ЧУЖОЕ ДИТЯ
© Uliss13, 2013Проводница вдруг взяла Маратика за плечи и вывела в коридор. «Пойдем, малыш, – сказала она ему. – Посиди немного у меня, пусть разберутся. Господи, злости-то сколько у людей!» Проводница была румяная и толстая, похожая на куклу-неваляшку. Казалось, толкни ее в бок пальцем, она, мелодично тренькнув, примется раскачиваться, не сводя с него голубых, глуповато-добрых глаз.
Она привела его в тесную комнатку у выхода в тамбур, включила свет, угостила пряником, сунула в руку книжку, сказала: «Посиди пока тут, пусть они там успокоятся» и ушла. Пряник был жесткий и пахло от него пылью, книжка тоже была неинтересная, без картинок. Маратик послушно перелистал ее, пробовал читать, но ничего не понял. Слова по отдельности были понятными, а вместе – бессмысленными. Маратик вздохнул, отложил книгу и стал смотреть в окно, но и в окне ничего интересного не было. Потом вдруг дверь отворилась и в комнату просунулась чья-то веселая, лохматая голова. «Здрасьте-пожалуйста, – сказала голова. – Ты еще кто такой?» – «Марат», – с достоинством ответил Маратик. «Ишь ты! А Зинка где? Ну то есть проводница». – «Она ушла». Тогда голова показала ему большой фиолетовый язык и пропала.
Маратик посидел еще немного и решил уйти. Он осторожно выбрался в коридор и стал с удивлением рассматривать совершенно одинаковые двери, не зная, в какую войти. Мимо него, обходя боком, проходили незнакомые люди. Маратик терпеливо ждал, что кто-нибудь из них спросит: «Мальчик, ты откуда?», и тогда бы все выяснилось. Но никто не спрашивал. Ему стало казаться, что никому нету до него дела. Это было странно и неправильно. Тогда он решительно толкнул первую попавшуюся дверь и вошел.
В купе было двое – какой-то военный, он сидел за столиком, обхватив руками голову, будто у него болели зубы, и женщина, она, кажется, спала, прикрыв лицо большой голой рукой. Военный вздрогнул, поднял голову и глянул на Маратика с растерянной улыбкой.
– Давай, пацан, заходи, – сказал он.
Маратик вошел и сел напротив.
– Бери шоколадку. Любишь, небось, шоколад-то.
– Люблю, – кивнул Маратик. – Только она надкушенная. Мне мама не велела есть надкушенное.
– Точно, – кивнул военный и почему-то покосился на спящую женщину. Наверное, это она откусила. – Но это дело поправимое. – Он взял со стола маленький ножичек с пластмассовой ручкой и, весь как-то скривившись, срезал надкушенный угол. – Порядок?
– Порядок, – кивнул Маратик и сунул шоколадку в рот.
– Вы, дяденька, военный? – спросил он, дожевав.
– Военный.
Маратик любил военных. Когда его спрашивали, где его папа, он отвечал, что папа военный и сейчас находится на войне. Он сейчас хотел это сказать, но почему-то передумал.
– Дяденька, а вы воевали на войне? – спросил он.
– Я-то? Воевал, – ответил он тускло и отрывисто.
– С фашистами?
– Нет. Не с фашистами.
– С белогвардейцами?
– Нет, – усмехнулся военный, – не с белогвардейцами.
– А с кем? – удивился Маратик. – С французами?
Военный странно, беззвучно рассмеялся, хотел было потрепать его по голове, но отвел руку.
– Дядь, – воодушевившись, спросил Маратик, – а вот маленьких мальчиков на войну берут? Мама говорила, что не берут. А я сам видел в кино, что берут. Берут ведь?
– Случается, что и берут, – снова, усмехнувшись, ответил военный.
– А они там хорошо стреляют? – повеселел Маратик.
– Случается, что хорошо, – ответил военный и глаза его потемнели.
Популярность: 1%
|
Рекомендовать
публикацию литературному жюри.
Не забудьте указать ссылку на произведение: |  |
< КОММЕНТАРИИ >
