Она сказала:
‑ Я вся в твоей сперме.
Он ничего не ответил, но подумал: «Ещё не вся». Потом повернулся к ней и посмотрел оценивающим взглядом. Прямо перед глазами торчал восхитительный розовый сосок. Он прислушался к своим ощущениям. Ещё рано.
Она лежала на спине и смотрела в потолок. Лёгкое покрывало едва прикрывало ноги и бёдра. Соблазнительная кудрявая дорожка волос начиналась значительно ниже пупка и тоже уходила под покрывало.
Он потянулся к соску и тронул его языком. Сосок дрогнул. Обхватив сосок губами, он начал чуть сильнее теребить его языком и слегка покусывать зубами. Она чуть слышно застонала. Ободрённый, он потянулся рукой ко второй груди. Грудь не возражала.
Чуть приподнявшись, он активизировал воздействие. Пощипывая соски, он чувствовал, как она вся подрагивает. Начало нарастать и собственное возбуждение. Она постанывала уже громче и почти беспрерывно.
Продолжая одной рукой ласкать груди, другую он отправил в путешествие под покрывало. Поглаживая живот, бёдра и всё ближе приближаясь к лону, он почти физически чувствовал её нетерпение. Но было ещё рано. Надо, чтобы она помучалась в ожидании.
‑ Помучайся, ‑ произнёс он вслух.
На мгновение стон прекратился, а затем возобновился с новой силой.
Ещё некоторое время он её помучил, а затем она не выдержала и своей рукой притянула его руку к своему розовому отверстию. Он не возражал. Она была уже готова и вся сочилась. Он чуть-чуть поводил пальцем по поверхности, а потом погрузил внутрь. На мгновение она задохнулась.
Он начал описывать круги по внутренней поверхности, останавливаясь на выпуклостях, как бы пробуя их на ощупь. Её дыхание стало ещё более неравномерным. На одном из бугорков она особенно громко застонала. Он начал ощупывать бугорок и теребить его со всех сторон. Она застонала ещё громче, поглаживая при этом поверхность лона. Он увлёкся и уверенной рукой повёл её к развязке. Его собственный боевой конь трепетал и бил копытом в ожидании схватки.
Она стонала всё громче и готова уже была вскоре… Но тут он опомнился и решил продлить агонию. Резко сократив темп, он усилил давление.
Характер стонов изменился. Они следовали за его рукой и стали более протяжными и продолжительными. Некоторое время возбуждение нарастало не очень быстро, но затем она начала прерывисто вскрикивать с повышением тональности. Затем закричала, резко сжала ноги и конвульсивно задёргалась, прижавшись к нему всем телом. Потом схватила его за волосы и зажала их в кулаке, пыталась куда-то тянуть в такт своим содроганиям.
Прошла минута или две, а может быть вечность. Постепенно судороги пошли на убыль. Потом она тихо полувздохнула-полупростонала, что-то пробормотала и замерла. Их влажные тела тесно соприкасались друг с другом. Тяжёлое дыхание сливалось в один такт. Её – от только что пережитого и его – от острого напряжения ниже пояса.
Потом она шевельнулась. Высвободила одну руку и взялась за его стержень. Тот мгновенно отозвался ещё большим напряжением, натяжением и увеличением, хотя до этого казалось, что дальше уже некуда. Он содрогнулся и издал какой-то сдавленный звук. Она сжимала, тёрла, делала что-то ещё, чего он не видел и что отзывалось во всём теле острым возбуждением.
Теперь она выступала в роли мучителя и умело этим пользовалась. Он то начинал извиваться, то бессильно замирал, чтобы через мгновение повторить всё заново. Вдруг он почувствовал, как в основании начала прорываться плотина. Отчаянным усилием он попытался сдержать этот поток. Несколько секунд ему это удавалось. Затем сила стихии стала окончательно неуправляемой и с приглушённым рёвом раненого слона он изверг из себя фонтан беловатой жидкости.
Она помогла ему. Некоторое время столб держал форму, а затем начал обмякать и уменьшаться в размерах.
В голове шумело и не давало сосредоточиться. В эйфории он тискал её и покрывал поцелуями, благодарный за безумное состояние. И только немного жалел, что не смог долго сдерживаться и всё уже закончилось.
Потом они лежали, полностью опустошённые, не в силах ни пошевелиться, ни произнести какой-то звук.
* * *
Некоторое время ничего не происходило. Затем она шевельнулась и произнесла, не поворачивая головы:
‑ Я вся в твоей сперме.
Он ничего не ответил, но подумал: «Ещё не вся».
Затем он повернул голову. Прямо перед глазами соблазнительно покачивался восхитительный розовый сосок.
10.07.2005