Я оплакал умершую мать!
Лживо — нервно, с сухими глазами,
Жизнь пыталась меня утешать.
Ненавидя счастливые лица,
Неповинных и добрых людей
Понял я, что пора становиться
Мне намного — намного взрослей.
Как я жил? Только книги ( не Знанье!),
Да о доски набитый кулак…
Как я жил? В чём я видел призванье?
Тишина… лишь часы- «тик», да «так».
Всё нелепо… И в юности пылкой
Я увидел зачатки костров:
Им дровами служили ошибки,
Непроверенных лживых основ.
Я любовью небрежно швырялся,
И она, не прощаясь, ушла…
Даже с другом жестоко подрался, —
Дружба тоже навек умерла.
…Я у свежей могилки пил водку,
Но она мне казалась водой,
В сорок лет оказался сироткой,
Лишь апрель оставался со мной.
Он кричал, надрываясь от злости:
«Что? Ты умный? Так, на — получи!
Через год здесь уж будут лишь кости,-
хорошо я тебя проучил?!»
Оглянулся. Ни крика… ни звука,
Лишь угасшая жизнь, да цветы;
И жестокая смерти наука —
Не теряй ни минуты и ты!
Я гадал, я страдал,- где же правда?-
Коль финал под могильной плитой,
Просто жить иль искать себя надо?
Но я пробовал. Это и то…
Жить, — как порох сжигать! — чтоб не в слякоть,
Превращалась живая душа
Я решил, на могильную мякоть
Свой последний цветок положа.