«Ты жива ещё, моя старушка…»

Сегодня по случаю профессионального праздника, Дня работника погребальной службы, Игорь Красавин закрыл свой магазин ритуальных товаров, приткнувшийся к забору кладбища «Марьина пуща», пораньше.

Впрочем, закрылся он только для покупателей, а для близких друзей в центре магазина был накрыт радующий мужскую душу, праздничный стол.

День официально был рабочим, и клиентов на кладбище было многовато, словно все спешили упокоиться именно в этот день, особый для работников трудной, временами даже суровой, но так необходимой людям службы.

Не все смогли прийти, чтобы поднять бокал, точнее увесистый ребристый хрустальный стаканчик водки с Игорем, который хоть и числился простым завмагом, но человеком был весьма авторитетным, известным в определённых кругах как Гоша Бекетовский, и потому присматривал за всем кладбищем.

Стол ломился под тяжестью разнообразной закуски — от балыка и прозрачной рыбки до хрусткого солёного огурчика, а среди напитков солировали виски и ром, и в достаточном для такого серьёзного мероприятия количестве, которые пока пребывали в холодильнике в приятной прохладе, ожидая своей участи

Игорь сидел во главе стола возле самой стены с экспозицией ритуальных товаров, где были развешаны кресты разной конфигурации, венки, ленты… А на полу рядом выстроились в ряд белые пластиковые вазоны для цветов самой разнообразной формы и величины.

Справа и сбоку от него сидел Эдик Точкин – главбух кладбища, сбоку слева — менеджер агентства ритуальных услуг Борис Быков, рядом с ним гость из Украины – залётный Юрий Каминский, ещё дальше настоятель храма-часовни Николая Угодника при кладбище отец Митрофан. Наконец, справа, рядом с Точкиным, сидели могучие белоголовые и светлоглазые братья Толя и Коля Фомины, давно уже сменившие бейсбольные биты на мирные лопаты, и похожие как братья-близнецы.

— Сегодня у нас знаменательный день, начал свою торжественную речь Игорь Красавин – моложавый симпатичный мужчина с волосами цвета чёрный перец с солью – память о последнем сибирском сроке.

Наполнив стаканчики, он продолжил,

– Друзья, государство отметило наш трудовой вклад в ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы, локальных войн, массовых отстрелов предпринимателей, бойцов бригад и просто всех излишне совестливых людей в «лихие девяностые». Также правительство высоко оценило, что мы достойно проводили в последний путь миллионы всех тех, кто не смог или не захотел в силу своих консервативных отсталых взглядов пережить «шоковую терапию» тех же девяностых. И вот сегодня мы впервые празднуем наш день — День могильщика, то есть День работника погребального бизнеса. Однако сначала я хотел бы заслушать краткий отчёт о финансовых успехах нашей многотрудной и подчас суровой деятельности нашего главбуха. Давай, Эдик, по существу.

— За отчётный период, — начал привычно Эдик, узколицый чернявый мужчина средних лет с умным цепким взглядом карих глаз, – рост захороняемости составил восемнадцать процентов, что является выдающимся успехом в результате самоотверженного труда всего нашего трудового коллектива. — Эдик широко и искренне улыбался и вряд ли кто-нибудь незнакомый догадался бы, что в прошлом у него десятилетний срок за растрату в особо крупных размерах.

Смачно закусив балыком после первого тоста за трудовой героизм, Эдик продолжил,

— Данный результат, конечно, был бы недостижимым без наших уважаемых смежников.

Выпили и за смежников, веселье только начиналось и в глазах присутствующих разгоралось то привычное ожидание хмельной радости, когда стол ещё полон и глаза разбегаются по тарелкам с закуской. Игорь был гурманом и сервировал стол не хуже, чем в приличном ресторане. А на горячее завхоз Зоя приготовила чудесные пельмешки, к которым Красавин пристрастился за долгие годы проживания в тайге на чистом воздухе, куда он попал, впрочем, не по своей воле.

— Так, что там по смежникам? — напомнил Игорь, заметив, что все дружно налегли на крепкие напитки и закуску.

— Начнём с самых надёжных наших поставщиков клиентов, наркобизнеса, — продолжил Эдик, дожёвывая плотное кольцо московской колбасы. – Как вы все знаете, наркопредприниматели дают нам как короткие – смерть от передозировки, так и длинные деньги: инъекционные наркоманы редко доживает до среднего возраста. Их потолок – тридцать пять лет, что обеспечивает нам постоянный приток клиентов. Полиция возбуждает дела только при факте убийства. А многие виды получения кайфа вообще легальны – вейпы, кальяны, куда заряжают лёгкие наркотики, и веселящий газ. Так что наркобизнес развивается стабильно и без особых потрясений.

— Губят столько людей православных, ироды! — не утерпел отец Митрофан, запустив руку в густую чёрную бороду с необычным рыжеватым отливом и гневно сверкая тёмными глазами на широком лице.

— А самого-то за что сюда перевели? Напомни, гость не в курсе, — с хитрой усмешкой прищурил свой васильковый глаз Красавин.

— Да, бес попутал. Украл в Свято-Михайловском Соборе золотой нагрудный ритуальный крест. Но я не сидел, Игорь! Освободили сразу в суде по амнистии как многодетного отца. Воспитываю двенадцать детей! За себя и того парня, который всё никак не женится, — слова явно предназначались Борису Быкову.

— А мне ещё рано думать об этом, отец, — ухмыльнулся менеджер Борис, парень немного за тридцать с большими коровьими выпученными нагловатыми глазами на странно бледном лице. Однако, его большая голова – не менее шестьдесят второго размера — резко контрастировала с длинным костлявым телом.

— Ты только от Валентины посчитал? — уже откровенно потешался Красавин.

-Да, эта дюжина от законной супруги моей. А если всех и от других считать, точно дали бы Государственную премию за решение демографической проблемы в стране.

— Вот, Боря, учись и наследуй пример патриота, болеющего сердцем за страну свою, — к удивлению уже хорошо подвыпивших присутствующих он был вполне серьёзен. — Так, что там дальше по смежникам, Эдик?

— Следом по эффективности традиционно идут пищевики. Благодаря работникам мясной отрасли и рекламы на телевидении, население почти полностью отказалось от самостоятельного приготовления мясных блюд, изготовленных из натурального мяса

— Как это? — удивлённо захлопал белесыми ресницами натуральный блондин с ярко синими глазами Анатолий Фомин – старший из двух братьев-погодков.

— На телевидении без конца дают рекламу готовых мясных блюд, продаваемых в супермаркетах и сериалов. Так что женщины после работы запихивают в микроволновку магазинные котлетки без мяса и спешат усесться перед телевизором, чтобы н пропустить очередную мелодраму, где соперницы в борьбе за сердце смазливого молодого бизнесмена портят друг дружке свои холёные личики.

— Это точно, — горячо поддержал его Борис.- В этих котлетах одна перемолотая шкура, рога и копыта, а самый мясистый компонент – бычьи детородные органы. Так что хорошее мясо уходит в дорогие супермаркеты, а народу предлагают бычьи…

— Кончай гадости говорить за столом! — Возмутился отец Митрофан, не донеся до рта большой кусок балыка. — В такой светлый праздник – наш день.

— Это точно, не порть аппетит народу, Борька, — поспешил разрядить обстановку Игорь. – Не бойтесь, у нас на столе всё только натуральное – от фермера.

Дружно выпили за фермеров.

— Настоящий технологический  прорыв произошёл в молочной промышленности, продолжил Эдик.

— Да что может дать молочка кроме поноса? — не унимался пошловатый Борис.

— Может! — торжествующе ответил Игорь. — В молочных продуктах натуральное молоко заменяют на техническое пальмовое масло

— И что это даёт? Онко? – деловито осведомился Борис.

— Все последствия пока неведомы, — неожиданно вмешался в диалог залётный – плотный чернявый и кареглазый мужчина лет сорока пяти. — Точно известно только то, что древесное масло не растворяется в организме и оседает на стенках кровеносных сосудов, что может провоцировать инсульты и инфаркты. В других странах данный продукт используется только для смазки железных деталей. Вам же не придёт в голову намазывать кусок хлеба к чаю вместо масла солидолом. Вот и они не дураки.

— Вот истинные губители народа нашего многострадального! — перекрестился отец Митрофан. – А ты откуда это всё знаешь? Врач?

— Типа того. Судмедэксперт

— Да, кстати, совсем забыл вам представить нашего гостя из Украины Юрия Каминского. Рекомендовали, просили дать приют на время – в настоящее время в бегах числится, — спохватился Игорь.

— И за что? – опять удивился простоватый Толик. – Живого вскрыл?

— Да нет, погибшегого. Заключение сфальшивил немного. Девица-мажорка одна, Ольга Ахметшина, во дворе разворачивалась левой рукой под кайфом будучи и, конечно, с прилипшей к правому уху мобилкой. Короче, задавила мальца. Не заметила.

— Да уж, — мрачно констатировал Отец Мтрофан, — этим мажорам всё равно, кого давить – котов или людей. Для них трагедия только, если бампер при этом поцарапают. Ну, так что — отмазал папаша от полиции девицу?

— Короче, следователь и судья решили по полной раскрутить на бабки этого Ахметшина, отца её. Он барыга крутой. Владеет десятком торговых центров, подпольными казино и борделями. По миллиону дал! Зелёных! Ну, а мне приказали показать алкоголь в крови не у дочки его мажорки, а у погибшего шестилетнего пацана.

— Не фига себе! — не выдержал Коля Фомин.

— Всё сделал – куда деваться. Добавил в анализ его крови этиловой спирт. Но тут общественность шум подняла, журналисты на телевидении насели. Сделали повторный анализ крови и не обнаружили этилглюкуронида — маркера прижизненного употребления алкоголя. Да и переборщил я с дозой по ошибке – день рождения коллеги отмечали на работе мы как раз. Граммов двести в пересчёте на водку получилось. Он бы в лёжку лежал от такой дозы. Короче на родителей свалить не вышло – мол, напоили дитё – и решили меня крайним сделать – засадить в тюрьму. Жалко им, понимаешь, денежки-то отдавать этому самому Ахметшину. Вот и бегаю от полиции родной теперь.

— Да, дела… — протянул Игорь. — Ну что там по транспорту, Эдик?

— Транспорт тоже, как вы знаете, даёт короткие и длинные деньги. Соответственно, аварии и отравление воздуха выхлопными газами. Это раньше бензин разбавляли экологически чистой ослиной мочой, а сейчас такой дрянью бензин «бодяжат» — не выхлоп, а химическое оружие.

— Расстрелять их мало! — неожиданно рассвирепел отец Митрофан. – Нелюди!

— Ты лучше расскажи, куда украденный крест дел. Сдал в полицию или в музей? – Игорь прекрасно знал ответ, но решил немного пригасить обличительный пафос священника.

— Зачем сдавать? Показал антиквару – говорит, подделка это. Нет, золото настоящее, а вот изготовление неканоническое. Это молитовская братва додумалось своё золотишко в крест переплавить. Ну и пожертвовали на храм отцу Сосипату, чтобы отпустил им смертный грех. Так что я храм очистил от скверны, а золото это отдал страждущему ближнему.

— Это сынку своему на новую тачку? – засмеялся Игорь.

— А кто может быть ближе, чем родной сын!? – отец Трифон тоже хитро прищурился.

Все весело расхохотались.

— Ладно, Эдик, пора заканчивать официальную честь. Есть у смежников какие-то инновации? А то одно и то же из года в год.

— А как же! Распиарили экстремальные виды спорта и игры – ловля покемонов, квесты в недостроенных высотках ночью, — спешил порадовать шефа Точкин. — Балбесов у нас хватает! Лезут, чтобы шею себе свернуть. А у нас рост клиентской базы.

На этот раз отец Митрофан благоразумно промолчал.

Опьяневшие от обильной выпивки и непривычности напитков – обычно пили водку, работники погребального сервиса, несмотря на мощную закуску, нестройно затянули любимую в их кругу песню «Владимирский централ». Игорь скривился как от зубной боли.

— Ну и слух у вас! Сразу видно, что в сибирской тайге все уши медведи вам оттоптали, — и запел красивым баритоном. А за ним и народ потянулся.

— Хороший ты запевала, — радостно улыбался отец Митрофан, у которого слух тоже был идеальным

— Да, тут целая история. В последний раз сидел со мной в одной камере профессор по вокалу из консерватории. Вот он и голос мне поставил профессионально, вместе в лагерной самодеятельности выступали. Я пел соло, а он аккомпанировал.

— А за что сидел он — разбой или грабёж? — полюбопытствовал Борис.

— Нет, он же интеллигентный человек. Просто застал дома жену с дирижёром и поступил по-мужски. Женщину бить не стал, а любовнику по лысине бронзовой статуэткой Музы врезал. Жена, правда, со страху с балкона прыгнула, но на счастье её невысоко там было — второй этаж. Только ногу сломала и сотрясение мозга. Ну а профессору дали пять лет за убийство в состоянии аффекта. Амнистировали после двух третей срока.

— И как он сейчас поживает на свободе? — спросил Борис.

— Да заехал я к нему в Москву, когда домой возвращался из сибирских далей. Опять в консерватории учит разные дарования. С женой сошёлся. Она после удара головой об асфальт изменилась – стала верной любящей женой.

— Может, и мне свою изменщицу с балкона скинуть, а то соседи всё болтают про неё разное. Кстати, и этаж второй у меня тоже. Может, поумнеет? – совсем уже мрачно пошутил залётный. Похоже, ром и виски всем прочно ударили по непривычным водочным мозгам.

Борис, вконец опьянев, нашёл в смартфоне музыку и фальшиво запел под неё противным тенорком известную песню Владимира Высоцкого:

«А на кладбище так спокойненько,

Ни врагов, ни друзей не видать…»

— Слышь, Борька, тут не кабак тебе, а место скорбное, печальное. Выключи свою музыку. Быстро! – не часто впадал Игорь в такой гнев.

— Борька, Борька, – передразнил его менеджер. — Эх, не тот ты уже, Игорёша, не тот, — нагло хамил захмелевший Борис, забыв про все понятия.

— Слушай ты! Для тебя я Гоша Бекетовский. А ты как был сявкой, так и остался, несмотря на все твои ходки.

Быков побледнел от ненависти и обречённости  — оскорбление было смертельным и требовало ответа.

Он резко выхватил нож-выкидуху и кинулся на Красавина. Но не зря, ох, не зря Игорь столько лет прожил авторитетом – реакция была мгновенной и почти незаметной для глаз. Он сорвал со стены образец намогильного креста и нанёс один, но точной удар по большой круглой голове Быкова.

Борис рухнул к его ногам, не подавая признаков жизни.

— Жил как пёс, псом и умер, — не скрывая презрения, процедил Игорь. — Так, Эдик, похороны за счёт фирмы. Подальше его оформить, за город, на Румянцевское кладбище.

— Ты не горячись, Игорь, — попытался остудить его отец Митрофан. — У него мать пожилая, сердечница. Как ей к сыну на могилку добирать за город-то? Ты по совести реши это дело, как положено.

— Ладно, — Игорь  уже ругал себя, что дал волю эмоциям, — кто у его матери дома был? Где она живёт?

— В Канавино, — ответили Фомины хором. – Между Ярмаркой и вокзалом.

— Что там рядом?

— Кладбище «Красный Вулкан», всего минут десять на метро, — ответил Эдик.

— Странное, однако, название, — удивился Игорь.

— Раньше это было пролетарское кладбище, — пояснил разрумянившийся от хорошей выпивки Эдик. — Но сейчас его кавказцы «крышуют» – армяне и азеры – да и весь район их. И не грызутся между собой, кстати, в отличие от вас. — Эдик показал на распростёртое тело на полу, — когда надо совместно доить вас, братьев-славян. А русские пролетарии – гегемоны советские — теперь не при делах, — нетрезво ухмыльнулся Эдик. — Вы хоть раз встречали у нас русского банкира или олигарха? В стране уже другая масть правит.

— Уж не твоя ли масть, часом? – напряглись Фомины.

— А что, мои все в шоколаде, а ваше дело простое — лопатой землю кидай, ямки копай, а думать будут другие, умные люди, — уже откровенно хамил перепивший главбух, переходя черту допустимого.

Старший Фомин молча поднялся с побелевшими от злости глазами, сжимая огромные мозолистые кулаки, и Игорь поспешил вмешаться, поняв, что на горизонте замаячил ещё один покойник.

— Ты заканчивай, Эдичка, такие шутки шутить. Они ведь и тебе могут ямку выкопать, даже на штык глубже, чем православным. Ребята они крепкие, своё дело чётко знают. А что, может, подхороним Эдичку к какому-нибудь бомжу пока менты не приехали? Я правильно говорю, братаны? – зло прищурился Игорь.

— Да, вы что, ребята? Я тоже крещёный, я свой — православный. Да за что?! – пролепетал побелевшими от страха губами Эдик, вынимая трясущимися руками из-под футболки крестик.

— Кому и за что, я тут решаю! А ты считай себе тихонько мертвецкие рубли и не рыпайся. У нас незаменимых нет! Ладно, поедешь завтра сам на «Красный Вулкан» — ты по своей масти лучше с кавказцами столкуешься, — не смог отказать себе в удовольствии ещё раз потоптаться на самолюбии много возомнившего о себе главбуха.

— Завтра же всё порешаю, Игорь, не сомневайся!- заторопился Эдик, вытирая пот с побелевшего лба.

— Мать-то в бедности живёт на таблетках от сердца, — вступил отец Митрофан. – Сынок нечестивый все бабки на наркоту тратил. Квартирка-то совсем убитая.

— Так, — Игорь уже полностью восстановил своё душевное равновесие. — Пиши, Эдик, мать на месяц в хороший сердечный санаторий оформить, а за это время и хату отремонтировать. Фомины, проконтролируете. Матери матпомощь выдать, — быстро распорядился Игорь.

-Да, жаль, так и не дождалась бабуся внучат. Одна у неё надежда была – внуков понянчить, — священник грустно покачал головой.

— Дождалась, однако, внучка-то старая, — неожиданно неприязненно пробормотал Фомин старший замогильным голосом.

— От кого это интересно, — вдруг оживился священнник?

— Да, от Наташки моей…бывшей, — понуро качнул головой Толик.

-Врёшь! Откуда знаешь, что рога тебе наставила? – недоверчиво зыркнул на него младший Колян.

— Сама сказала. Мол, надеялась, что Борька колоться перестанет, когда она родит, но… А пацан здоровый – совсем не в него. Богатырь! И светлый совсем, — несмело улыбнулся Толик.

— Интересные у нас на погосте дела творятся, а я не в курсе, — Игорь тоже заулыбался. – А вы знаете, что для бабуси самое лучшее лекарство от сердца – увидеть родного внука. Так, братаны, берите Наташку с пацаном и в Канавино.

— А если, это…не захочет она, — засомневался Толик, хлопая белесыми ресницами..

— Что, девку уговорить не сумеете? Купите ей памперсы там, питание детское. А если не подействует, пообещайте, что один из вас женится на ней и пацана усыновит, — опять прищурился Игорь, но на этот раз по-доброму.

— А что — это мысль, — обрадованно расплылся Колька. – Она девушка красивая, можно и с ребёночком взять. Тем более, что беленький.

— Ты куда поперёд старшего брата лезешь! – разгневанный Толик поднёс к носу младшего брата огромный кулак. – Может, и помиримся ещё. А пацан точно на меня похож. Может, ошиблась она по срокам?

— Так, с этим всё, — Игорь опять стал серьёзным. – Ты, Юра сейчас уйдёшь. В розыске находишься — светиться нельзя. А через недельку-другую подгребай. Будешь вместо Борьки базу данных доходяг и мёртвых вести. Он со всеми — больницами, моргами и поликлиниками контачил. У тебя и образование профильное. – И, после паузы. – А фамилия у тебя, однако, необычная — Каминский. Ты украинец или из элиты?

— Да нет, из народа я. Мать русская, а отец полу-поляк, полу-украинец. По маме вас очень люблю, а по папе иногда критикую.

— Не увлекайся критикой, Юрик, — Игорь опять хитро ухмыльнулся. – А то проводим со всеми почестями… в последний путь.

— Ну и шутники вы тут все, смотрю. А я тоже каждый день жизни радуюсь.

— Чему тебе-то радоваться, — удивился отец Митрофан. – Каждый день усопшим вскрытие делаешь.

— Тому и радуюсь, что я их пока что вскрываю, а не они меня.

— Однако, и ты тоже шутник большой, — одобрительно усмехнулся Игорь. – Сработаемся!

Немного подумав, продолжил, оглядывая всех присутствующих своими острыми васильковыми глазами,

— Эдик, ты тоже не нужен в суде, тебе отчёт скоро писать. Припомнят старое – начнут таскать на допросы. Так что давай к себе в кабинет, а лучше, домой. Посуду лишнюю помыть хорошо и насухо вытереть полотенцем. Опера или следователь сразу поймут, если увидят мокрые тарелки. А вы, ребята останьтесь, — он посмотрел на Фоминых потеплевшим взглядом. – Дадите честные показания. Всё как было. Ну, а ты отец, тоже наверно иди от греха.

-Нет, — решительно отрезал Митрофан. — Я со своей паствой останусь в трудный час. Только это, хоть и нечестив был покойник и богохульник, надо помянуть всё-таки. По-христиански.

Скорая и полиция приехали одновременно. К удивлению собравшихся на праздник, Борис ещё дышал, и его отправили в реанимацию. После опроса братьев Фоминых и отца Митрофана Игоря увезли в полицию.

Борис умер через пять дней. На суде яблоку негде было упасть – пришли все труженики похоронного сервиса.

Прокурор, худощавый, желчный и седой мужчина, попросил семь лет по статье «нанесение тяжких телесных повреждений в драке, повлекших смерть, учитывая две судимости подсудимого.

Когда судья Яковлева, молодая ещё блондинка с большими зелёными глазами, предоставила Игорю последнее слово, подсудимый неожиданно для всех запел песню на стих Сергея Есенина «Ты жива ещё, моя старушка…».

Молодой адвокат Красавина Сеня Гнутый, кудрявый и круглый как колобок, в ужасе схватился за голову, ожидая самого сурового приговора для подзащитного за неслыханное хулиганство, подхватились было и конвоиры, готовые прекратить это безобразие, но судья, оценив красивый лирический баритон Игоря, жестом разрешила ему продолжить.

Все были потрясены.

— Только без аплодисментов, — приказала судья.

Приговор был коротким и поразительным для публики.

— Заключение патологоанатома и показания свидетелей полностью опровергают версию обвинения о драке между подсудимым и потерпевшим. Никаких следов насилия на телах обоих не обнаружено. Свидетели показали, что после короткой словесной перепалки убитый выхватил выкидной нож и попытался нанести подсудимому – предпринимателю Игорю Юрьевичу Красавину — удар в область сердца. Согласно заключению криминалистической экспертизы восьмиконечный православный крест не может считаться холодным оружием в отличие от имеющего форму меча католического креста. Также патологоанатомическая экспертиза не установила прямой причинно-следственной связи между ударом крестом по голове и наступившей смертью. Организм жертвы был очень сильно истощён многолетними инъекциями наркотика низкого качества и не мог бороться с травмой, которая не была летальной.

Яковлева поправила изящную оправу очков,

— Таким образом, суд установил в действиях подсудимого необходимую оборону. Не установлена также непосредственная связь между ударом, нанесённым Красавиным в целях необходимой самообороны, и наступившей смертью Бориса Быкова.

Яковлева сделала многозначительную паузу, строго посмотрев на притихший в ожидании приговора зал,

— Таким образом, суд постановляет в связи отсутствием состава преступления освободить подсудимого Игоря Юрьевича Красавина в зале суда.

Выходя из зала суда в окружении ошарашенных приговором друзей, Игорь услышал негромкий. Но чёткий голос судьи,

— С такими данными, с такими вокальными данными, — чуть запнулась она. — Вам надо на эстраде песни петь, а не мертвецкие рубли заколачивать, — Он машинально кивнул и обернулся. Судья светила ему мягким блеском изумрудных глаз, а профессионально-строгое выражение лица её бесследно исчезло.

После суда жизнь на кладбище вернулась в прежнее русло, но кое-что и изменилось. Толик женился на Наташе, согласившись выполнить два её условия: сделать генетическую экспертизу её сыну и поменять место работы. К удивлению всех, мальчик оказался в кровном родстве с Толиком, и он безропотно перешёл на работу в охрану супермаркета. Отца Митрофана переводят в отреставрированный и вновь открывшийся Храм Святого Покрова. Эдик внезапно уехал на пмж то ли на юг, то ли за океан.

Игорь ушёл на вольные певческие хлеба и теперь много гастролирует по Сибири и Дальнему Востоку с романсами, старыми добрыми советскими песнями и новыми в стиле шансон, смягчая суровые души не очень законопослушных в прошлом шахтёров и лесорубов. Попутно также исправляет демографическую ситуацию в стране. Все его гастроли отмечены васильковыми бусинками глаз новорожденных. Неженатый пока Коля Фомин работает у него администратором-телохранителем.

И вот Игорь не без волнения даёт свой первый сольный концерт перед родной публикой в прекрасном Нижнем Новгороде, которые предки так удачно вписали в живописные окрестности места встречи двух великих русских рек: Оки, воспетой гениальным художником Василием Поленовым, и Волги, прославленной не менее знаменитым  Исааком Левитаном.

После первой песни он вдруг заметил во втором ряду знакомую блондинку с зелёными глазами. Она была в шикарном платье цвета морской волны, красиво облегающем её стройную фигуру, с подвеской в виде матово отливающего овального серебряного медальона в треугольном вырезе романтического платья. Сердце вдруг радостно забилось, и в этот день Игорь превзошёл себя — пел только для неё. Зал, особенно его прекрасная половина, увлажнился, когда в завершение концерта он исполнил свою любимую Есенинскую песню «Ты жива ещё, моя старушка…».

После концерта Людмила Яковлева, немного волнуясь, подошла к Красавину с маленьким букетиком незабудок, и бывший правонарушитель, засмотревшись в бездонные озёра её изумрудных глаз, вдруг понял, что получил пожизненный срок счастливой семейной жизни. Руки сами легли на её покатые плечи и, похоже, впервые в его суровой взрослой жизни накатилась слеза…

Автор: Владимир Брусенцев

По образованию - филолог английского языка, переводчик и преподаватель. Начинал писать, как все, с поэзии. Однако, затем судьба свела меня с ветераном Чеченской войны, спецназовцем, в одном купе поезда "Стрела" Нижний Новгород - Москва. Потрясённый его пронзительной историей, рассказанной во время нашей многочасовой беседы, я написал свой первый рассказ о сложной судьбе чеченского мальчика в районе боевых действий. Так я стал прозаиком.

«Ты жива ещё, моя старушка…»: 13 комментариев

  1. Владимир, поздравляю! Не знаю, как называется жанр, в котором написан рассказ: ироничная проза, детектив, ужастик или ещё как -то, но читать его интересно. Дальнейших творческих и прочих успехов!

  2. @ Анна:
    Большое спасибо, Анна! Похоже совсем утратил чувство жанра. Стал писать на стыке жанров. Ко всему, что Вы упомянули, ещё и мелодраму добавил. Но так пишется, я не придумываю и не конструирую. Хочется. чтобы в рассказе остался отблеск времени. Хотя бы немножко напомнить бойца и романтика Аркадия Гайдара и ироничного Зощенко, который показал, что досталось Союзу от царизма в своих рассказах о коммуналках. Очень наглядно показал, кто пришёл в новую жизнь, в своих рассказах и фельетонах начала 20-х годов. Очень сложно создать нового совестливого и чистого человека. Гораздо проще создать нового жадного и примитивного скота. Что мы и наблюдаем. Но они со временем сгинут все. Во Франции тоже была реставрация монархии на время. Сейчас, кстати, не могу читать про козни французкого двора. Продал за копейки Жорж Санд, Дрюона , Виноградова. У нас своих козней хватит на тысячу романов. Хорошего настроения!

  3. @ Peresmeshnik:
    Владимир, доброе утро! Когда я перечисляла жанры, я запнулась на слове «мелодрама» (я его просто забыла!). Все типажи выписаны точно. Дальнейших успехов!

  4. @ Анна:
    Доброе утро, Анна! Можно и сатиру добавить. Кстати, оба преступления реальные. Произошли этой осенью. Остальное — моё. Попытался такой слепок жизни сделать. Смех сквозь слёзы, но без безнадёги. Вам тоже удачи и успехов!

  5. Владимир,здравствуйте!Прочитала с интересом.))))Да,как не говори,но профессия всегда накладывает свой отпечаток на человека, в какой бы области он не трудился.Вернее не профессия даже,а работа.Думаю не один из ваших героев не хотел бы изначально работать на кладбище. Это свой мир.Денежный конечно,прибыльный.Даже мафия со своими законами и подводными камнями.Но вы умудрились внести в свой рассказ и иронию и любовный сюжет. Рассказ получился органичный и интересный. Доброго времени вам и дальнейших удачных работ.

  6. @ bianka.ry:
    Большое спасибо, Лена! Кто-то сказал мне что рассказ этот является криминальным детективом. Я не уверен. Ну, что вышло, то вышло. Не смог втиснуть своё видение в узкие рамки одного жанра. Названия кладбищ и храмов слегка изменил. , чтобы не попасть под судебный иск и самому не стать работником кладбища. Шучу! Да, люди обычно не жалеют денег на образование, здоровье и похороны — места всё хлебные. Криминал тут как тут. Конечно, платят свою «долю малую» местным властям. Но у человека есть огромный запас нравственных сил и он порой вырывается из этого порочного криминального круга. Выбор всегда есть. Всего доброго и счастья в жизни!

  7. Здравствуйте, Владимир!
    Наконец-то добралась до вашей прозы. Историю про шестилетнего мальчика слышала. И на ТВ этот случай обсуждали. С самого начала было понятно, что заключение было фальшивым. Слава Богу, что с этой ситуацией разобрались.

  8. Забавный рассказ. Жизненный.
    Уж где (тьфу-тьфу-тьфу), никогда не хотел бы работать — так это на кладбище. Несмотря на хорошие деньги.
    А как, всё-таки отца звали? Митрофан, или Трифон? 🙂

  9. @ Светлана Тишкова:
    Большое спасибо, Светлана! Да, случай с мальчиком реален. В действительности это было в Балашихе. Иногда вынужден переносить преступления из Украины в Россию. У меня братки иногда под окнами гуляют. Место бойкое — рядом гастроном. В данном случае «вернул должок». Я думаю,заслуга отца в том, что он не сломался и пошёл до конца в битве за правду. Но если она получит по традиции условный срок, значит, деньги дороже жизни ребёнка. Посмотрим. Всего доброго!

  10. @ А. Б. Бурый:
    Спасибо за отзыв. Рассказ большой и где-то обозвал отца Митрофана Трифоном. Исправлю. Честно говоря, сначала хотел назвать его Иерихоном, но не стал богохульничать,хотя всё равно в рай не попаду. А Вас на кладбище никто и не возьмёт — судимости нет. Точнее, могут взять мастеровым — пилить и строгать доски для гробов, с камнем работать и т.д. Да и не надо. Каждому своё. Успехов и всех благ!

  11. В основном — да. Место хлебное и чужакам хода нет. Да и желающих мало из «штатских». В Москве показывали, что таджики у блатных кладбище отняли. А когда потом банда на них напала — отбились лопатами. Правда, и стрельба была. Хотя у нас директор самого большого в городе кладбища — Берковцы — уже третью книгу издал. Делится житейской мудростью. Писатель! Так что, может, и возьмут, если народ там продвинутый.@ А. Б. Бурый:

  12. А вообще есть ниша и для нашего брата. Богатым заказчикам эпитафия типа «Опустела без тебя земля» уже неинтересна. Можно написать на плите эксклюзив. Думаю, платить хорошо будут.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Я не робот (кликните в поле слева до появления галочки)