Эволюция повести Гоголя «Портрет»

В 1842 г. Гоголь полностью перерабатывает повесть «Портрет», но­вая редакция весьма примечательна в плане его мировоззрения. Уже вышла первая часть «Мертвых душ», в Италии создается вторая, Гоголь углубляется в педагогику, но пока без фанатизма, в общем – пора благодатная. Переработка осуществляется во многом для заработка (в журнал), однако от предыдущей редакции отличается разительно: сравним их для рассмотрения эволю­ции.

Итак, молодой художник заходит в лавку, торгующую живописью. В обоих случаях он сначала потешается над «пестрыми, грязными малеваньями», но затем задумывается об их потребителях. Здесь дается положение вещей, Гоголь еще не поднимает проблемы, чрезвы­чайно острой для художников конца XIX века: чистое искусство или искусство для народа. Ширпотреб сгубивший талант – это по сути стержень данной повести, но повторюсь, проблема противостояния еще не ставится. Гоголь против популизма, но еще не видит обратной стороны (талант должен быть понятен народу, а художник зарабатывать). Молодой художник факти­чески видит свое будущее, но еще не узнает его: тупоумие, бессильная дряхлая бездарность… набившаяся, приобвыкшая рука. Но вот как раз дальше-то и начинаются расхождения: если Чарт­ков покупает портрет за бесценок (да что ж за него дорожиться), и, в общем, ни зачем (совестно не взять ничего), то Чертков отдает полсотни, да и то после длительного торга. Тем самым в первой редакции задается своеобразная интрига, более того – пораженный страхом Чертков убегает не забрав портрета – тот возникает в его квартире сам. С Чартковым все проще, т.е. интрига ухо­дит и начинается банальщина.

Пора познакомиться с каждым из художников. Оба с самоотвержением преданы своему труду и не имеют времени заботиться о своем наряде, более того, Чартков – художник с талантом, пророчащим многое в плане натурализма (наблюдательность, приближение к природе). О способностях Черткова поначалу ничего не известно, напротив, он печалится: год как я тружусь над этим сухим скелетным трудом! Стараюсь всеми силами узнать то, что так чудно дается великим творцам и кажется плодом минутного быстрого вдохновения. Соответственно разнятся и их мечтания: Чертков взды­хает: нет, я не буду никогда великим художником! Чарткова прельщает слава и ее денежное выра­жение: берегись, тебя уж начинает свет тянуть. Оно заманчиво писать модные картинки за деньги, да ведь этим губится, а не развертывается талант. То есть Чартков живет мирскими запросами, хотя Чертков был своеобразный Фауст.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Я не робот (кликните в поле слева до появления галочки)