От здания к зданию облако. В одном облаке мисс смит посылает миссис джонсон холодное грозовое письмо. В другом Вы посылаете мне круглую радугу, теплую, неосязаемую. На крышках от дома к дому мост. Так мы пробежим с Вами весь город. До воды. В море синяя-синяя вода. Песок желтый и белый. Чайки в крик. Вы в плеск. Все слилось. Я люблю Вас, и, отвернувшись, тайно, беззвучно расстегиваю грудь, вынимаю сердце и целую Вас внутри него, грея в закате. Перистые облака, периловое железо от крайних мостов-мостков к воде. В меня прыгает счастье. Я Ваш гольфстрим, я целую Вас. Яблони в цвет, я в поцелуй.
Дождь из поцелуев над усталой Европой. От меня же усталой, от меня исплаканной. Отменяю себя, издаю газеты. Свежие газеты на проспектах Рима. Неожиданно свежей бумагой цветочницы обертывают гвоздики в Братиславе. Вот он, на мотоцикле, берет у меня интервью для свежего номера, а я не даю. Вы знали, вся эта пресса уже предсказана? Уже была? все что было ранее, уже было написано, уже было известно издательствам. А я пишу новую историю — мой шаг в Вашу честь необыкновенно широк, за миллион лет, никто не предсказывал. О, как они протирают очки. А я просто шагаю.
А я просто бегу с Вами по мосткам через улицу Мексиканский залив, улыбнувшись кубинцу, доброму, солнечному, через Кампече и Китана Роо. А Вы знали, знали, ведь на Юкатане упал тот камень, что покончил со всеми динозаврами? А неправда это все уже — смотрите свежую прессу, я Вам говорю, да, новые настоящие газеты, день без вранья — вот они динозавры. Настоящие. А майя? Тут была столица майя! Видите, через траву, смотрите — это главный жрец.
О, сколько еще нам откроется на этих мостах.
Единственное, что я боюсь — окончить бег.