: нужно изобрести флаер, причём срочно!
Трамвай шёл к центру, обстановка на дороге всё ухудшалась. В один момент Миша загляделся на пассажирку – длинноногую блондинку с голубыми линзами, подошедшую к кабине, чтобы что-то спросить – и её вопрос вмиг оборвался её же криком; казалось, рот вырос и занял всю площадь лица под столь же чрезмерно расширившимися глазьями. Фура на полном ходу на пути к Ленинградскому проспекту влетела прямо в морду трамвая. Миша подхватил крик блондинки, но все звуки потонули в лязге битого стекла.