Чапетон

[Из романа «Сивилла. Сказание о Летучем Голландце»] Мой дед, Гарсия Косме Сантана де лос Кампос, был господином знатного рода. Так говаривала моя матушка, царствие ей небесное. Может оно и так и было, да только мне от той знатности ни черта не обломилось. Вот гляньте-ка, похож я на маркиза или на гранда? То-то и оно. А … Читать далее «Чапетон»

Испытание Бездной

Светлой памяти Георгия Гречко, отважного и доброго человека …Настанет пора, и незыблемый купол небесный Покажется тесным, постылым, как вогнутый кляп Но всех испытаний страшней испытание Бездной. В глазницы Вселенной всмотреться и выдержать взгляд. Не вечно сидеть эмбрионом в тепличной утробе. Проточные звёзды колышутся в царственной мгле. Но страх потонуть навсегда в галактической топи Всё застит … Читать далее «Испытание Бездной»

Душа

Цепляясь за рёбра, словно за скобы, Душа выползала из тела… Вокруг — отсыревшие, сизые скосы, Больничные бледные стены. Вокруг равнодушные, смятые лики И ржаво скрипучие койки, Объедки, обглодки, храпенье и всхлипы Ворчба, бормотание, вздохи. Палата смурна́, как иссохший колодец Извечною болью мирскою. Душа в этот мглистый и спёртый коллоид Взглянула с прощальною скорбью. И сгинули … Читать далее «Душа»

Дорога к Судьбе

Жизнь свивалась петлёй и злорадно шипела, как кобра. Полоса неудач не черна, а серее свинца. Жизнь смеялась в лицо и лупила свинчаткой под рёбра, И трепала, как кошка, упавшего с древа птенца. Жизнь брала на излом, и он стал недоверчив и скрытен, От дорог, перекрёстков, приютов рябило в глазах. Он шагал по своей, не считая … Читать далее «Дорога к Судьбе»

Февраль, пурга

Ветра́ из вековой утробы Гудят, пространство заголя́. Гвоздит слоёные сугробы Корявый почерк февраля. Той клинописи коромысло Замкнула напрочь темнота. Над каменной землёй зависла Деревьев чернь и нагота. И эти воющие бредни — Как тяжкий предрассветный сон. Кручёным снегом предпоследним Небесный купол осенён. И лишь река… Ей нету дела До тяжб февральских и хвороб, Её спелёнатое … Читать далее «Февраль, пурга»

Superbia

У Гордыни холёные пальцы, у неё кривая улыбка. У Гордыни гортанный голос, а слова колючи, как кляп. И всё то, что хранимо, свято, для Гордыни никчёмно, хлипко, У Гордыни тяжёлая поступь и полый, колючий взгляд. И слепит ледяное солнце, озарить не в силах пространство, У Гордыни пространны речи, а слова тяжелы, как ртуть, Но пусты … Читать далее «Superbia»

О бездна сна…

Во сне тревожный градус бытия спускается до нулевой отметки. Разумное становится абсурдным и азбучным становится абсурд. Слоистый мир туманных превращений влечёт к себе, но не пускает вглубь. Упругою, зыбучей оболочкой отталкивая в строну: «не время»! Слова чужие протекают мимо, минуя слух, но я их слышу ясно. Живые и ушедшие приходят, смеются, плачут и нет разницы … Читать далее «О бездна сна…»

Памяти поэта Николая Беляева

Уходит год во тьму в дыму пустых пророчеств. Хлопушек и петард — стоит как перст одна, В метели змеево́й, среди фальшивых ёлок И сыплется с высот серебряная пыль Предновогодний град, скопленье одиночеств, Спаяла на три дня бездумная кадриль Но вижу наяву, через мишурный сполох, Черна, как бурелом, усталая сосна.

Ловушка для мичмана Фабиана

(Из повести «Сказание о Голландце) Её звали Ортанз, Ортанз Ламбер, француженка-гугенотка из Лангедока. Их немало было тогда на Манхэттене, где я служил в ту пору. Она обреталась в заведении под названием «Пансион мефрау ван Зейль». На самом деле, никакой то был не пансион, а обыкновенный бордель со шлюхами. Правда шлюхи, коих принято было именовать воспитанницами, … Читать далее «Ловушка для мичмана Фабиана»

Крещенская метель

Уходит мир во мрак, безбрежный и безбожный. Уходит мир в себя, скукожен и горбат. Огромный снегопад, волнистый, осторожный, Спускается с высот, бесшумный водопад. Застигнутый врасплох, заламывает руки — пятнисто-серый мрак и прошлогодний снег. Огромный снегопад, он сглатывает звуки Сплетая тишину из гвалта и помех. И кажется, что он, клубящийся бесшумный, — живое существо, немая круговерть, … Читать далее «Крещенская метель»