Полночь. В Главный Зал КСЛ, как мы шутливо окрестили гостиную Игоряна, подтянулись последние опоздавшие и торопливо заняли свои места на по кругу расставленных удобных стульях на колёсиках, стыренных, согласно легенде Клуба, молодым Игоряном в офисе склада, где работал его отец. Садились, точно соблюдая освящённую традицией цепочку «лузер» – «счастливчик», по шесть человек. Двенадцать историй, чтобы заполнить собой эту чудесную майскую ночь. Один круглый стол и двенадцать свечей. Как апостолы, а мессий нам не надо. «Спасти свою жизнь можешь только ты сам!» — учит философия Игоряна, а другой просто нет. Истории сделают круг против часовой: начинает «лузер», затем его уравновешивает удачливый перец – эта модель повторяется шесть раз.
Успеют все. Просто не было случая, чтобы кто-то не успел. В том числе успею я.
Кстати, вы хотите спросить, что это за место – «У Игоряна в гостиной»? Что это за люди, готовые поделиться сокровенными тайнами души с близкими? Почему они так открыты и беззащитны? Почему не спят, в конце-то концов? Разумеется, я вам отвечу. Но – не всё сразу.
Дело было так.
Меня всегда возбуждали как глубина человеческого падения, Иовы нужда и язвы, так и вершины счастья: во всём я видел высшие проявления человеческого духа. Мне было бы просто пресно жить «как все». Или ад, или рай; чистилище – не по мне. Я – русский, хоть и не православный. Но лучше уж наша вера, не признающая чистилищ!
Естественно, что, когда Игорь, старый мой кореш, заикнулся о своей идее Клуба Счастливых Людей, я был рад. Сначала весь клуб состоял из нас двоих. Мы не были «счастливчиками», но – чёрт возьми! – как же мы хотели ими стать!.. Вдвоём мы разработали концепцию «Счастье не для всех». Туда входили ритуалы и обряды «на каждый день», слишком личные, чтобы писать о них, но они работали. Мы стали если не счастливыми, то заметно более жизнерадостными. И мы решили помогать другим, сначала – друзьям. Мы писали что-то в Сети, имели определённый успех, способствовали формированию Человека Счастливого в себе, но то был лишь сочный гарнир к основному блюду, подававшемуся горячим, даже раскалённым: совместной групповой терапии «лузеров» (тех членов нашего клуба, которые пришли в надежде научиться быть счастливыми в этом мире) и «счастливчиков» (людей, которым повезло куда больше и которые проводили мастер-классы).
В повисшей на минуту тишине Ваня, коротко стриженный блондин с печальными голубыми глазами, вздрогнул так резко, что пламя свечи почти потухло: он вдруг понял, что все ждут его слова. Прокашлявшись и пустив позорного петуха, он начал речь. Голос его крепчал с каждым словом, потому что он ясно видел направленное на него заботливое внимание. Да, пожалуй – внимание друзей, пусть и на одну только ночь. Это было своего рода возвышенной проституцией.
— Меня многие здесь знают, а для тех, кто всё ж не знает, представлюсь: Иван Вороновский. Мне 39 лет. История моя печальна, и иной она быть просто не могла – я сижу на кресле «лузера», как у вас говорят, и, блин, по праву! Я – лузер.
Кто я? Кем я был? Кем мог быть? Сколько вариантов моей судьбы загублено? Загублено даже не по вине алкогольной или иной зависимости. Нет, чёрт возьми!..
Мне скоро сороковник… Жизнь кончена?
В девяностых я, как и многие, поверил. Это было время, когда государство лишилось монополии на веру, и каждый сам решал, во что верить. Страшно, правда?
Я поверил в Мавроди. Бумажные иконы с его рожей теперь украшают мой сортир, но тогда я был ярым фанатиком, рабом, несущим свой кирпич в основание его пирамиды…
И я всё потерял. У меня был неплохой капитал. Да сплыл. Я оказался без всего, вынужденный или начать сначала, или спиться. Я был готов перегрызть Мавроди шею. Но он сидел в тюрьме, а я – в приёмных в ожидании своей очереди на собеседование. В конце концов, устроился менеджером на одной фирме.
Работал три года.
Потом встретил Её. Я мог бы полюбить другую, теперь я это понимаю, но не полюбить тогда никого я просто не мог. Душа искала выход, и нашла его в Ней. Именно Она – не Мавроди! – добила меня. Мавроди мог взять мои деньги, но не душу. Души он не мог похитить. А она… Ольгой её звали. Студентка МГУ, 18-ти лет. Приехала в Москву учиться. Год был 98-ой. Она, в отличие от меня, ничуть не пострадала от дефолта. Я вновь был на мели, так как меня снова позорно развели – теперь уже родное государство со своими ГКО.
Но я был с ней. Этого было достаточно! Я пошёл работать грузчиком, так как наша фирма не выплыла из этого говна никогда. Грузил рыбу на подъёмнике в порту. Я приходил вечером, с трудом смывал запах рыбы, а меня уже ждал потрясающий ужин.
Она была моей жизнью. Всё, что оставалось в душе, я принёс на алтарь любви. Вкалывал как проклятый, чтобы она ни в чём себе не отказывала. Она часто смеялась. Это было моим счастьем и лучшей наградой за труды. Ослепительный блеск белоснежной улыбки из губок, рассекающих запретный плод её закинутой головки… Впрочем, вскоре она забеременела, и я с ужасом понял, что денег, которые я зарабатывал, может не хватить. Стал работать и ночью. Спал днём в обед. Она была всё более требовательной и раздражительной. Бросила совсем учёбу, забрала документы.
Однажды она вернулась пьяной. Я спросил, что случилось. Она сказала, что сделала аборт.
Вскоре после этого она исчезла. Я, чёртов неудачник, нашёл её. Я поднял три сыскных агентства, и с ужасом узнал, что единственная настоящая любовь моей жизни работает шлюхой. За валюту она сосала у иностранцев и олигархов… Сука, не могу…
Ваня заплакал и опустился на стул. Следующим, по контрасту, говорил Пашка, визглявый, рыжий, прыщавый:
— Павел Игроздев, 29 лет. Ваня, ты высказался, и надеюсь, тебе стало легче. А теперь выскажусь я. Так получилось, что первым представлять сторону «счастливчиков» выпало именно вашему покорному слуге. Я постараюсь на основе своего небольшого жизненного опыта представить всем присутствующим картину возможной счастливой жизни. Одну из моделей, так сказать. Я работаю на «Орифлейме». Сетевой маркетинг – моя жизнь. Бонус-баллы и деньги – сущность мира моей души. Я зарабатываю столько, что могу позволить себе счастье. Езжу на дорогой иномарке. Летаю с женой, уже хер знает какой, на Канары и куда угодно. Я не зову всех на «Орифлейм». Я зову всех стать кузнецами своей судьбы. Но – своей судьбы под созвездием Гермеса. Вопросы? — Павел придирчиво оглядел собрание.
— Давай я скажу! — поднялся следующий по очереди мужчина. — Дмитрий, 33 года. Вот ты говоришь нам, в чём твоё счастье. Но мне кажется, что твой совет если и подойдёт кому, то не всем. Люди все разные. Я вот, например, интернет-зависим. Сижу в тупой «Сетке» как секте днями и ночами напролёт уже лет семь. Баба бросила. А мне даже не больно – всё давно атрофировано. У меня вместо глаз – монитор, мозг – жёсткий диск, тело – системный блок. Меня сначала надо от компа оторвать. А вот как это сделать?..
Разговор возобновил снова Павел:
— Ты прав, многим тяжело сразу становиться богатыми. Для кого-то это просто невозможно. Я сам баловался излишествами, просыпался в подвале с исколотыми друганами и их шприцами в обнимку. Но вылечился же от всей дряни! Я теперь, как говорят, стрейт-эджер и вегетарианец. Во как! А чтобы стать богатым, нужен ещё фэн-шуй. Что это за зверь, расскажу вкратце.
Это восточная мудрость. Висюльки и прочая атрибутика. Не спрашивайте – «И что – помогает?» Скажу только: мне помогло.
Все замолкли в задумчивости. Её нарушил молодой человек среднего роста с длинными русыми волосами, ниспадавшими на плечи пушистыми волнами:
— Я – Александр, 24 года. Писатель и музыкант, но эта деятельность не приносит финансовый доход. Да я и не стремлюсь особо получать деньги за творчество, в которое вкладываю всю свою душу без остатка. При этом никогда не понимал тех, кто считают, что счастье – в деньгах. Когда я путешествовал автостопом по стране, многие водители крутых джипов, многие большие начальники говорили, что завидуют мне. Рассказывали, что они добились многого, получив высшее образование, найдя крутую работу, за которую получают много денег; что могут обеспечивать семью и всех своих родственников; что у них есть квартиры, машины, но сами они при этом всё время задаются вопросами: «Зачем всё это? Где в этом счастье?» Ответ не приходит. Пытаясь поднять мне упавшее от усталости настроение, говорили, чтобы, когда я буду где-нибудь выступать перед большой аудиторией, не забыл посвятить им песню. Они верили в меня как творческую личность, и они завидовали моим свободе, отсутствию материальных привязанностей и возвышению души…
Не дав Александру кончить, поднялся следующий «лузер».
— Василий, 54. Сейчас я всё вам объясню. Только, позвольте, отойду от стола…
Взметнулась пола плаща, обнажив блеснувший металл автомата. Василий расстрелял остальных. Водрузив в центр стола самодельный плакат со словами: «Счастье – это когда тебе не мешают и когда ты один!», он выпустил очередь себе в живот.
— Снято! — мрачно сказал вошедший человек в чёрном. Аккуратно сняв со стола плакат, он отбросил его, после чего не издав ни звука отрезал себе руку и положил её на свободное место. В свете свеч была видна татуировка: «Жертва № 5».