Многие любят зиму, за мороз, за пушистый снег, но ты-то её не любишь. Я вижу это по твоей нервной походке, по осторожным шагам по льду. По тому раздражению, с которым ты откидываешь край шарфа. Да, ты не любишь зиму. И правильно делаешь, потому что этой зимой тебя ждёт сюрприз…
Как ты хороша, раскрасневшаяся, с мороза – щёки горят румянцем, глаза блестят.
Я ждал тебя полдня – у меня выходной, ты снова задержалась на работе. Опять. Ты часто задерживаешься на работе последнее время.
— Ой, ты знаешь, конец года, отчёты! Замёрзла – страшное дело. Сделаешь мне чай?
— Конечно, сделаю.
Свой голос я слышу словно со стороны – спокойный, прохладный, как струйка морозного воздуха в тёплой комнате.
До темноты в глазах – «Лжёт! Лжёт она! Не может быть!»
Аааах, как стыдно было первый раз обыскивать её вещи. Сумочку, карманы, листать сообщения в мобильном. Почему так много мужских имён в телефонной книжке? Начальник? Его зам? А это кто? Ах, сотрудник?
Привык же? Привык… На ощупь определять в её сумочке новые предметы. Чувствовать запах чужих духов, разделяя их на мужские и женские ароматы. Научился ненавидеть запахи унисекс. Кто знает, существо какого пола ими пользуется. Почему от неё пахнет чужими?
А теперь она сидит, обнимая тонкими пальцами чашку горячего чая, и молчит, щурясь мечтательно, как пушистая кошка. Пригрелась?
— О ком размечталась?
— Странный вопрос. Почему «о ком»?
— Не притворяйся!
«Ох, как стыдно… почему я сорвался на крик?»
А она теперь смотрит большими глазами, в которых застыл вопрос. Потом мелькает усмешка, и уголки умело подкрашенных губ ехидно приподнимаются.
— Очумел, что ли?
Вот тут я и перестал соображать…
Не любишь ты зиму… Правильно делаешь, что не любишь. Я оставлю твоё тело в снегу, на окраине. Если не будет оттепели – найдут только весной. Всё же как ты хороша, особенно в снегу. Тебя не портит даже глубокая рана на виске. Она выглядит украшением, отливая на фоне снега драгоценными гранями рубина. Особенно, когда кровь начала замерзать.
Не стоило тебе меня дразнить, что уж теперь. И пусть я болен.
Но я тебя – прощаю.